Забавная история

Сначала Андерс решил, что гадкое пойло «Висельника» сделало свое дело. Затем – что из-за демоновой магии Мерриль все-таки прорвало Завесу, и теперь все они в извращенном кошмарном сне, навеянном Тенью. И только потом, пропустив несколько ударов сердца, целитель понял, что давно забытый кошмар оказался явью. В груди настойчиво закололо. По всему телу прошла дрожь – Справедливость живо отозвался на знакомый облик. Будь проклят Варрик за свое: «Давайте посидим в общем зале! Эта немытая атмосфера способствует моему вдохновению!». Ох и много же ты вдохновения словишь сейчас, гном. Страж-командор бесшумно подошла, мягко ступая кожаными сапогами. Она ничуть не изменилась с момента их последней встречи: все тот же серо-синий легкий доспех, те же бесцветные пряди, выбившиеся из толстой косы. Посох за спиной, едва прикрытый плащом. Темные глаза – с уставшей тенью и вязким безмолвием в глубине. По залу прошелся шепоток. Несколько людей торопливо встали и покинули таверну. Андерс их не осуждал. Будь его воля, он бы вышел следом. Его товарищи замолкли на полуслове, подавившись последней шуткой. Андерс открыл было рот, но… — Хэй! Знакомое лицо! — воскликнула Изабелла, всем телом разворачиваясь к командору. — Это тебя я почти обд… обыграла тогда в «Жемчужине»! Неожиданно Амелл улыбнулась: — Дуэлянтка. — Далеко же занесло тебя, Страж. Скучно без моровых тварей? — Не так уж и далеко. Всего-то небольшая прогулка на корабле. Когда еще доведется? На Глубинных Тропах я морей не видела. Изабелла хмыкнула: — И то верно, — и, пихнув остолбеневшего Андерса, добавила: — подвинься ты уже! Эй, Нора! Кружку для моей старой знакомой! — Может, ты нас уже представишь, ривейни? — кашлянул Варрик, с любопытством изучая неожиданную гостью. — Солона Амелл, Страж-командор Ферелдена, — негромко произнесла магесса и кивнула официантке, поставившей перед ней большую кружку с фирменной дрянью «Висельника». Хоук вздрогнула и подалась всем телом: — Амелл? — Вечер перестает быть томным, — присвистнул Варрик. — Моя мать принадлежала роду Амелл, пока не вышла замуж за мага-отступника и не сбежала с ним в Ферелден, — пояснила Мариан. — Не думаю, что твоя фамилия – совпадение. Командор покачала головой: — Меня воспитывала Церковь. А потом – Круг. Так всегда бывает, когда еще при рождении становится известно, что ребенок – маг. Они вписали в бумаги это имя, но… — Кузина моей мамы родила первенца, которого забрали храмовники. Другие её дети тоже имели способности к колдовству. Всего лишь миг в череде неудач, свалившихся на Амеллов. Я – тоже неудача, — Мариан горько усмехнулась. — Возможно, это правда, — кивнула Солона. — Вряд ли мы узнаем это когда-нибудь наверняка. Знакомое равнодушие, скрывающее за собой ураган, знакомый наклон головы. Как птичка, заслушавшаяся чужой трелью. — Вот так встреча, — протянула Изабелла. — А серьга-то где, Андерс? — внезапно спросила командор, и в груди закололо сильнее. — Неужто продал? Он поднял голову, вгляделся в её лицо. Бледное, отмеченное следами битв, но все же красивое. Совсем непохожее на загорелое, живое лицо Хоук. Мариан была девчонкой по соседству – порывистой и открытой. Амелл же – чародейкой из страшных сказок, которые рассказывают непослушным детям. Хотя, подумалось Андерсу, в Амарантайне ему так не казалось. — Минуточку, — вскинула бровь Мариан, — так вы… ну конечно! — она хлопнула себя по лбу и засмеялась: — Иногда я забываю, что ты Серый Страж! — Серый Страж, одержимый и дезертир, — процедил сквозь зубы доселе молчавший Фенрис. — Одержимый? Подштанники Андрасте! — Забавная история, командор, — он попытался улыбнуться, как когда-то давно, когда своей легкой и заразительной улыбкой заставлял её смеяться, а Хоу – в очередной раз спускать ему сомнительную шуточку. Улыбка не получилась. Андерс давно разучился очаровывать. — Конечно, — тем не менее, усмехнулась Амелл, — истории про одержимых всегда забавные. Если говорить откровенно, Андерс побаивался командора. И уважал. И по-своему любил, с тоской вспоминая промокшего насквозь рыжего котенка на её руках. Я назову его Ланселапом. Воспоминания о прогретом зале Башни Бдения, крепком вине и нем самом – беспечном, полном жизнелюбия и огня – отзывались ноющей болью пополам с тихим счастьем. Но приходили другие – вопящие матки, изувеченное лицо говорящего эмиссара, скверна, скверна, скверна. Суровые Стражи. Амелл. Справедливость в теле мертвеца. Кажется, это была идея Хоу. Андерс подумал, что если она сейчас захочет убить его – пусть. Это было бы справедливо. Даже духу нечего будет ответить на это. — Мы долго искали тебя, знаешь, — неожиданно и тихо произнесла командор. — Бродили среди мертвецов, уходили и возвращались вновь. Никаких следов, никаких откровений. Тоже забавная история – переворачивать трупы, каждый раз надеясь, что это не ты. Андерс сглотнул. — Я бы мог сказать, что сожалею, Солона, — впервые за несколько лет он произнес её имя, и оно, слетев с губ, прозвучало чуждо и дико. — Но я уже не тот человек, которого ты спасла от храмовников. — То, что в тебе… это дух? Демон? — Справедливость, — он бросил это слово как камень. Целил в голову. — Что ж… — она повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза, принимая удар, — тогда здравствуй, старый друг. — Послушай… — Тссс! — она умоляюще вскинула руку, — не говори ничего, Андерс. Я, представляешь, не хочу знать. Я ничего не хочу знать. Если Изабелле, Варрику или Хоук и хотелось что-то сказать, то они крепко вцепились зубами в языки. Эльф же с ленивым интересом наблюдал за происходящим поверх кружки, видимо, ожидая очевидной развязки со смертоубийством. Хорошо, что хотя бы остальных здесь не было. Андерс покачал головой, признавая поражение. Все было неправильно. Раньше – только сбежав – он думал, что найдет правильные слова, если когда-нибудь еще встретит Амелл (что было, между прочим, крайне маловероятно). На деле же оказалось, что слов нет, правды нет, вообще ничего нет, кроме душного «Висельника», черноты глаз и уродливой действительности. Ну и скверны, пожалуй. Поднявшись со скамьи, Солона оправила на себе накидку. — Переговорю с барменом по поводу комнат здесь. — Стой, — встрепенулась Хоук, — почему бы тебе не остановиться у меня? Я живу в Верхнем Городе. Особняк Амеллов, представляешь? Там много места. Амелл улыбнулась краем рта, на миг в её глазах промелькнула искра тепла: — Я приехала не одна, не хочу раскидывать в твоем доме штаб Серых Стражей. Лучше здесь. И… — она запнулась, — если захочешь поговорить… в общем, я буду рада, если ты заглянешь ко мне, пока я в городе. Мариан слабо улыбнулась в ответ и кивнула. Андерс смотрел, как Солона повисла на барной стойке Корфа, улыбчивая и доброжелательная, будто не она только что мерила его холодом своих глаз и ласкала кривой усмешкой. Встреча, которой он так боялся, которая не давала первый год ему засыпать по ночам, состоялась. Ни криков, ни ненависти, ни кинжала под ребра: здравствуй, Андерс, давно не виделись, ну бывай. Они оба невероятно хорошо умели держать удар.