Expectation

      Порой Мирена так хотела уметь летать... Тогда ни леса, ни реки, ни горы, никакие расстояния не были бы ей преградой. Она часто думала об этом, когда снова и снова оставалась в замке одна, пока Господарь делал то, что должен был делать - следил за порядком и покоем своего государства, вставая на защиту народа, если того требовали обстоятельства.       Небо за окном было таким высоким и голубым, что Княгиня не могла оторвать взгляд, невольно задумавшись. Она тосковала.       – Мама, – настойчиво позвал детский голосок, напомнив, что одиночество ее не является таким уж безнадежным.       Опомнившись, она повернула голову на звук. Маленький мальчик, сидящий на полу прямо напротив нее, протягивал ей деревянного солдатика.       – Смотри, – снова заговорил он. – Это папа.       Губы княгини растянулись в широкой теплой улыбке, которой способны улыбаться только матери, когда она приняла из рук сына деревянную фигурку, которую он продолжал настойчиво протягивать.       – Почему, родной? – спросила она, рассматривая подарок.       – Потому что он особенный, – просто и без заминок ответил мальчик. – Я хочу, чтобы он был у тебя. Ты ведь скучаешь по папе. И я тоже скучаю, – продолжал он выражать свои мысли без утайки.       Как и много раз до этого, молодая княгиня была несколько сбита с толку непосредственностью кудрявого сына и не нашлась с ответом. В таком возрасте дети по-своему прекрасны. Они без труда видят то, к чему взрослые люди остаются слепы. Мирена, с улыбкой разглядывая солдатика в своей руке, поняла, почему он особенный. Эту игрушку Влад подарил своему наследнику в прошлый день рождения.       Стараясь не дать тяжелым мыслям захватить себя, Мирена сделала глубокий вдох. Взгляд голубых глаз снова устремился в окно, в котором с ее места на полу виднелось лишь глубокое вечернее небо, а через секунду снова перешел на Ингераса, выжидающе смотрящего на мать. Она глядела на него и понимала, что не нужно ничего отвечать. Мальчик прекрасно понимал все сам. Он видел, с какой тоской и ожиданием она смотрит в окно на расстилающийся вдалеке горизонт. Он чувствовал, что она скучает. Потому что скучал сам. Княгиня часто поражалась мужеству своего еще совсем маленького сына. Он всеми силами старался скрасить серые дни матери и развеять ее грусть, был готов отдать все ценное, что у него было, чтобы ее лицо озарила улыбка.       Снова задумчиво разглядывая деревянную фигурку воина с мечом в своей ладони, Мирена поставила ее во главе войска, которое они на пару с Ингерасом выстраивали уже несколько часов на полу его комнаты.       – Пусть он будет на своем месте, – наконец ответила она, по-прежнему широко улыбаясь.       Ингерас все понял без лишних слов и кивнул, одобрив решение матери.       – Ты не будешь грустить, мама? – с недоверием спросил мальчик.       – Как я могу грустить, когда у меня есть ты? – рассмеявшись, отозвалась княгиня, наблюдая, как сын расцвел в счастливой улыбке.       Она часто смеялась, и ему это нравилось. Мирена каждый день сама играла с ним, и Ингерас был горд этим фактом, пусть и был еще слишком мал, что бы в полной мере понимать это. Они то часы напролет выстраивали игрушечные армии и проводили между ними бои, то с мечами носились по всему замку, то Княгиня рассказывала ему сказки и легенды, но больше всего маленький наследник любил слушать про отца. А она любила про него рассказывать, пусть даже сын пока много не понимал. Они оба ждали. День за днем. И каждый раз князь возвращался.       Вот уже третью неделю Влад находился вдали от дома, и с каждым рассветом к нему приходило понимание, что год от года ему становится все тяжелее покинуть свой замок. Покинуть дом, в котором его ждет любимая женщина, являющаяся для него идеалом, где находится его сын, уже растущий гордостью отца, где с нетерпением ждут вестей от князя, того с какими новостями он приедет с окраин своих владений. Сын Дракона представлял, как нежные руки княгини обвивают его за шею, как ее светлые глаза наполняются счастьем видеть его, представлял, как сын подбегает к нему и тоже тянется обнять папу. Это были одновременно самые сладкие и самые горькие минуты, потому что возвращение на этот раз затягивалось. С Северо-Западных поселений пришла весть о том, что соседские правители стали часто наведываться на земли Цепеша и воровать урожай, а один раз даже посмели забрать двоих рабочих в свои владения. Подобного князь не мог стерпеть, поэтому в тот же день, в который получил послание, выехал покарать обнаглевших правителей сопредельных княжеств.       Теперь за спиной Дракулы остались три сожженные пограничные поселения и ряд показательно казненных людей, заживо посаженных на кол в назидание тем, кто еще хоть раз осмелится пожелать выгоды с его земель или угнать его людей, как скот, а к трем сотням воинов добавилось еще несколько обозов с продовольствием. Будь у него другой способ показать свою силу соседям, он бы не стал делать подобных вещей, но от воспитания у турок Влад почерпнул то, что за свое нужно бороться до конца. Никому не должно быть позволено так вести себя на его территории. Никому, так как в этих землях князь – он. Те же, кому не повезло стать агрессором, через время либо становились трупами, либо горько жалели о содеянном.       Сам же князь никогда не нападал на своих соседей, как бы ни складывались обстоятельства. Он слишком хорошо помнил, что происходило в те годы, которые ему до безумия хотелось стереть из своей памяти, помнил страх в глазах людей, когда они узнавали кто он, помнил, как в своем княжестве подданные долго перешептывались о том, что он монстр. В первое время после возвращения, ему негде не было покоя, пока однажды он не заметил Мирену.       Каждый день, открывая глаза в плену у турок, подвергаясь безжалостному отношению, которое потом назовут обучением, он мечтал о доме. Он не понимал, почему правители не объединятся и не дадут отпор туркам. Почему вместо этого предпочитают прощаться на долгий срок или же и вовсе навсегда со своими детьми. Каждое утро он мечтал о том, как вернется домой, как сможет жить в мире. Порой ему казалось, что выбраться живым из того ада, в котором он находится не выйдет, что он так и умрет от вечной усталости и боли от перенапряжения, которое валит с ног под вечер.       Но судьба распорядилась им иначе. Со временем Влад стал самым лучшим из отобранных, его реакция была быстрее, движения ловчее, а руки сильнее, чем у кого бы то ни было из обучаемых. Его начали выделять, а со временем дали ему свободу действий, получив тем самым отважного и безжалостного война, в одиночку стоившего сотен. Однако, в какой-то момент, вырезав подчистую небольшую деревушку, он осознал, что не может больше так жить. Что этот политый кровью путь не то, чего он хотел бы.       Желая похоронить прошлое, Дракула – сын дракона, вернулся в родной край, где подданные стали называть его князем, относясь с уважением и беспрекословно подчиняясь. Он начал править своими землями твердой рукой, следя за тем, чтобы в них царил мир и порядок. И это удавалось ему вот уже как седьмой год. За эти годы народ успел привыкнуть к новому правителю, но многие до сих пор боялись его и иногда называли не сыном дракона, а сыном дьявола, хотя и были довольны мирной сытой жизнью. Ничего, со временем их страшные байки станут всего лишь легендой, а пока все что ему нужно - не давать послабления.       В первые годы, чтобы народ не роптал, князь узаконил некоторые праздники и несколько раз в год устраивал пиры и всеобщие веселья. При этом он отдавал приказы следить за тем, чтобы масштабы празднования не сильно сказывались на казне, так как всегда нужно помнить о том, что не все годы могут быть урожайны, и не каждый из них несет мир.       Влад отлично помнил, как в первый год, не смотря на то, что уже давно находился дома, ужасы прошлого не отпускали его. Почти каждую ночь ему снились кошмары, в каждом советнике казался предатель, и лишь огромная сила воли помогала держать себя в руках и не показывать этого. Подданные знали, что князь не улыбчив, всегда собран и готов к решительным действиям, а многие из них уже успели выучить некоторые его привычки и знали когда он просто хмур, а когда гневается.       Взгляд Дракулы теплел лишь когда он видел девушку, живущую в замке, которая приходилось дальней родственницей Димитро, его другу детства, ставшего советником. Всегда преподнося себя с достоинством, она не вмешивалась в чужие разговоры и вела себя крайне воспитанно, так что ему показалась белой вороной среди сорок.       Губы мужчины изогнула улыбка, когда он вспоминал, как выслушивая очередную похвалу в день своего возвращения, он впервые поймал ее взгляд в толпе и уже тогда понял, что пропал. Девушка, чьи чистые глаза, меняющие цвет от пронзительно-зеленого до серого, манили его, стала для него наваждением, по сравнению с которым воспоминания об ужасах прошлого отступали.       И вот теперь обладательница этих чудесных глаз ждала его в замке, от которого князя отделяла пара часов езды.       Княгиня рывком села в постели, судорожно и шумно охнув. Так всегда бывает, когда человек внезапно пробуждается от кошмара. Но в этот раз все было иначе. Пытаясь успокоить сбившееся в панике дыхание, она застывшим от ужаса взором пару секунд смотрела прямо перед собой, в никуда. Она не могла понять, что произошло. Не могла понять, где находится, не могла нащупать ту грань между сном и явью, потерявшись в увиденном. Только что перед ее глазами мелькнула жуткая картина. Мирена увидела Поверженного Господаря Валахии, а вокруг него лишь пепелище и бойню. Даже очнувшись, она все еще видела лежащего на земле мертвого Влада, его безжизненные потухшие глаза. Все еще слышала его последний вздох, который громом звучал в ее ушах. Княгиня была словно оглушена. Ей понадобилась не одна минута, чтобы прийти в себя, в целом довольно быстро разобравшись в том, что это всего лишь глупый кошмар, навеянный тягостными мыслями и беспокойством о муже, уехавшем в очередной поход. Бросила тоскливый взгляд на пустующее место рядом с собой на постели, ей стало еще неуютнее. То, что она видела во сне, все еще не желало отступать и забываться, как забывается любой другой кошмар.       Тяжело вздохнув, княгиня поднялась с кровати, потеплее закутавшись в покрывало, подхваченное со стула. Понимая, что еще только середина ночи, что можно попробовать снова уснуть, она совсем не хотела этого. Она боялась засыпать. По крайней мере, сейчас. Тяжкие думы и страхи одолевали ее больше прежнего.       Неслышным осторожным шагом, в полной темноте она прошла к выходу из комнаты. Дальше был коридор, в котором горела пара факелов, рассеивая непроглядный ночной мрак, и лестница. Преодолев их, она шагнула под тяжелую занавесь входа в очередную комнату. Здесь догорала одна единственная свеча, а в постели мирно посапывал Ингерас. Княгиня так и осталась стоять у самого выхода, наблюдая за спящим сыном. Маленький храбрый воин. Наследник. Влад так любил свое дитя. Впрочем, она и сама любила ребенка не меньше. Он всегда был просто чудесным мальчиком. Покой его безмятежного детского и такого любимого лица утихомирил ту неистовую бурю мыслей, что бушевала в голове девушки. Ей стало легче. Ее сын всё так же счастлив. С ним было все в порядке. Ингерас уже давно вышел из того возраста, когда без конца приходилось вскакивать посреди ночи и проверять его сон, но княгиня иногда всё же приходила, что бы посмотреть, как он спит. Она стояла так достаточно долго, пока оплывшая и совсем догоревшая свеча не потухла, погрузив комнату и Ингераса во мрак.       С рассветом дурные мысли улетели, подобно туманам, рассеянным солнечными лучами. Все шло своим чередом. И замок вновь ожил так же, как и в предыдущие дни. Слуги сновали по коридорам, Ингерас вновь крутился волчком под ногами и дергал за подол платья разрумянившуюся княгиню, оживленно отдающую распоряжения и порхающую по замку, возникая то тут, то там.       Причиной ее оживления стал гонец. Ранним утром въехавший в ворота и известивший о том, что к вечеру в замок прибудет Господарь. По заведенному обычаю на следующий день после возвращения князя в замок, собиралось празднество, ибо отсутствие Владислава было продолжительным.       К концу дня все нужные указания были розданы, распоряжения выполнены. Замок вновь постепенно засыпал, оставив суету для завтрашнего утра, а сейчас погружаясь в вечернюю тишину. Солнце висело низко над горизонтом и быстро заходило.       В этот вечер Ингерас отказался спать, изъявив желание дождаться отца. Чтобы скоротать время, он принялся играть. Мирена привычно наблюдала за ним. Она сидела неподалеку и смотрела, как сын расставляет часовых на стенах игрушечного замка, как что-то увлеченно объясняет и рассказывает. Ей было тепло. Тепло думать о том, что совсем скоро она увидит того, в ожидании кого сердце полнилось тоской и надеждой.       Влад с недовольством смотрел на гонца, вернувшегося к отряду во главе с князем. В такие моменты ему начинало казаться, что все эти условные традиции стоит пресечь. Зачем посылать человека извещать о приезде, если им самим оставалось всего пара лиг? Зачем создавать всю эту суету под ночь, зачем тревожить весь замок, когда он мог спокойно вернуться домой и без этой лишней шумихи?       Подъехав на своем коне к парню, жадно пьющему воду, Дракула с весьма раздраженным видом обратился к нему:       – Следующий раз, прежде чем куда-либо скакать, ты должен получить мой приказ, а не моих приближенных. Судьба тех, кто меня гневает тебе известна?       Дождавшись ответного кивка от испуганного парня, мужчина развернул коня и поскакал в замок, не дожидаясь остальных, все и так знали - им осталось совсем немного до дома.       На землю опустились сумерки, когда перестук копыт княжеского коня наполнил собой небольшой двор перед башней, являвшейся их с Миреной семейным гнездом. Спрыгивая на землю, Влад придержал плащ, а потом широким шагом направился к дверям, распахнув которые ему хотелось бегом отправиться по коридорам и лестницам на поиски той, к которой его неумолимо влекло в часы разлуки.       Пролет за пролетом поднимаясь вверх, Сын Дракона замедлил шаг лишь когда услышал тихие голоса сына и жены, не спящих в этот час. Наверняка Ингерас, узнав о возвращении отца, отказался спать, а его драгоценная Йена так и не смогла сомкнуть глаз. Неслышно остановившись за открытыми дверьми в детскую, Влад с несколько минут наблюдал за тем, как сынишка расставляет свое игрушечное войско, он заметил, что его маленькая гордость делает это в точности так же, как князь расставлял своих живых воинов. На губах Цепеша проскользнула улыбка, ведь уже в таком маленьком возрасте сын перенимал у него много того, что пригодится, когда Ингерас займет место князя. Потом он перевел взгляд на Мирену, расположившуюся на теплой шкуре рядом с сыном и с безграничной нежностью и любовью наблюдавшую за ним. Заметив в глубине ее глаз тревожную тень, мужчина не смог больше оставаться в стороне, Влад хотел знать что может тревожить его женщину, являвшуюся для него светом, исцелившим его после всех тех страшных поступков, за которые его долго называли монстром. Завтра… завтра с утра замок оживет, праздничную залу наполнят голоса сотен людей, а пока что у него было время побыть наедине со своей семьей.       Дракула успел сделать лишь два шага от порога, как, поднявшаяся с пола Йена, бросилась ему в объятия. Подхватив ее на лету, мужчина закружил любимую, оставаясь стоять на месте, а когда бережно опустил на ноги, то крепко прижал к себе, зарываясь лицом в белокурые локоны.       – Мирена, как же я скучал по тебе… – тихо признался князь, проклиная эти вынужденные отъезды из замка.       Выпрямляясь, он все так же обвивал тонкую талию одной рукой, второй же коснулся нежной щеки. Цепким взглядом смотря в ее глаза Влад пытался найти причину той тени, что недавно заметил в них, но сейчас княгиня была счастлива видеть его и это пересиливало все остальное. Подавшись чуть ниже, он накрыл любимые губы своими, позволяя себе нежный поцелуй после долгой разлуки, но постепенно в нем разгорелась жадность, которая становилась все более явной. Однако подбежавший сын отвлек его. Подхватывая Ингераса на руки, князь тепло улыбнулся мальчику.       – Признавайся, ты растешь с каждым днем? Какой ты стал большой, пока меня не было!       Слушая сознательный ответ наследника и чувствуя объятия любимой женщины, Влад готов был защищать их от любых напастей. Сколько бы ему ни пришлось уезжать из замка, ввязываться в конфликты на границах и жесткой рукой ставить на место зарвавшуюся знать, он знал, что всегда вернется к своей семье. И никакие время, трудности и беды не смогут этого изменить.