Ты лучшее, что есть на моей Земле

Адам не считал себя гением. Так считали другие. Он видел мир по-своему и не искал славы и денег. Как любой самодостаточный человек, воспитанный в атмосфере свободы и достатка, Адам имел амбиции доказать, что он способен на многое и без средств и связей родителей, но в его случае это не переросло в юношеский протест и не привело к декадансу творческого человека. Его бунт длился пару лет, когда он, еще совсем юный и окрыленный поисками себя и музы, уехал из обеспеченной и размеренной жизни Фландрии в Питер. Там он познал многое. Белые ночи, строгость архитектурных линий старинных зданий и дворцовый лоск прошлых веков причудливо вплелись в его новую жизнь, свободную от условностей и ожиданий родителей, которые были слишком далеко не только территориально, но и ментально, что-бы понять начинающего творца. В новом окружении трудно было остаться незамеченным с такой внешностью. Адам знал, что хорош собой, но не страдал нарцисизмом. Просто его воспитание и манеры не позволяли этого. Противоположный пол всегда был к нему неравнодушен, но зацепить чувства Адама не смогла ни одна женщина. Нет, он не был отшельником. Случались и недолгие влюбленности. Но Адам не любил человека, он любил само чувство любви. Все его пасии, интелектуалки, красавицы, актрисы, творческие личности и милые простушки, даже не представляли, кто он такой на самом деле и что творится в его душе. В первый год своего пребывания в Питере, Адам познакомился с затворником, гением и мизантропом Ремо. Именно он объяснил Адаму, что мирские страсти для человека исскуства чужды и недопустимы. Его слова отпечатались в сознании бельгийца на всю жизнь и сейчас, когда он встретил Дашу, которая не вписывалась в его привычную картину мира, он вспоминал их все чаще. Порой казалось, что в его уставшем от внутренней борьбы с самим собой, воспаленном сознании пульсирует голос его наставника, уже много лет как отошедшего в мир иной. Молодой скульптор затеял в тот день спор с Ремо о любви и семье. Адам был уверен, что счастливый человек творит с двойным вдохновением, а одинокий человек беден и несчастен и априори не может создать ничего, что не будет вызывать состояния пустоты. - Не тебе об этом рассуждать, ты уж поверь! К таким как мы Вселенная неблагосклонна! Что ты знаешь о ней? Что ты знаешь о тех, кто создает нечто поистине уникальное? Ты спрашивал себя, какова цена за эту возможность? Ты готов ее заплатить? Вчера вечером в холодном холле больницы, глядя на хрупкую, заплаканную девушку с глазами Сикстинской Мадонны Рафаэля, которую он так старательно пытался выбросить из головы после выставки, Адам вспомнил эти слова и почувствовал смертельную усталость. Он устал жить великой целью, устал от одиночества, устал... Он уже заплатил за свое признание и не был готов платить дальше. Этот нервный богатенький мальчишка, появившийся вчера так невовремя, и возомнивший из себя невесть что, был лишь мелкой преградой на пути к его новой цели. Адам не до конца понимал зачем ему нужна Даша. Но ощущение того, что эта девушка изменит мужчину и всю его жизнь вселяло уверенность в том, что игра стоит свеч. В голове созрел план дальнейших действий, который уже работал, не доставляя парню особых усилий. Ему нужен был повод быть ближе к Даше- он переехал в отель. Ему нужно было больше информации о Даше- он знал, где ее достать. Никита Дягилев был отличным совладельцем отеля, который настолько увлекался вопросами бизнеса, что не замечал подтекста вопросов Адама. Так скульптор узнал, как Даша оказалась на выставке и о том, что ранее она работала горничной. Рыжая девушка в форме, постоянно околачивающаяся возле ресепшен, должно быть и станет его информатором во имя счастья подруги. "А Павел сам наделает ошибок. Нужно просто дать ему время",- думал парень глядя на Дашу. -Можешь уделить мне пару минут?- улыбаясь сказал Адам, подходя к стойке. -Да, конечно. Чем я могу Вам помочь? Я надеюсь Вам все нравится? -Все превосходно. Я хотел спросить как твой друг? Ему лучше? -Он стабилен,- нахмурилась Даша.- Не очень понимаю, что это значит, но к нему все еще нельзя. -Может быть это к лучшему. Сейчас ты не сможешь ему ничем помочь. Вы оповестили родственников? -Я говорила с его племянницей сегодня утром. Она не сможет приехать,- поджав губы, сказала Даша, всем своим видом показывая неодобрение подобного поведения. -Порой чужие люди намного ближе родных,- грустно улыбнулся Адам. -К сожалению, Вы правы. -Даша, может перестанешь уже называть меня на Вы? Просто Адам. Договорились? -Ну я не знаю, Вы наш постоялец и... -И я всегда готов помочь тебе,- сказал он, накрывая ее ладонь своей.- Я не хочу навязываться, мне трудно объяснить почему, но я не могу видеть, как ты переживаешь. -Спасибо. Я очень благодарна Вам... тебе за помощь. Обычно я не сдаюсь так просто... -Это я уже понял,- недвусмысленно сказал Адам с улыбкой, от которой Даша стала цвета своего форменного платья. -Наш договор в силе? -Да, конечно, но честно говоря,- смущенно сказала Даша,- я не совсем понимаю какая из меня модель. Да и кому может понадобиться моя статуя? - Не соглашусь с тобой, во-первых, ты зря на себя наговариваешь, во-вторых, ты обижаешь мое видение художника, а в-третьих, кто тебе сказал, что я планирую кому-либо отдавать или продавать то, чем хочу обладать сам лично? -Я...- окончательно расстерялась Даша. -Заканчиваешь в 6. Так? -Да. -Тогда в четверть седьмого я жду тебя здесь и мы поедем в студию. - Но... -По пути заскочим в ресторан. Никогда не верил в то, что художник, а уж тем более его муза, должны быть голодными. До вечера!- и не дав вставить Даше ни слова, развернулся и направился к лифту. Даша не могла объяснить себе, почему она так терялись, когда он был рядом. Она просто знала, что дать слабину в его присутствии было так просто и легко, как будто все ее оборонительные сооружения, возводимые на протяжении многих лет не существовали. Он заходил с центральных ворот, которые, как оказалось, были открыты все время, в то время как Паша шел на таран и не видел таких очевидных вещей. - Что же с тобой не так?- спросила вслух Даша, не понимая до конца, кому же адресован этот вопрос- Адаму или ей самой.