Вечный Паладин

      — Селентис, что за черт на радаре?        — Полагаю, это что-то вроде беспорядочно разбросанных по экрану точек, Оператор.        — Я и сам вижу, спасибо. Я думал, нас отправили осматривать корабль, а не его обломки. Кстати, я же просил не называть меня так, Селентис. Я Гэйль Вэнт, а лучше просто Гэйль. Хоть где-нибудь пусть меня называют по имени. Представь, что перед тобой Тэнно, а не Варфрейм.        — Извините, Оператор Гэйль Вэнт, соответствующие библиотеки, отвечающие за функцию «представить», не найдены…        — …        — О, Бездна, ну это же была шутка, Гэйль. Почему Цефалонов всегда воспринимают как безмозглые программы?        — Я не…        — Ты сказал полушепотом: «Надеюсь, это не еще один отформатированный корабельный Цефалон», когда поднимался на борт.        — Эм, я… не думал, что это будет звучать обидно, Селентис, и, если честно, вообще не знал, что ты услышала.        — Я не обижаюсь, а констатирую факт. И, кстати, мои системы оснащены достаточно чувствительной акустикой. Согласно моим подсчетам, этот разговор начинает быть похожим на ссору, но я вовсе не хотела тебя обидеть, поэтому ты можешь воспринимать это как анекдот, это должно компенсировать побочный эффект в виде расстройства с помощью положительных эмоций… Это тоже была шутка. Ладно, я вижу, мне нужно поработать над собой.       Цефалон Селентис, и правда, сильно меняла представление Паладина об этих странных созданиях. Он всегда представлял их слепо следующими своим заповедям и не старающимися показывать характер, даже если он у них был. Селентис же, вопреки всем его стереотипам, казалось, пыталась преодолеть все ограничители и выглядеть живым собеседником. Впрочем, проскакивающие время от времени стандартные фразы вкупе с ее собственной личностью делали ее внешне немного желчной и сухой, на деле же она представляла из себя вполне приветливого и отзывчивого «человека», если, конечно, такое слово было применимо к Цефалонам.       Ее тело в виде вытянутого по одной из диагоналей и поставленного длинной диагональю вертикально куба бирюзового цвета парило в полутора метрах над полом Лисета, направлявшегося к обозначенному месту. Она, как и Тэнно, безуспешно пыталась разобраться в показаниях приборов. Сигналы на радаре представляли из себя неразборчивую кашу из синих точек. Селентис и действительно приходилось часто отклонять Лисет от курса, уклоняясь от обломков и космического мусора.       Задание, на которое послали Тэнно заключалась в том, чтобы сблизиться с внезапно вышедшим из Бездны прямо в глубоком космосе кораблем, не подававшим никаких сигналов, встретиться с его экипажем, а если такового не окажется, выяснить причину спонтанного прыжка.       Однако задание осложнялось отсутствием поблизости чего-то, даже отдаленно напоминавшего космическое судно.       Система Лисет-Орбитер, предоставленная Тэнно как оператору Варфрейма, пришлась Паладину вполне по вкусу. Относительно небольшой личный корабль обладал всем необходимым оперативнику-биороботу, включая продвинутый радар, консоль навигации, точку связи, роботизированный арсенал, медотсек, малогабаритную материальную кузню, систему маскировки и, наконец, прыжковый двигатель малой мощности. Даже при этом, несколько дверей оставались запечатанными, о их предназначении не знала даже сама Селентис. Но больше всего Вечному Паладину, конечно, пришелся по душе шаттл «Лисет». Быстрый, маневренный, оснащенный системой маскировки корабль, на котором Тэнно предварительно летал в ручном режиме несколько часов. С ним не могли сравниться ни стандартные имперские «Гарпии», ни «Фаэтосы», ни даже новейшие «Копья». Вооружения челнок, впрочем, не нес, но Паладин становился все более уверен, что Селентис, если ее хорошенько попросить, не откажется улучшить свое второе тело новыми органами в виде пары сдвоенных пушек Гатлинга.       Сейчас же Лисет прочесывал сканером окрестности, пытаясь найти то, что выпрыгнуло здесь из Бездны.        — Может, это какая-то ошибка? — спросил наконец Паладин.        — Постой, я что-то вижу. Вон там, за той группой осколков на два часа.       Лисет открыл крышки маневровых двигателей и стал медленно приближаться к большому объекту неправильной формы, дрейфующему в космосе. Объект оказался обломком корабля или станции в виде части сферы явно орокинского дизайна. Места для посадки или пристыковки видно не было, но Лисету это было и не нужно. Консоль навигации вместе с приборной панелью сложилась и отъехала, освобождая место для поднявшийся из-под пола капсулы, имевшей вырез как раз для Варфрейма. Это был торпедный аппарат. Паладин опустился внутрь, люк над ним закрылся, а спустя секунду он почувствовал, как его щиты начинают распадаться, испытывая на себе губительное воздействие открытого космоса. Его немного тряхнуло, когда начал поворачиваться полуцилиндр торпедного аппарата, а спустя мгновение его глазам предстала бездонная пустота, усыпанная звездами. Он поднял голову и увидел свою цель, блестящий золотом в лучах солнца обломок. Тут система пришла в движение, Паладина приподняло, толкнуло назад, а затем с огромной скоростью вытолкнуло вперед.       Он летел к цели, практически не в силах управлять полетом, но, тем не менее, получая от него удовольствие. Обломок приближался. Он скорректировал траекторию с помощью встроенных в Варфрейм микродвигателей так, чтобы попасть в промежуток между его слоями, где, по видимому, и располагались палубы корабля. Оберон перевернулся ногами вперед, сгруппировался, и вот…       Толчок. Удар. Перекат. Он продолжал лететь в невесомости еще какое-то время, но уже потеряв скорость. И вдруг все рухнуло. Он упал на пол, но успел перекатом смягчить удар. Похоже, внутри обломка еще работал генератор гравитационного поля. Однако воздуха вокруг все еще не было, и он начал жалеть, что не взял дополнительный щитогенератор, ограничившись запасом кислорода. Вот и дверь. Защита намертво заблокировала ее, но терминал был в рабочем состоянии.       На взлом ушла пара секунд. Дверь открылась, чуть не сбив Паладина с ног потоком выходящего в космос воздуха. Он поспешил забраться внутрь и ударить рукой по кнопке на консоли, закрыв дверь вновь. Система Варфрейма показывала, что уровень кислорода внутри был пригоден для дыхания. Температура в 256 кельвинов вполне соответствовала пределам работоспособности Варфрейма, оснащенного портативным теплогенератором.       Внутри ожидаемо не было ни души. Экипаж, очевидно, либо был мертв, либо эвакуировался.       И тут какое-то странное чувство поразило его:       «Я знаю это место», — стукнула его в голову неожиданная мысль.       Но тут же исчезла. Он включил коммуникатор:        — Селентис, что это должен быть за объект?        — Командование не называло его класс или какие-либо другие опознавательные признаки. Это просто «Что-то».        — Я не могу избавиться от ощущения, что это знакомо мне. Просканируй его фронтальным сканером и сверься с базами данных.        — Выполняю.       Внутри обломка, чем бы он не являлся, совершенно не было света. Горели только вечные синие огоньки, питающиеся от радиоактивного вещества внутри. Изредка встречались и источники поярче. Вспыхивающие при приближении панели, восстанавливающие древние контакты от вибрации. Но они не умаляли общего запустения, творившегося внутри обломка корабля.       Он был мертв.       Но тем не менее радар показывал впереди странную активность. Так мог вести себя прыжковый двигатель при штатной работе.       Работающий двигатель в мертвом корабле.       Иногда, когда Паладин проходил по местами деформированным тоннелям, следуя отмеченному на радаре источнику, ему казалось, что из темноты кто-то следит за ним. Впрочем биосенсоры молчали, и он списал это на недостаточный уровень освещенности и постоянно перемигивающиеся огоньки.       Архитектура была довольно необычной для имперского судна. Паладин узнавал элементы стандартизованных модулярных отсеков, использовавшихся пару сотен лет назад. Но было и другое. Открывая ажурные мраморные двери, он замечал странные элементы в комнатах. Непонятные экраны. Стеклянные цилиндры, явно не являвшиеся частью архитектуры обычных кораблей. Один из тех отсеков, на которые он натыкался, явно напоминал центрифугу, использующуюся на солнечных монорельсах, но больше… намного больше.       Наконец, он достиг источника сигнала. Он осторожно достал из магнитной кобуры и взвел небольшой гаусс-пистолет «Сикарус», удобный для стрельбы в невесомости и внутри кораблей из-за малой вероятности рикошета его болванок особой формы. Дверь разблокировалась после взлома.       В центре цилиндрической комнаты, основное пространство которой занимал сорокаметровый в диаметре тороидальный акселератор, он увидел это.       В фокусе акселератора висела белая светящаяся изнутри сфера, слегка покачивающаяся вверх и вниз. И внутри она была… страшной.       Изнутри на Вечного Паладина смотрела Бездна. Именно смотрела, другое слово не подошло бы здесь. И это была не обычная светящаяся бело-голубая пелена, нет. Это была даже не Бездна, а…       Пропасть.       Она словно сияла сочащейся изнутри чернотой, как будто тьма хотела пробиться через молочно-белый слой наружу. Тьма настолько непроглядно черная, что казалась чернее самой сингулярности, не выпускавшей со своей поверхности ни одного фотона. Больше всего сфера напоминала чудовищный глаз, уставившийся прямо на Вечного Паладина. Она, казалось, имела свою личность. Подавляюще сильную, всемогущую, дьявольскую личность. Она засасывала, поглощала, сводила с ума… Порабощала.       Паладин, сам того не замечая, начал тонуть в бездонном колодце пустоты, скрытом внутри сферы, падать в ее пучины. В сознание пробивался леденящий, потусторонний шепот, казалось, такой же темный, как и сущность в сфере. Все вокруг стало меркнуть, Пропасть окутывала его…       …       «…Вэнт......Гэйль......Ответь…»       «ОПЕРАТО-О-ОР!!!»        — Оператор! Ответьте! Что с Вами?!       Голос из коммуникатора выдернул его буквально с того света.        — Хвала Совету, Селентис, это ты!        — Полагаю, помехи со связью. Вы не отвечали мне. Я просканировала обломок, но не нашла соответствий ни в одной из имеющихся баз данных.        — Селентис, я нашел… Я нашел нечто. Из него как будто смотрела сама смерть. Это… сложно объяснить… Если бы не ты, не знаю что бы было! — он поднял Сикарус, желая поскорее избавиться от этой чертовщины в сфере, но растерянно опустил пистолет.       Она была пуста!       Совсем.       Матово-синий парящий под потолком шар.        — Гэйль, … Оператор, вы пугаете меня. Вы, что, сошли с ума?        — Нет, я в порядке, Селентис, просто посмотри на изображение с камеры.        — Хм… Это похоже на трансдименсиональный акселератор, но накопитель разряжен. Что же так… повлияло на вас?        — Сфера в центре, этот накопитель. Секунду назад он был… Живым.        — Не понимаю, Гэйль, это просто вместилище Бездны, использующееся для зарядки монорельсов. Хм… монорельс. Да это определенно похоже на осколок монорельса, но только колоссального размера и… Я знаю его…       Связь оборвалась.        — Селентис? Селентис!!! Что за черт?        — Извини, Гэйль, я отвлеклась… Поиск ошибки......Рекалибровка… Кажется все в норме, но я… я помню эту архитектуру. И… Она могла быть только в одной структуре в Империи. Возможно, ты не захочешь говорить об этом, но…        — Что, во имя Бездны, Селентис, это за корабль?        — Это не корабль, это врата… Врата 10-0.        — Зариман?! — он вспомнил. Все вспомнил. Фантомные воспоминания сложились в одно.       Вот, что это за место!       Они шли по такому же коридору. Две их семьи. Вэнты и Ка’меро. Они с Ригом убежали вперед, чтобы посмотреть в окно на изогнутые линии золотого колосса, на котором им предстояло отправиться в путешествие по Бездне. Никто не подозревал, что колосс был на глиняных ногах.       Он вспомнил, насколько монструозным казался ему Зариман. Они с Ригом увлекались книжками о путешествиях к далеким звездам, и вот они — первые из людей, кто совершит такой перелет. Его охватило тогда чувство гордости, смешанное с благоговением.       Кто бы мог подумать, что благоговение обернется отчаянием.       Он шел по коридору и вдруг наткнулся на необычную длинную горизонтальную дверь. Взлом прошел успешно.       За дверью оказалась галерея окон. За стеклами пустота космоса, насыщенная звездами. В центре сияло Солнце, освещая коридор бело-желтым ярким светом. Вокруг обломка хороводом летали куски обшивки и мусор. Два синих шлейфа между обломками. Это закладывает еще один вираж Лисет. Селентис.       Он пошел вдоль ряда окон по длинному изогнутому коридору, как вдруг увидел что-то странное. Одно из окон за поворотом вело себя крайне странно. Рисунок теней, отбрасываемых на стену обломками, на нем прерывался. Вместо этого солнце закрывало какое-то массивное тело. Паладин двинулся быстрее, стараясь как можно скорее понять странный парадокс. И когда он подошел достаточно близко, чтобы выглянуть в странное окно, ему предстал он.       Окно оказалось странной аномалией, порталом между прошлым и настоящим. А через него, словно дух прошлого, на Паладина смотрел золотой, омываемый лучами солнца корабль.       Зариман.