Бывшая

Быть артистом означает забыть, что такое нормальный отдых, сон и личная жизнь. За тобой постоянно следят, обсуждая каждый шаг. Чем богаче и известней человек, тем пристальней слежка, тем больше внимания, тем сложнее скрыться от посторонних глаз, чтобы просто побыть наедине с собой. Людям кажется, что ты просто улыбаешься в камеру и открываешь рот под фонограмму, и за это получаешь незаслуженно много, но у каждой медали есть обратная, порой не самая светлая сторона. Люди видят наши улыбки, но не замечают наших слёз. Они видят нас красивыми и ухоженными, но не видят приносимых жертв в угоду тому, чтобы поддерживать себя в отличной форме. Протанцевав на сцене без малого два часа, жаждешь лишь одного: поскорее оказаться за кулисами, сменить высокие шпильки на домашние тапочки, смыть макияж, снять концертный наряд и облачиться в какую-нибудь бесформенную тряпку, приехать в отель, завернуться в одеяло и проспать до полудня. Глядя на Джастина, понимаю, что его попросту всё достало. Вспоминаю, каким он был в начале своего тура: крепким, упитанным, с пухлыми щёчками и прекрасной причёской. Он просто излучал здоровье и силу, а теперь всё изменилось. Джастин истощён физически и морально. Он устал следить за собой так, чтобы его внешний вид нравился людям, и просто стал делать, что хочет, не заморачиваясь по поводу стрижки или костюма для очередного выступления. Эксперименты с дредами привели к тому, что он попросту состриг свою шевелюру, и с тех пор просто перестал уделять волосам столько внимания, сколько было раньше. Мне не очень нравится это, но я ценю его выбор и не хочу требовать, чтобы он опять тратил уйму времени на внешность. Джастин — звезда мировой величины, его имя знают во всех уголках земного шара, его песни на слуху у миллионов людей, у него одна из самых больших фан баз на свете, и он уже давно вышел на тот уровень, когда можно делать, что хочешь, не боясь мнения окружающих. А я... а кто я? Рядом с ним — никто. Маленькая певичка, прозябающая в почти забытом всеми музыкальном лейбле, который не особо заботится о продвижении своих подопечных. Конечно, это не самое лучшее, но на тот момент, когда я подписывала с ними контракт, других предложений не было. Джастин постоянно ругает меня за это, предлагает свою помощь, но я не хочу такой славы. Конечно, даже самое мимолетное появление в обществе Джастина сразу возносит до небес — все начинают интересоваться его спутницей, фолловят её в соцсетях, копаются в личной жизни, начинают активно обсуждать. Порой мне начинает казаться, что все эти недораспиаренные модельки и певички пользуются положением Джастина для продвижения своей популярности и поднятия рейтингов. Стоит лишь ему появиться в компании очередной никому не известной девушки, как к утру её персона становится едва ли не самой обсуждаемой. Стоит лишь ему скинуть в Инстаграм скрин прослушиваемого трека, как его позиции и продажи немедленно начинают расти. Стоит только загрузить в ИнстаСтори пятисекундный ролик, на заднем плане которого играет песня, как её начинают слушать все подряд. Я, как и все остальные «добропорядочные», могла бы запросто пропиариться за счёт своего жениха. Уверена, после этого мне не пришлось бы работать ни одного дня в своей жизни, но я не хочу превращаться в какую-нибудь Ким Кардашьян. Пиар за счёт Джастина — слишком заманчивое предложение, но я не хочу этого. Я хочу всего добиться сама, хочу, чтобы при упоминании меня Джастина переполняло чувство гордости. Я буду работать, буду упорно трудиться и следовать своей цели, буду снимать каблуки и плакать от натёртых мозолей, буду засыпать в такси в десятиминутных поездках, потому что элементарно устала, буду вставать рано и ложиться под утро, буду выкладываться на тысячу процентов, но добьюсь всего сама. Уверена, однажды настанет тот знаменательный день, когда Джастин с неприкрытой гордостью скажет обо мне: «Взгляните, это моя девочка, которая всего добилась сама». Мне кажется, ради этого стоит жить. В конце концов, мой любимый — не площадка для пиара, о чём, к сожалению, забывают почти все. Вот уже третью неделю я томлюсь ожиданием встречи с любимым. Третью неделю я засыпаю и просыпаюсь без него. Третью неделю схожу с ума от мыслей, что он сейчас где-то далеко. Это так ужасно — любить на расстоянии! К сожалению, человек устроен так, что постоянно испытывает потребность в чём-то. Такова его натура, такова природа. Для кого-то это еда, для кого-то — жажда приключений, кто-то находит удовлетворение в чтении, музыке, прогулках, общении… Мы все в той или иной степени зависимы, и каждый сам определяет для себя эту степень. За эти три недели я понимаю одно: мне не хватает Джастина. Я нуждаюсь в нём, он моя потребность, моя необходимость, мой покой. Когда он рядом, я чувствую себя как бы полноценной, наполненной, а без него я опустошена, как воздушный шарик, из которого медленно, по глотку, утекает воздух. Мы созваниваемся по сотне раз каждый день, шлём друг другу фото, общаемся по Фейстайму, но ничто, ни одна технология не заменит полноту присутствия рядом. Засыпая поздней ночью, я обнимаю подушку, представляя на её месте Джастина. Мой организм, познавший прелести интимной жизни, потихоньку начинает требовать своё, и я просто не понимаю, как держится Джастин. Очень надеюсь, что он не изменяет мне, находясь, как и я, в этой ужасной разлуке. Не представляю, что будет со мной, если я вдруг узнаю, что у Джастина кто-то был. Он очень, очень горячий мужчина, и порой ему бывает сложно сдерживать свой потенциал, но мне хочется верить, что он верен мне так же, как и я ему.

***

— Как дела, малышка? — спрашивает Джастин, глядя на экран и откровенно зевая. Он очень устал — это заметно по голосу и тусклым глазам. Он лежит на постели на боку и старается не заснуть и не выронить телефон из рук. — Ну, если не считать того, что я безумно скучаю и хочу увидеться, то неплохо, — отвечаю я. Из-за разницы во времени у него сейчас глухая ночь, в то время как у нас ещё только ранний вечер. — Вчера проходило очередное музыкальное мероприятие, на котором мне даже выпала честь вручить награду победителю. — Это здорово, — говорит он, — я рад за тебя, пупс. — Да, это было круто, — соглашаюсь я. — А знаешь, кого я встретила на красной дорожке? — меня распирает от радости, с которой хочется как можно скорее поделиться с самым любимым на свете человеком, — Селену! Представляешь! Это же просто мечта — встретиться с ней! Я едва не пищу от восторга, сообщая Джастину об этом. Ещё бы, ведь Селена — самая лучшая принцесса Диснея, самая яркая, самая знаменитая, самая успешная. Её любят и знают во всём мире, она очень талантливая и добрая, и вчерашняя встреча много значит для меня, ведь я так давно хотела этого. — С кем? — переспрашивает Джастин и отчего-то мрачнеет. — Ну с Селеной, Джей! — я готова прыгать от радости, пока Джастин никак не может сообразить, о чём речь. — С Селеной Го… — я вдруг замолкаю, глядя на то, как он меняется в лице, и лишь сейчас понимаю, что эта радостная новость была отнюдь не самой подходящей для того, чтобы делиться ею со своим возлюбленным. Селена — бывшая девушка Джастина, его первая большая любовь, его первая в плане более личного. Это целая отдельная эпоха в его жизни, и, конечно же, навряд ли она прошла бесследно и была забыта с течением времени. Он никогда не говорил при мне о ней, но я всегда замечала, как меняется его настроение, когда он слышит о ней в новостях или от кого-то из знакомых, или даже если имя Селены прозвучит где-то неподалёку. Не знаю, как и что думает Джастин, но лично я бы бережно относилась к подобным воспоминаниям. Что, если наши с ним отношения когда-нибудь закончатся? Наверное, это время запомнится мне как самое лучшее, что только могло быть в моей жизни, но сейчас я стараюсь не думать об этом. Глядя на него, я чувствую, что сболтнула лишнего, и не знаю, как исправить ситуацию. Радуясь за себя, я напрочь позабыла о том, что упоминание о Селене может испортить настроение другому, тем более, Джастину. Мне кажется, что я только что сделала ему больно, разбередив старую рану. Я в курсе того, что они виделись года полтора назад на рождество, но тогда, судя по всему, эта встреча носила единичный характер, да и мы с Джастином ещё не были знакомы. Я смотрю на его лицо и не знаю, что сказать, и оттого чувствую себя ещё хуже. — Очень рад за тебя, пупс, — как-то безэмоционально произносит он, — ну, доброй ночи? — Да, пожалуй, — за неимением другого соглашаюсь я, — доброй ночи, любимый. Он отключается первым, а я ещё долго пытаюсь уснуть, думая об этом разговоре и прокручивая его в своей голове. Какая же я идиотка! В следующий раз нужно будет подумать тысячу раз, прежде чем сказать что-то Джастину. Когда дело касается бывших, нужно или сделать вид, что ты умер, или же умереть по-настоящему. Третьего не дано, если ты имел неосторожность проболтаться. Такой урок мне только что преподнесла жизнь, и, надеюсь, я усвоила его достаточно хорошо. Я просыпаюсь от ярких лучей городского солнца, что имели наглость озарить мой номер и начать прыгать на моём лице и носу. Хочется ещё немного понежиться в постели, но я, дав себе слово, что обязательно устрою себе пару выходных, как только вернётся Джастин и мы окажемся вместе, потягиваюсь и вылезаю. Сегодняшний день обещает быть интересным и насыщенным. Мы снова едем в студию, где проводим кучу времени, обсуждая записи. Когда ты занят любимым делом, то кажется, что ты всегда свободен, у тебя куча свободного времени, которым ты можешь распоряжаться по своему усмотрению, и это очень круто. Я бы хотела, чтобы каждый смог найти себе дело, которое будет ему по душе. Под вечер к нам наведываются бывшие коллеги по цеху — Кори и Роуэн, с которыми мы снимались в сериале. Что может быть лучше, чем встреча со старыми друзьями? Несмотря на то, что съёмки уже давно закончились, и каждый нашёл себе другое дело, мы не перестаём поддерживать связь, и это очень круто. Все вместе мы едем в какое-то кафе, я, по успевшей выработаться привычке, пишу сообщение Джастину, чтобы сказать, что уже освободилась и еду ужинать. За столом мы, по обыкновению, много дурачимся, вспоминаем минувшие деньки и делимся каждый своим. Я хохочу от души над очередной шуткой Кори и кидаюсь в него картошкой фри, на что парень совсем не обижается. В какой-то момент Сара и Роуэн покидают нас отлучившись в дамскую комнату, и мы с ним остаёмся одни за столиком. Несмотря на то, что было между нами, мы стараемся общаться как ни в чем не бывало, потому что оба давно поняли, что между нами не может быть ничего общего, а с появлением в моей жизни Джастина я и думать забыла о других парнях. — Ты очень изменилась в последнее время, — говорит Кори, откладывая вилку, — такая женственная, раскованная. У тебя есть кто-то? — С чего ты взял? — вопросом на вопрос отвечаю я, желая избежать этой темы. — Ты тоже вроде ничего так выглядишь. — Ты другая, — он качает головой, — не похожая на себя прежнюю. — Время движется вперёд, Кори, все мы меняемся, и мне не всегда будет пятнадцать. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — Кори кладёт свою руку на мою, — в последнее время ты стала очень скрытной. Сабс, я могу узнать, кто он? Мне не хочется говорить о Джастине даже с Кори, который считается моим другом. Пусть это останется только между нами и моей семьёй. Придёт время — и весь мир узнает о наших отношениях, но сейчас я не хочу проливать свет на это. Смотрю на его руку, на лицо, на глаза, что буравят меня своим взглядом, вспоминаю моменты наших отношений, затем думаю о Джастине, его руках, глазах и поцелуях, о проведённых вместе ночах, о чувствах, которые он пробуждает во мне, осторожно убираю свою руку, поправляю волосы и отвечаю: — У меня никого нет, Кори. Тебе просто кажется. — Хорошо, — он откидывается назад, затем снова подаётся вперёд, а я мысленно ругаю Сару за такую подставу. Могла бы и не уходить, тем более, так надолго. Она ведь прекрасно знает, что у меня есть Джастин, зачем всё это? — Тогда, полагаю, ты не будешь возражать, если я провожу тебя? — Вообще-то… — я не успеваю договорить: вернувшиеся Сара и Роуэн снова принимаются шутить, и остаток ужина проходит шумно. Они уговаривают меня взять одно такси на всех, а я не вижу смысла сопротивляться, потому что один мой голос против их троих ничего не решит. Видимо, эти двое сговорились между собой, чтобы обставить всё именно так. Я злюсь на сестру, ведь она прекрасно знает, что моё сердце занято Джастином. К чему весь этот цирк? То, что было между нами с Кори, безвозвратно ушло, и я не собираюсь возвращаться в прошлое. Оставив по пути Роуэн, мы едем к нашему отелю. Я смотрю в окно на ночной город, на его преображающуюся жизнь, на яркие огни, спешащих людей, снующие машины, и нахожу в этой суете своё очарование. Дышу на стекло и вывожу свои инициалы. Подумать только, ещё немного — и я сменю свою привычную фамилию на другую, более известную. Джастин очень настаивает на этом, аргументируя свои слова тем, что в семье всё должно быть общим, даже фамилия. По правде говоря, мне не очень хочется делать этого, но я не могу отказать любимому в столь незначительной прихоти. Если для него это так важно, то почему бы и нет? Сара выскакивает из машины первой и, наспех попрощавшись, убегает внутрь, а мы с Кори остаёмся на улице, слегка оглушённые шумом суетливого мегаполиса. — До встречи, — говорю я ему, протягивая руку, — спасибо за вечер. — Сабс, может, встретимся как-нибудь? — предлагает Кори, но я отрицательно качаю головой. — Я сейчас очень занята, сам понимаешь… Тур на носу, и всё такое… — Сабс, понимаешь, — Кори чешет шею, собираясь с мыслями, — я просто подумал… Ты и я, мы ведь могли бы… — Уже очень поздно, и мне действительно пора, — понимая, к чему он клонит, отвечаю я, — давай поговорим об этом как-нибудь потом, ладно? А ещё лучше — никогда. — Но ты ведь… — Такси ждёт, — напоминаю я, кивая в сторону машины с шашечками на крыше и дверце. — Да, хорошо, конечно, — как-то нехотя соглашается Кори, но я рада тому, что он всё же уедет, и нам не придётся продолжать этот не самый желанный разговор. — Я позвоню тебе, ладно? — Конечно, — улыбаюсь я, — пока. — Пока, — Кори подходит ко мне, обнимает и целует в щёку, что по мне, совершенно лишнее. — До встречи, Сабс. Он садится в ожидающее его такси и уезжает, а я остаюсь стоять, глядя вслед отдаляющимся красным огонькам фар. Поднимаю сжатую в кулак ладонь к лицу и несколько раз несильно стучу им по своим губам, раздумывая. Неужели Кори и впрямь желает возобновить отношения? Мне кажется, это будет глупо. То, что было между нами, несомненно нельзя считать детскими шалостями, но я не хочу возвращаться к этому. Сейчас у меня другая, новая жизнь, в которой отныне всегда будет присутствовать… — Джастин… — выдыхаю я, когда, развернувшись, собираюсь уже войти в отель. Чувствую, как начинаю волноваться, ведь я вовсе не ожидала увидеть его. Он вальяжно сидит на капоте своей машины — одетый в чёрную толстовку, с кепкой на голове, поверх которой натянут капюшон, и крутит на пальце ключи. Можно принять его за кого угодно, но я узнаю Джастина из сотни, тысячи, миллиона людей. Становится не по себе от этого взгляда — пронзительного, колючего, цепкого, словно Джастин этим взглядом подписывает мне смертный приговор. Он молча кивает в сторону своего авто, давая понять, что хочет, чтобы я села, встаёт, быстро садится за руль и заводит мотор. Я спешу сесть рядом, и не успеваю даже нормально пристегнуться, как машина срывается с места. — Почему ты не сказал, что приезжаешь? — стараясь, чтобы мой голос звучал как можно беззаботней, интересуюсь я, очень надеясь на то, что он ничего не видел. — А почему моя невеста не ставит меня в известность о том, что шляется неизвестно где со своим бывшим и зажимается с ним посреди улицы? — его голос звучит весьма угрожающе. Джастин смотрит на дорогу, но я вижу, как резко стали проступать на его лице скулы и как сильно он стискивает руль своими руками. — Джей, мы правда были в кафе с Сарой и Роуэн, можешь спросить у сестры, — начинаю горячо оправдываться я, — потом мы отвезли Роуэн домой, потом Сара ушла, а я осталась. Да и потом, ничего такого не было, это ведь всего лишь Кори, с которым… — Всего лишь Кори, с которым ты трахалась до того, как… — Джастин! Я кричу, перебивая его, закрываю уши ладонями и начинаю плакать от обиды. Как он может так поступать со мной, как может говорить такие ужасные вещи? Что плохого было в том дружеском поцелуе? Почему Джастин повышает на меня голос, даже толком не выслушав? Он пугает меня таким поведением. Лучше бы он меня ударил, чем причинил такую сильную моральную боль. Слёзы кажутся обжигающими, но я не стараюсь вытереть их. Пусть видит, что мне обидно от его слов. Пусть знает, что мне не всё равно. Это первый случай в наших отношениях, когда Джастин разговаривает со мной в таком тоне, первый раз, когда он повышает свой голос, первый раз, когда я вижу его в таком состоянии, и мне действительно очень страшно. Джастин резко даёт по тормозам, и от удара о панель меня спасает лишь вовремя пристёгнутый ремень. Это пугает меня ещё больше — я вскрикиваю от неожиданности и озираюсь по сторонам, желая понять причину его поступка. Джастин сидит, обняв обеими руками руль, и продолжает смотреть на дорогу. — Прости, — наконец произносит он, — прости, я не хотел тебя обидеть. Я лишь всхлипываю и отворачиваюсь, не отвечая. Мы едем ещё минут двадцать, после чего останавливаемся около нашего секретного домика. Я не хочу заходить туда, я хочу вернуться в отель и рыдать всю ночь напролёт от обиды и боли. Кажется, я не рада тому, что он приехал. Джастин не верит мне. Он сомневается в моей честности, и это очень задевает мою душу. Разве я когда-нибудь давала ему повод для ревности? Джей открывает гараж пультом, заезжает внутрь, выходит, обходит машину, подходит с моей стороны и открывает дверцу. — Идём, — говорит он, протягивая мне свою руку, но я даже не отстёгиваюсь. — Я не хочу. Отвези меня в отель. — Брина, послушай, — он склоняется к моему лицу, — я летел сюда хрен знает сколько, и чертовски устал. Я ужасно соскучился, и всё, чего я сейчас хочу — это поесть, принять ванну и заснуть рядом с тобой, пупс. Ну прости меня, я погорячился, — Джастин опускает голову и делает несколько глубоких вдохов. — Просто когда я увидел, как… он тебя целует, я… — снова короткая пауза, — ты права, оно не стоило того. Так ты идёшь, или мне на руках тебя нести? Я не отвечаю, и тогда Джастин собственноручно отстёгивает меня, поднимает на руки и заносит внутрь дома. Дойдя до дивана, он кладёт меня на него, а сам звонит в службу доставки еды. — Малышка, прости меня, — снова произносит он, присаживаясь передо мной на корточки, — у меня просто крышу сносит, когда рядом с тобой кто-то есть. Я… я перестаю себя контролировать, я словно с ума начинаю сходить. Ты прощаешь меня? Он говорит это с такой тоской в голосе, что мне становится не по себе, и я начинаю чувствовать себя так, словно это я обидела его, да ещё и заставила извиняться за это. Подняв голову, смотрю в эти карие, наполненные сожалением о содеянном глаза, на это опечаленное лицо, и молча киваю. Джастин тянется ко мне, обнимая. — Моя маленькая, — шепчет он, целуя мои растрёпанные волосы, мои покрасневшие глаза и мои губы, — иди ко мне, моя хорошая. — Только ты обещай, что больше никогда не будешь кричать на меня, — еле слышно прошу я, обнимая его в ответ, — и никогда не будешь сомневаться во мне. — Обещаю, — отвечает он, — я больше никогда не буду делать этого. Лучше отрежу себе язык, чем ещё раз скажу тебе подобное, — заверяет меня Джастин. — Маленькая, мой любимый пупс, ты даже представить себе не можешь, как же я скучал. — И как же? — любопытствую я, на что Джастин крепко-крепко, как мама в детстве, обнимает меня, и я опять падаю, тону и растворяюсь в своих чувствах. — Я люблю тебя столько, сколько капель в океане, — говорит мой самый дорогой на свете человек, — и ни капелькой меньше.