Бывшая

Наступающая ночь мягко прогоняет тёплый вечер — один из тех сказочных, мирных вечеров, что бывают в конце лета. Небо, темно-синее над головой, алеет к закатному солнцу, а облака, слоями плывущие в той стороне, выглядят зелёными, с очень светлыми, оранжевыми краями. Игривый ветерок, подобно маленькому шаловливому котенку, колышет тонкий тюль на больших, раскрытых настежь окнах. Тихонько подпевая негромко играющему радио, заканчиваю нарезать сочные томаты, чтобы добавить их к уже нарезанным хрустящим огурчикам. Никогда не думала, что такое возможно. Никогда не думала, что обрету счастье в свои восемнадцать с хвостиком лет. Мы познакомились, вернее, встретились, на одном из концертов. Он — всемирно известная личность, любимец миллионов, кумир молодёжи, и я — молодая певичка, известная в основном по сериалу на детском канале. Никогда до этого не доводилось видеть его настолько близко — такой высокий, статный, кажущийся неприступной крепостью, но в то же время столь простой в общении и искренний в плане эмоций. Он никогда не любил говорить неправду и всегда забавно морщился, выслушивая какую-нибудь нелепую вещь или шутку. Он всегда говорит «Лол», когда ему не смешно. В тот вечер мы мимоходом встретились в коридоре — оказалось, что наши гримёрки находятся почти рядом. Бросив взгляд в мою сторону, он что-то сказал одному из своих телохранителей, и скрылся за дверью выделенной ему гримёрной. Он выступал почти в самом конце, на большой арене, я же — на авансцене, где-то сбоку, в самом начале, на разогреве. Девочки шептались, поглядывая на заветную дверь, а я с замиранием сердца ждала, когда же появится ОН — тот, о ком думают, просыпаясь, кому желают доброй ночи, засыпая. Тот день навсегда останется особенным для меня, волнительным, чудесным. После концерта я всё же рискнула и подошла, чтобы вместе с другими попытаться поймать свою минутку — даже не так, секунду — удачи. Он стоял — такой невозмутимый, с улыбкой на лице, и подписывал протянутые ему вещи. Большая привилегия для тех, кто работает в этих местах — возможность увидеть звезду вблизи и, если несказанно повезёт, даже постоять рядом. Я была не одна, а со своей охраной, возможно, поэтому он обратил на меня внимание. Попросил подойти и расписался прямо на моей футболке, в которую я уже успела переодеться, сменив концертный наряд. Он смотрел на меня так, словно считал своей. Даже что-то сказал на тему того, что не приличествует коллегам по цеху брать автографы друг у друга, и неожиданно предложил сделать совместное фото. Это было невероятно, он никому не позволял снимать, но тут сам попросил мой телефон и сделал два снимка — сначала для меня, а затем и на свой айфон. Мне казалось, что я упаду в обморок, ведь находиться рядом с ним было так катастрофически опасно. Он словно источал флюиды, которые так магнетически воздействовали на все мои чувства, невольно заставляя прижаться к нему чуть сильнее, чем позволяют правила этикета. Он спросил у меня, поеду ли я на вечеринку после концерта. Признаться честно, мне не особо хотелось этого, но после такого вопроса я ответила утвердительно. Мне хотелось побыть с ним рядом ещё чуть-чуть, хотелось ещё раз увидеть его вблизи, хотелось, чтобы он ещё раз поговорил со мной, хотя бы перекинулся парой слов, находясь в кругу нескольких человек. Мне казалось, что этого будет вполне достаточно для того, чтобы почувствовать себя счастливой. На той вечеринке он был с какой-то девушкой. Красивая, высокая, даже чуть выше него, она была одета в какой-то несуразный балахон, но от этого не казалась некрасивой. Глядя на женщину, с которой спит мужчина, можно определить, как он себя оценивает. А они спали — я была уверена в этом, ведь она выглядела такой счастливой рядом с ним. Отчего-то сердце укололо противное чувство. Я ревновала человека, которого практически не знаю. Он был сумасшедше красив, а мне казалось, что он уже забыл обо мне. Рядом с его спутницей я казалась себе серой мышью с нескладной, ещё не до конца сформированной фигурой. Я всегда комплексовала по поводу своего маленького роста, и даже сейчас, будучи на каблуках, ощущала себя ничтожно маленькой и незаметной. Незаметной для такого, как он. А он сам нашёл меня, подошёл, поинтересовался, нравится ли мне здесь, и неожиданно предложил сбежать. Наверное, на тот момент на всем белом свете не было человека счастливее меня. Мы уехали от этой пафосной суеты, отключив телефоны и не сказав никому, катались за городом, дышали ночью, ели гамбургеры, купленные на заправке, пели песни и отчаянно смеялись. Мы болтали о многом и ни о чем, искали созвездие Ориона, болтали ногами по воде, гуляя по пустынному пляжу, рассказывали анекдоты и играли в догонялки. Казалось, я снова вернулась в детство, только на этот раз вместо папы был он — человек, покоривший моё сердце. Кажется, в тот момент он сам ещё не догадывался об этом. Как и подобает истинному джентльмену, он привёз меня домой, а когда я поблагодарила его за такую потрясающую ночь, он просто обнял меня и начал целовать. Боже, если между людьми возникают искры, то внутри меня попросту взорвался целый Везувий. Он целовал меня настолько жарко, что ещё совсем немного — и я сошла бы с ума и отдалась ему прямо там. На тот момент в моей жизни уже был мужчина, и он не стал бы первым, но отчего-то мне не хотелось этого вот так, внезапно, ведь мы знали друг друга всего несколько часов, а ночная прогулка ещё не повод для того, чтобы переспать. Не буду скрывать, я думала о том, что было бы, если бы судьба подарила мне встречу с самим Джастином Бибером. Возможно, в моих наивных мечтах всё выглядело несколько по-детски, но я тогда была ещё наивна и не испорчена. Джастин понял моё нежелание, он не стал настаивать, и мы вполне дружелюбно расстались под первыми лучами восходящего солнца. Он нашёл мой номер телефона и позвонил после обеда, сказав, что безумно скучает и жаждет встречи. Всё это казалось настолько невероятным, что я думала, будто нахожусь во сне. Тем же вечером мы увиделись вновь. Джастин был очень мил, он постоянно смотрел на меня и прикасался — ненароком, словно невзначай, но каждое это прикосновение было поистине желанным для меня. Он притрагивался ко мне на секунду, а я мысленно закрывала глаза и желала, чтобы это длилось вечно. Не знаю почему, но в тот вечер я рассказала ему всё о себе, включая своих бывших. Не скрыла даже мимолётных отношений с Кори, который, по сути, и был моим первым мужчиной. Выслушав меня внимательно, Джастин положил свою ладонь на мою щёку и поинтересовался лишь, не жалею ли я об этом. Он сделал мне предложение руки и сердца на пятый день нашего знакомства, и до сих пор говорит, что жалеет о четырёх потраченных впустую днях. Я ответила, что мне ещё нет восемнадцати, на что Джастин ответил, что согласен подождать. Мы обручились четырнадцатого мая, спустя три дня после моего дня рождения, который я провела в волшебном Париже — к сожалению, без Джастина. Он давал очередной концерт в своём туре и не мог приехать, но постоянно звонил и прислал подарок. Честно говоря, мне бы очень хотелось, чтобы мой любимый мужчина вручил мне свой презент лично. Понимаю, это звучит абсурдно, и я часто слышу от друзей, что мы поторопились, что нужно немного пожить для себя, а не торопиться под венец, но я считаю, что уже встретила любовь всей своей жизни. Джастин признался мне, что, как только он увидел меня там, в коридоре, то сразу почувствовал притяжение. Его влекло ко мне, а меня точно так же тянет к нему. Мы словно противоположные полюса, которым уготовано вечное притяжение. Мы как яркий свет и хрупкие мотыльки, как песчаный берег и капризная волна, как солнечный дождь и разноцветная радуга после него — взаимосвязаны, взаимодополняемы, взаимовлюблены. Папа, увидев, как сияют от счастья мои глаза при виде Джастина, согласился благословить наш союз, и вот уже мы обговариваем, когда лучше играть свадьбу. Решили, что лучше отпраздновать в октябре — у Джея закончится тур в середине первого месяца тёплой осени, он отдохнёт, наберётся сил, и можно будет смело связывать себя семейными узами. На лето у нас запланированы туры, я теперь почти безвылазно пропадаю в студии — нужно как можно скорее записать и выпустить третий альбом, чтобы наконец расторгнуть договор со своим лейблом и смело пуститься в свободное плавание. Мы держим наши отношения в строжайшей тайне и наслаждаемся друг другом. Под звуки радио накрываю на стол, ведь сейчас должен приехать Джастин, чтобы провести со мной свой редкий выходной. Прохладный воздух наступающей ночи приятно щекочет кожу. Я легко одета, и в этом вижу заслугу Джастина — он постепенно делает меня более раскованной и сексуальной, учит не стесняться своего тела. Это благодаря ему я стала одеваться более открыто и начала заниматься танцами. В последнее время немного прибавила в весе, и очень переживаю по этому поводу, но любимый уверяет меня, что всё в порядке. Увлёкшись готовкой, не замечаю появления Джастина на кухне. Тихонько, словно хищник на охоте, он подкрадывается сзади и крепко обнимает, целуя в шею. Маленький проказник, который отлично знает мои слабые места. — Джастин, — невольно вскрикиваю, улыбаясь и наклоняя голову, когда он так желанно начинает целовать линию шеи, спускаясь к спине. — Я скучал, — выдыхает он, разворачивает меня лицом к себе и заставляет тягучей страстью расплыться в его объятьях. — Не могу насытиться тобой. Близость с Джастином — это что-то невероятное, головокружительное. Он научил меня чувствовать себя настоящей женщиной, научил всем тонкостям постельных ласк, открыл двери в новый, закрытый от посторонних глаз мир, вход в который доступен лишь нам двоим. Его движения всегда плавны, пусть и торопливы, его ненасытные губы не знают слов запрета, его ломкие пальцы знают обо всех струнах моего тела, играя на них волшебную мелодию любви. Он показал мне самое главное: в постели самое главное — не постель. В постели самое главное — то, что происходит до неё. Все эти поцелуи, объятья тел, движения рук, скользящие по коже, мурашки от прикосновений — то торопливо, то медленно, игра губ, взмахи ресниц… Он заставляет меня получать наслаждение ещё до постели, до того, как начнётся самое главное. Лучшие прелюдии — без слов, без пошлостей, наполненные лишь нежностью и выражением заботы о своём партнёре. Когда ты начинаешь медленно сгорать в огне поцелуев, когда начинаешь мокнуть от одних лишь прикосновений, когда теряешь остатки самообладания в попытке взять контроль над собственным телом, начинается самое сокровенное — слияние двух тел. Я задыхаюсь от его ласк, сгораю в огне этой безумной страсти, растворяюсь в его губах, не понимая, как это происходит. Мне просто хорошо рядом с этим хулиганом, который прекрасно знает, в какие именно моменты необходимо перевоплотиться в галантного джентльмена. Уверена, это не просто желание близости — это нечто гораздо большее, меньше, чем океан, но глубже, чем просто любовь. Пусть мне всего восемнадцать, и я почти ничего не понимаю в отношениях — уверена, это навсегда. Нет поводов для сомнений в его чувствах, нет поводов не верить в эти безумные слова, смешивающиеся с поцелуями. Эти губы не умеют врать. Эти глаза не скрывают фальши. Эти руки не способны на предательство. И я не хочу верить в то, что когда-нибудь всё может быть иначе.