Чёрная пешка

      Он ничего не знал о боли, эмоциях, его лица никогда не трогала улыбка, даже жалкое подобие ухмылки не искажало геометрически правильных черт. Он, совершенно не задумываясь ни о чём, механически, точно робот, выполнял приказы повелителя.       Палач — вот роль, которую ему ошибочно дала судьба. Почему ошибочно? Да потому, что палача не заинтересовала бы очередная невинная девушка, которую по прихоти повелителя ему следовало убить. А его заинтересовала его следующая жертва. Чем же привлекла она убийцу? Вроде бы в ней не было ничего особенного: очередная девушка, которую ему следовало лишить жизни из-за каприза узурпатора. Очередная девушка, отказавшаяся раболепно следовать созданным им законам.       Согласно этим самым законам каждый год в рабство узурпатору отдавалась светловолосая дева, которая должна была удовлетворять всякую его прихоть. А за малейшую провинность она становилась жертвой палача.       Девушка смотрела на правителя без страха, который каждый раз палач встречал у других. В её сапфировых глазах он увидел другое, незнакомое ему чувство. Именно её взгляд привлёк его внимание. Он захотел понять, испытать незнакомое чувство, отражённое в глазах новой узницы.       Правитель, разочарованный тем, что не смог вселить в сердце пленницы совершенно никакого ужаса, велел отвести её в каменный мешок, находящийся под замком. Бросив мимолётный взгляд на своего будущего убийцу и усмехнувшись, жертва ушла, сопровождаемая стражниками. «Странная» — подумал палач. Новая пленница заняла его мысли и от приказа повелителя, который гласил, что девушку нужно будет казнить через три дня, в груди юноши что-то сжалось. Не придав этому особого значения, он кивнул повелителю и ушёл в свои покои.       Тем временем пленницу довели до её временного пристанища и, всучив миску с похлёбкой весьма странного содержания, заперли. Принюхавшись к неаппетитного вида содержимому миски, девушка скривилась и отбросила её в один из углов помещения. Осмотревшись и найдя самый тёмный из углов, она забилась в него и, скрестив ноги, стала ждать своей участи.       А какова же причина казни? Причина одна из нелепейших — случайно пролитое на мантию горячее молоко. Однако, для узурпатора данная нелепость явилась серьёзным поводом для убийства. Каждая казнь представляла собой некий праздник, неописуемое зрелище, вызывающее у правителя дикий восторг. Каждый раз, когда палач брал в руки тонкое лезвие и перерубал нить души какой-нибудь девушки, а пепел, обычно остающийся после этого от её тела, кружился по дворцу, подобно снежным хлопьям, правитель заливался безудержным хохотом.       Прежде палач никогда не задумывался над собственной ролью в жизни. Он был лишь пешкой, безмолвным рабом без чувств и эмоций, живым роботом в управлении узурпатора. Его удивила живость глаз светловолосой пленницы, её прямая спина и расправленные плечи — всё то, чего не было у прошлых девушек.       Поглощённый любопытством, которое свойственно всем живым существам, палач направился туда, где ждала своей участи его будущая жертва. Его глухие шаги отдавались эхом в каменных коридорах замка. Юноша медленно приближался к своей цели. Его встретила массивная деревянная дверца, за которой и сидела девушка.       Палач прислонил своё ухо к дереву и прислушался. Ничего. Тогда он приоткрыл дверцу и протиснулся внутрь. Услышав скрип дверцы, девушка подняла голову. Её глаза расширились от удивления, а губы чуть приоткрылись; перед ней стоял её будущий убийца и, казалось, хотел прожечь своим взглядом. Палач хотел изучить каждую малейшую деталь тела пленницы. Он не понимал, чем вызвано это желание.       Девушка же, отойдя от минутного шока, с усмешкой, какой одарила юношу в первый раз, спросила:       — Пришёл меня навестить, палач?       На эту дерзость он ровным голосом ответил:       — Я никогда не навещаю жертв перед их кончиной, я прихожу лишь за тем, чтобы убедить их в своей ничтожности перед повелителем.       — Ничтожности?! — фыркнула пленница, плотнее прижимая к себе скрещенные ноги. — Возможно.       Реакция девушки удивила палача. Он ожидал любого проявления чувств: полный ненависти взгляд, проклятие, посланное в его адрес и адрес его повелителя, но никак не безразличия в глазах и всё той же усмешки, не сходившей с её губ с самого начала их диалога.       Девушка вздохнула и продолжила:       — Мы все ничтожны перед узурпатором. У нас практически нет никаких прав; он всё время твердит то, что ни у кого из живых существ нет души, а люди существуют лишь для безмолвного подчинения.       — А разве это не так? — удивлённо спросил юноша.       Ещё одна усмешка с её стороны.       — Нет, — отвечает пленница, а потом продолжила, — у каждого есть сердце и душа, палач. Каждый человек имеет свои чувства, стремления, цели.       — У меня нет ни сердца, ни души, — так же ровно отвечает юноша.       Девушка с лукавством смотрит в глаза убийцы.       — Разве? — смешок с её стороны. — Тогда, как же ты существуешь, а палач? — на этот раз пленница, не сдерживаясь, смеётся. Его слова позабавили девушку.       — Ты странная, — вдруг произносит он. — Перед тобой стоит твоя будущая смерть, а ты смеёшься ей в лицо и говоришь о сердце! Ну какое у меня может быть сердце, ответь?! Откуда у такого, как я, может быть душа, скажи же мне?       Девушка перестаёт смеяться и повторяет ещё раз:       — У каждого есть сердце и душа, и не важно, какого они цвета, главное, что они есть. — Пленница опустила голову и замолкла.       — Ты странная, — ещё раз повторил палач.       Развернувшись к двери, он собирался было удалиться, как заметил в одном из углов тесной комнаты пролитую на пол болотного цвета похлёбку, а рядом с ней — опрокинутую железную миску. От одного вида зелёной субстанции юноша скривил губы и решил для себя, что на следующий день принесёт девушке что-нибудь более съедобное. Палач захотел лучше узнать свою жертву и удовлетворить своё любопытство.