Игра началась

Sweet Ophelia! When young blood escapes Vows that break Go up, up away (c)

      А потом, спустя год, она уехала в Америку. По-настоящему. Надолго. Оставляя Армина одного в этом проклятом городе наедине с воспоминаниями о проведенных вместе месяцах.       Первое время они переписывались, пытаясь так восполнить нехватку друг друга, но потом все общение свелось на нет. Ни Армин, ни Офелия не верили в гребаную любовь на гребаном расстоянии. Это было самым настоящим обманом, ведь как бы Армин не обещал скопить денег на визит, как бы Фил не клялась сорваться к нему на выходных, всегда находились приоритеты поважнее.       Но чувства. Они ведь остались. Это чертово щемящее чувство в груди при каждом воспоминании об Офелии никуда не исчезло, и Армину казалось, что вот он откроет глаза, и она снова будет рядом. Этот маленький комок ненависти снова обзовет его «аутистом», а потом нежно прильнет к его губам, сжимая в объятиях. Но он просыпался. В поту, с болью, с тоской. А Фил была там, по ту сторону монитора, смотрела на всех с улыбкой с трибуны, комментируя очередной матч мирового масштаба.       Армин был рад за нее. Искренне рад. Хоть она и не стала настоящим киберспортсменом, ее взяли в комментаторы: милое личико, умение держать себя на публике и прекрасные знания игры и тактик сыграли свое. Вот только Армину было неприятно смотреть чемпионаты: вот рядом с ней крутится другой комментатор, вот один из игроков окинул ее слишком похотливым взглядом, а Фил лишь улыбается, озаряя всех вокруг, и только брюнет видел, как в эти моменты в ее глазах разгоралась немая ярость. Та, которую ей никогда не удавалось скрыть от него. Вот он заметил, как она сильнее сжала кулак, а потом она нежно, словно заигрывая при очередном интервью, убрала светлую прядь волос за ухо, и Армин увидел то, отчего его сердце сжалось, а дыхание сперло: в ее ухе до сих пор висела яркая сережка в виде единорога, которую он ей подарил еще очень давно, в начале их отношений. И как наваждение в каждом матче парень принялся высматривать именно эту деталь, надеясь, что еще не все потеряно.       Но номер телефона Офелия сменила, а в соцсетях ее было все сложнее и сложнее выловить. Она исчезала из жизни, оставаясь лишь призраком по ту сторону монитора. Красивой, любимой, желанной, но лишь призраком прошлого.       И Армин вновь с головой ушел в игры. Да, он поступил в университет, нашел работу, но все свободное время вновь посвящал игрушкам. Так было легче, так стиралась боль, так Офелия не вспоминалась каждые пять минут, хоть в комнате у Армина, казалось, все и так пропиталось ее запахом. Запахом кофе с лимоном, который она так любила.       В этот вечер Армин как всегда играл: в этот раз он плотно засел за новую онлайн-игру, подписку в которой он купил на последние, оставшиеся деньги. Все равно завтра должна была быть зарплата. Завтра снова можно было погулять, да присмотреть себе очередную новинку.       В дверь принялись настырно звонить, отвлекая парня от данжа. Сначала он просто собирался проигнорировать звонок: будь это Алекси, он бы сам открыл эту гребаную дверь, а родители всегда предупреждали перед визитом. И гостей Армин не ждал.       Но незнакомец был настырен и доставуч: он просто не снимал пальца со звонка, продолжая громко трезвонить и не давая Армину сосредоточится. Кажется, прошло даже больше пяти минут.       Парень тяжело вздохнул, но все же поднялся с кресла, отправляясь открывать незваному гостю, а в голове уже начались вырисовываться знакомые картины. Дежа-вю, — усмехнулся он сам себе, но верить в это не хотел. Ведь от воспоминаний становилось лишь больнее. — Хватит трезвонить, а то звонилку отрежу, — громко сказал Армин, распахивая дверь и замирая на месте. — Ну, попробуй, — насмешливые болотные глаза окинули его тяжелым, но таким родным взглядом.       Перед ним стояла его Офелия. Настоящая. Все такая же до безобразия худющая, с огромными синяками под глазами, только слегка повзрослевшая. Но это была она. Как всегда холодная, словно лед. Как всегда в любимой бесформенной толстовке с Джеком. Как всегда грубая. Как всегда с бутылкой вина. — Ну, чего встал, — усмехнулась она, проскальзывая домой к Армину. — Иди собирай вещи, я забираю тебя к себе в Америку. Не могу я без тебя, скотина.       И ее тонкие, пересохшие губы прильнули к его, а ее тело прижалось к Армину, впитывая все то тепло, которого ей не хватало. Больше никто не мог его дать ей. И вряд ли она теперь так просто с ним расстанется.