Не дай ему уйти

      Экзамен на инструментальное произведение прошёл не самым лучшим образом. Ливия только к вечеру закончила приводить ноты в относительно приемлемый вид и разобралась с аппликатурой. Отработать исполнение она не успела, а потому путалась и не успевала переставлять пальцы. Когда она закончила, мастер Виармо бросил короткий вопросительный взгляд на Дивада, тот сделал невинное лицо, мастер Спинола спросил, чем она занималась весь семестр, потому что при сносной работе её исполнение тянет лишь на «удовлетворительно». И, прежде чем Ливия успела открыть рот, чтобы согласиться с оценкой, а мастер Инге – чтобы усомниться в авторстве, отправил её на пересдачу.       Что ж, пересдача так пересдача.       После обеда она пошла к Силане, а после неё заглянула в лавку писчих принадлежностей, чтобы купить новых тетрадей и перьев – её последнее рабочее перо уже начинало мочалиться. А когда она, упаковав покупки в сумку, возвращалась в Коллегию, то недалеко от рынка увидела Дивада.       Он стоял около входа в одну из таверн и был не один. Напротив него, одетая в расшитый крупным бисером и лентами зимний плащ и такую же расшитую шапочку, стояла юная девушка-редгардка. Они о чём-то разговаривали, девушка улыбалась, время от времени взмахивала длинными густыми ресницами, опускала глаза и рукой изящно придерживалась за резную колонну, подпиравшую крышу крыльца. Ливия остановилась, раздираемая противоречивыми чувствами: с одной стороны воспитанность и привычка не лезть в чужие дела требовали нырнуть в ближайший переулок и уйти, но с другой – чисто женское любопытство и – что уж скрывать от самой себя – внезапно кольнувшая ревность нашёптывали подойти поближе и послушать, о чём они говорят. Победили тактичность на пару со здравым смыслом – логика подсказывала, что говорить они должны по-редгардски, а потому из их речи она если что и поймёт, то отдельные слова, а скорее всего, Дивад заметит её раньше, чем она успеет подойти. А потому она отступила за угол в тень дома и понаблюдала.       Девушка была красивой – толстые чёрные косы, спадавшие из-под шапки на грудь, большие глаза, широковатый нос, полные губы. И то, как она ему улыбалась, как бросала взгляды из-под ресниц, как изящно наклоняла голову к плечу… Кокетничать Ливия, как и любая нормальная девушка, умела, но делать это вот так естественно, органически, словно бы и не кокетничая вовсе – это был недосягаемый для неё уровень мастерства.       И с её места не было видно лица Дивада – он стоял к ней почти спиной. Вроде бы поза сдержанная, спокойная, но… Не пытается ли она успокаивать саму себя?       Ливия отвернулась и пошла вглубь узкого извилистого переулка, соображая, где нужно будет свернуть, чтобы потом снова выйти на главную улицу. На душе было грустно.       А на следующий день незадолго до полудня к ней в комнату, когда ни Эдис, ни Мьяды там не было, заявилась Рона с бутылкой и предложением упиться вдрызг.       – Что случилось? – удивилась Ливия, беря у неё бутылку и читая этикетку. Н-да, если в ход пошёл ядрёный строс м’кайский ром, то дело дрянь.       – Ничего, – буркнула Рона, – просто этот придурок полуимперский…       – Не смотрит в твою сторону? – посочувствовала Ливия, понимая, что речь идёт о Яфаре.       – Смотрит, козёл. Но с ним можно только поговорить – и всё! Я его как-то потискать попыталась – удрал как от бешеной собаки, два дня потом ко мне не подходил! Ходили мы с ним гулять, так идём – между нами барабанщик с барабаном пройти может! Я его прямо спросила, может, я ему противна, так пусть это скажет, я напьюсь с горя и оставлю его в покое. Нет, сказал, что я неплохая девушка, только нордка… Ливия, может, ну его? – Рона плюхнулась на кровать Эдис. – Другого поискать? Так этого хочется… За что мне такое на мою голову? Почему именно редгард? Почему не норд, не имперец, не бретонец на худой конец?..       Ливия села на свою кровать и проглотила готовую вырваться фразу: «Как я тебя понимаю». И сразу вспомнилась вчерашняя девушка-редгардка…       – А может, – предположила Ливия, – всё не так плохо? Нам мастер Реман говорил, и Дивад подтвердил, что у них отношения завязывают медленно, от знакомства до свадьбы и пять лет может пройти.       – Предлагаешь мне ждать пять лет? – скривилась Рона. – Я состарюсь за это время! Было бы мне пятнадцать – подождала бы, но мне двадцать один, через пять лет мне будет двадцать шесть, я старухой уже буду.       – А у Джаммы ты не спрашивала?       – Она говорит то же самое, что и ты. «Не торопи события, у нас всё делается медленно…»       – Если что, у тебя ещё год есть.       «А у меня этого года нет…»       – Я хочу точно знать, – вскинула голову Рона, – могу я надеяться или нет! А то прожду и следующий год, как дура, а потом разъедемся по разным странам – и всё!..       А ведь и ей это грозит…       – А ты не спрашивала у Джаммы… или ещё у кого-нибудь, как понять, нравишься ты парню или нет? Ну, если он редгард?       А в самом деле, как понять, питает к ней Дивад что-нибудь или нет? С одной стороны… да хотя бы взять то, что было три дня назад – он потратил на неё целый вечер, не пожалел сил, чтобы сыграть именно то, что нужно было ей, а не что попало, а потом, вместо того, чтобы спокойно пойти к себе, не поленился сходить на кухню и сделать ей чаю. И пришёл за ней ночью… Но в то же время… Они шли по коридору, и расстояние между ними не позволяло нечаянно дотронуться друг до друга. И когда стояли у лестницы – опять же, ни попытки ни прикоснуться, ни сказать что-нибудь помимо положенного «Спокойной ночи».       Он не пожалел для неё дорогого вина в Рейкире, хотя мог вообще не идти тогда за ней – и при этом, когда понабежали ребята, просто ушёл, даже не глянув на неё. Когда она уснула в аудитории, не поленился сходить за плащом и накрыть её, чтобы она не замёрзла, но потом в столовой пошёл за стол к Яфару и Джамме, а не к ней.       И подобных случаев – немало. И как его понимать? Может, такое отношение к людям принято в Хаммерфелле, и будь на её месте кто-нибудь другой, он вёл бы себя точно так же?..       – Спрашивала, – скривилась Рона. – Она смотрела на меня, как на двинутую, словно я спрашиваю, что вкуснее, кровать или её ожерелье. Ответила что-то невнятное, которое тоже свелось к тому, что не нужно лететь вперёд на всех парусах… Слушай, подруга, давай напьёмся с горя, а? А то у нас завтра экзамен по истории, все зубрят сидят, никто пить не хочет! А мне надо напиться, вот надо, и всё!       – Давай, – согласилась Ливия. И скамп с тем, что сейчас только полдень и что к вечеру будет болеть голова.       Она достала из тумбочки штопор и вытащила из-за стола две бутылки вина Алто.       – Мать твою, подруга, – поморщилась Рона, – убери эту водичку!       – Начнём с «водички», – возразила Ливия. – Вином ты разогреешься, а ромом догонишься. Да и мне нужно что-то пить – не ром же.       Рона со вздохом согласилась, профессионально выдернула из бутылки Алто пробку и щедро бухнула себе по самые края. Ливия налила половину.       – За встречу? – предложила она традиционный первый тост.       – За какую, к скампу, встречу, – мрачно брякнула Рона. – За то, чтобы этот имперец недоделанный себе кое-что отморозил! – и едва ли не залпом вылила в себя кружку.       Ливия пригубила вино, надеясь, что под «кое-чем» имелся в виду… ну, к примеру, нос, а не то, что первое приходит на ум.       За первым тостом последовал второй, чтобы у всё того же имперца недоделанного «не встало». Наверно, то, что он недоотморозил в первом тосте. Насчёт формулировки третьего тоста они поспорили, но в итоге сошлись на том, чтобы ко всем пришла любовь и надавала по башке, а некоторым и по морде. Дальше Ливия тосты не запоминала, мелкими глотками потягивала вино, поддакивала, местами возражала и чувствовала, как у неё в голове начинает приятно шуметь, а тело наливается такой же приятной лёгкой слабостью. И жить становилось как-то легче, и проблемы уже не казались неразрешимыми. Ну не целовал же Дивад ту редгардку, не обнимал и даже за руку не держал, а мало ли с кем он мог случайно встретиться и остановиться поговорить…       Рона, провозгласив очередной тост, чтобы всё тот же имперец недоделанный перецеловал всех скайримских драугров независимо от их пола, опрокинула в себя последнюю кружку вина и сноровисто вытянула пробку из бутылки с ромом. По комнате поплыл резкий карамельный запах.       – За то, – совершенно трезвым голосом провозгласила Рона, наливая себе по края, – чтобы имперец недоделанный переимел всех скайримских драугров!       – Не получится, – меланхолично возразила Ливия, – ты во втором тосте пожелала, чтобы у него не встало.       – Да? Не помню уже. Девичья память… или старческий маразм. И что делать?       – Будь проще, – посоветовала Ливия, – пожелай что-нибудь, что может сбыться.       – В дырку в отхожем месте провалиться! – обрадовалась Рона и, не поморщившись, за раз отхлебнула полкружки.       Ливия заглянула в свою кружку, посмотрела на бутылку с ромом, подумала и налила себе пару глотков. Осторожно отпила, скривилась от резкого запаха и вкуса и перетерпела ощущение огненного ручья в пищеводе.       Когда рома осталась половина, Рона наконец-то начала пьянеть и, шмыгая покрасневшим носом, снова принялась рассказывать, какая Яфар скотина.       – Но ведь он здоровский, – плакалась она, – жалко такого бросать, я не хочу другого, я хочу этого…       – Ну так не бросай, – дипломатично отозвалась Ливия, болтая в кружке последний глоток рома. Ей было уже хорошо. – Бросить ты всегда успеешь, это дело быстрое. Подожди… ну хотя бы до конца этого года…       – Я бы подождала, – шмыгала Рона носом. – Мне бы знать только, что есть смысл ждать. Если бы я знала, что через пять лет он созреет на мне жениться, я бы и пять лет подождала. А ждать у моря погоды…       – Редгарды – они в этих делах медленные, пока не рассмотрят со всех сторон, не пошевелятся.       – А ты откуда знаешь? – с подозрением икнула Рона, подливая себе рома.       – Мастер Реман рассказывал, и Дивад. Когда мы на этнографии проходили Хаммерфелл, мы его спросили, и он сказал… У него девушка была, так когда она ему понравилась, он полгода только смотрел на неё, и только потом подошёл поговорить.       – Полгода, – Рона принялась загибать пальцы, – а мы с Яфаром знакомы…       – Три месяца, – подсказала Ливия. – Может, ему ещё столько же надо, чтобы рассмотреть тебя.       – А потом он ещё год только разговаривать… ик… со мной будет? А потом мы разъедемся, и прости-прощай село родное… Да кину я его, ну его к скампам собачьим, если за три месяца рассмотреть не может, на кой мне слепой дома?..       – Ты его кинешь, – резонно заметила Ливия, – а вдруг кто-нибудь подберёт? Тебе не жалко отдавать его неизвестно кому?       – Хочешь, я тебе его отдам? Бери, пользуйся.       – Не хочу. Зачем он мне?       – Эт хорошо, за это надо выпить…       В голове уже шумело сильнее. Ливия вполуха слушала очередной тост Роны и размышляла, что решение-то её проблемы лежит на поверхности. Просто пойти к Диваду и признаться ему в любви. Или полезть к нему целоваться. И посмотреть на реакцию. А потом всё свалить на то, что была пьяна. А если реакция будет совсем плохая, утром сделать вид, что ничего не помнит. Он же не проверит, сколько она выпила. А когда он потом будет говорить, что она лезла к нему целоваться, обвинить его в том, что он возводит на неё напраслину. Или сначала предупредить его, что она полезет к нему целоваться?..       Последний тост Рона сильно заплетающимся языком провозгласила за то, чтобы имперец недоделанный отморозил себе всё, что не успел отморозить в предыдущих тостах, вылила в себя последний глоток рома, удовлетворённо икнула и неожиданно заявила:       – Слышь, подруга, а поехали в Хаммерфелл!       – Не хочу, – флегматично отказалась Ливия.       – Почему?       – Я целоваться пойду.       – К кому? – подумав, уточнила Рона.       – К Диваду.       – Так он же в Хаммерфелле!       – Думаешь? – засомневалась Ливия.       – Конечно! Редгарды все в Хаммерфелле… ик… существуют. Вот мы и махнём к ним, только лыжи возьмём!       Ливия глянула в окно. Вьюга прекратилась три дня назад, а позавчера разошлись и тучи, так что погода уже второй день стояла ясная, солнечная и морозная.       – Думаешь, за сегодня успеем добраться до Хаммерфелла?       – Конечно! И назад ещё вернёмся.       – А что мы там будем делать?       – Какая разница! Я хочу во что-нибудь вляпаться! Пошли… ик… подруга, выгуляем наш старческий маразм, мы ж не редгарды, чтобы всю зиму душиться тут, мы истинные норды! Даром что имперцы.       – А может, пообедаем сначала? – предложила Ливия. В голове шумело, тело заливала приятная расслабленность, и куда-то ещё тащиться в таком хорошем состоянии…       – Никаких обедов! – заявила Рона. – Истинные норды обедов не боятся! Пошли, подруга, покажем всем, как наши летают!..