Они все одинаковые, но такие разные...

После длительного рассказа Стилински садится на кровать, закрывает лицо руками. — Мне так жаль. - господи, как же он ненавидит себя за то, что заставил Стайлза излить душу, а сам выдает такой тупой комментарий. — Жаль? - поднимает глаза. - ЖАЛЬ? - говорит еще громче. Меня предали. Не один человек, не два, а три. Моя девушка, мой лучший друг и чёрт возьми лис, которому я поверил. - вскочил с кровати. - Блять, чем я думал?? Чем я думал, когда общался с ним?!! Он же пытался меня убить! Убить всех моих друзей! Почему я вдруг подумал, что он изменился? - по щеке покатилась слеза, которую Стилински тупо проигнорировал. Он все еще держался. Все еще. Твомбли подошел к клону, заключил его в объятия, легонько похлопав по спине. Это был единственный случай, когда у него не оставалось слов. Он ненавидел себя за то, что не может помочь. В голове сразу пронеслась фраза Стайлза, которую он сказал вначале их знакомства: "я тебе понравлюсь. Мы будем с тобой как братья" Сам не зная откуда, но Стюарт понимал, что брюнет думает о том же самом. — Ты мне уже как брат. - прошептал. Стилински окатила дрожь. Он покачал головой, глаза совсем опухли, покрылись водяной пеленой. — Я долго думал, - отстранившись от друга, признался Мечислав. - Причина твоего заключения — малое общение и ненависть к людям. Но теперь все стало по-другому. Ты стал другим. И теперь ты скоро покинешь этот мир. То есть, вернешься в реальный. - кладет руку на плечо Твомбли, много ее сжимая — Я знаю. - он тоже долго думал об этом. - И поэтому я хочу тебе кое-что сказать. - сглотнул - Твоя проблема в том, что ты не умеешь признавать реальность. Отпусти прошлое, пойми, что - запнулся - Твой отец мертв. - последняя фраза ему далась особенно с трудом, ведь он знал, каково Стилински это слышать. Брюнет устало закрыл глаза, покачал головой, словно говоря "все хорошо". - Если ты это не сделаешь, останешься здесь навсегда. Стайлз пару секунд думает о чем-то, а потом дрожащими руками достает из кармана потрепанных джинс мятый клочок бумаги, на котором был почерк его отца. Мертвого отца. Парень смотрит на нее, закрывая глаза, сжимает записку в кулак. Он не знал, как это делается, но в его голове произошел щелчок. Вдруг он распахивает глаза. Но не видит ничего. Перед глазами пробежали кадры, словно начался просмотр фильма в кинотеатре. Парень врывается в больницу. Время будто бы иногда учащается, а иногда замедляется. Ноги не держат все тело, и Стилински приходится упираться о стену. — Стайлз! - взволнованный голос МакКола. Но тот даже не слышит своего друга. Он не хочет верить, что это реальность. Альфа хватает паренька за плечи, встряхивает, пытаясь привести в норму. — Где мой отец? - не на шутку грозно спрашивает Стайлз Скотт лишь одним только взглядом показывает на соседнюю палату. За стеклом лежит полумертвый шериф. У брюнета сбивается дыхание. Еще никогда он так не задыхался. МакКол отпускает друга, тот заходит к отцу. — Что, чёрт возьми, там произошло? - обращается к Мелиссе. — Я не уверена, что ты должен знать... - загадочно произносит женщина. — Мам, я серьезно. Почему вы записали случившееся, как авария, но на теле шерифа глубокие порезы ножа? - скептично подымает брови. — Ладно, - оглядывается по сторонам - иди за мной. Женщина ведет сына на третий этаж - к камерам видеонаблюдения. — Это не авария, это что-то сверхъестественное - произносит холодно Мелисса — Что именно? - парень скрещивает руки на груди — Смотри. Старшая МакКол наживает на "пробел", затем убирает руки, скрещивая их на груди, будто бы боясь этой видеозаписи. Скотт внимательно рассматривает экран компьютера, на котором отчетливо видно именно Стайлза. Увидев перед собой сына, машина шерифа останавливается и обеспокоенный Стилински выходит из машины. Он подходит к сыну и кладет руку ему на плечо, немного сжимая. Диалога не слышно. Но видны эмоции Стайлза - грусть, боль и напряженность. Парень отводит взгляд в сторону, но потом резко переводит его на отца. Этот взгляд был не полным любви и чего-то нежного. Это был не взгляд Стайлза. Острый, уверенный, хищный взгляд. Смотрит исподлобья, уголки рта опускаются, передавая одним только видом желание мучительной смерти. Шериф меняется в лице. Он не узнает своего сына. Брюнет резко достает нож из кармана потрепанных джинс и вонзает его в грудь мужчины. Еще несколько ножевых ранений, и сердце Нео Стилински не издает стук. — Это не Стайлз... Это Ногицунэ - шепчет альфа. — Пообещай мне, что ты не скажешь об этом Стайлзу. Он не должен знать... В ответ - кивок. — Мечиславу еще нет восемнадцати, а значит его могут отправить в интернат. - озвучивает мысли парень. — Да, Скотт, я взяла его на себя. - тихо произносит женщина, боясь реакции сына. Тот берет не за плечо и нежно обнимает. Стайлз распахивает глаза, словно ударившись током. — Хэй, Стайлз! - реагирует Твомбли, кое-как удержав падающего брюнета. Стайлз вспомнил. Он вспомнил все. И теперь он осознал, что эти эпизоды из его памяти вырвал лучший-друг-альфа-Скотт. Какой к чёрту он друг, если он обманывал его, если он лишил его воспоминаний, если он создал вокруг него тот мир, состоящий только из лжи и предательства, в котором Стилински было так хорошо жить. Но лучше горькая правда, чем сладкая ложь, так ведь? МакКол об этом не подумал. Не подумал никто вообще, кто был так дорог Стайлзу. Потому что в тот вечер, когда умер отец брюнета, Скотт вонзил когти в сонную артерию Стайлза, стерев воспоминания об отце. Лидия, Малия даже Мелисса знали, но молчали. И это больнее всего. Осознание того, что все, кто был тебе так дорог - обманщики. Он знал всю правду, но увидеть все это было достаточно больно. А в голове звучало назойливое "Твой отец мертв. Твой отец мертв! МЕРТВ!!!" Стилински охватила паника. Его тело не слушалось, его сердце билось с необычно быстрой скоростью. Он дышал через рот, жадно хватая воздух, будто тот его лишен. Глаза от шока были распахнуты, адреналин в крови зашкаливал. — Стайлз!! - кричал клон, пытаясь помочь Стайлзу хоть чем-то. Но чем может помочь щупленький парень, боящийся даже капли крови? — Стайлз... Только успокойся, пожалуйста, успокойся. Дыши...дыши И вдруг Стайлзу вспомнилась Лидия, которая утешала его, когда у того была паническая атака. И парню стало противно. Даже не от того, что он представил, как целуется со Твомбли, а просто единственная мысль о Мартин заставляла сердце ныть. Стилински и не сопротивлялся. Он зажмурился, сжал клочок бумаги в кулак. Он просто признался. Ему надоело сохранять эти рамки. Может, пора посмотреть шире? И теперь голове тишина. Лишних мыслей просто нет. И прошлого теперь тоже. Брюнет раскрывает кулак дрожащими руками, но он оказывается пустым. Пустым, как и комната. Комната, без Стюарта. Словно его и вовсе не существовало.