в ривердейле сегодня дождь.

В Ривердейле сегодня дождь. Бетти смахивает со щек слезы, стекающие единым потоком, и мысленно проклинает родителей, упрятавших ее сестру в психушку. Купер сыплет безмолвными проклятьями на Арчи, Веронику, сучку Шерил и даже на хренов город, в котором ей приходится жить. На тихий неприметный, не манящий туристов и зевак слепящими неоновыми огнями софитов, не зазывающий кричащими вывесками, но, как и все подобные места, хранящий свои секреты. Бетти думает, что ее место рядом с Полли уже заказано; Бетти не хочет стать еще одним секретом. В Ривердейле сегодня тихо. Джагхед прощается со своим домом в последний раз, выводя на стенах старой коморки кинотеатра под открытым небом свои инициалы. Черная краска способна оставить свой след на шершавой поверхности и даже в силах выкрасить все внутри Джонса себе под стать. Джагхед закидывает потертую лямку рюкзака на свое плечо и думает, что было бы неплохо найти себе что-то, хоть немного смахивающее на ночлег. Бетти Купер – это блондинистые пряди, всегда опрятно уложенные в тугой хвост, это «отлично» в аттестате и примерное поведение, на первый взгляд все еще не застрявшее костью в горле. Бетти Купер это добрые проникновенные глаза-океаны, отзывчивость и участливость в одном флаконе. Бетти Купер это полная противоположность Джагхеду Джонсу. Джонс понимает, что попал на крючок еще тогда, когда она впервые проявляет задатки журналиста-любителя, зазывая его помочь со школьной газетой. «Разве ты не хочешь разобраться в загадочной смерти Джейсона Блоссома?» стучит набатом по вискам, умаляя все шансы отказаться. Бетти знает, что Джагхед не равнодушен к запутанным историям, веющим таинственностью за версту. Игра в юных сыщиков в какой-то момент прекращает быть просто игрой двух людей, которым какого-то хрена не сидится на своей заднице ровно, затягивая в свой круговорот спутанных нитей, и Джонс отдает себе отчет, что нет ни малейшей надежды разобраться, куда же все это их заведет в итоге. Но есть и то, что Джагхед видит ясно и отчетливо: Бетти Купер с невиданной легкостью удается затолкать его асоциальные принципы образа жизни куда подальше, да по самое небалуй. Джонс осознает масштабы сей катастрофы лишь тогда, когда ловит взглядом ее удивленные глаза, смотрящие сквозь призму оконного стекла ее комнаты. Бежать уже некуда. Да Джагхед и не хочет. – Хэй, Джульетта! – он по-идиотски улыбается, торча на лестнице у ее окна посреди белого дня, и лишь сам дьявол, наверное, разобрал бы его мотивы, мысли и все то, что творится внутри. Если бы смог, конечно. Купер торопливо утирает кристальные слезинки, скатывающиеся по румяным щекам, и, черт бы ее побрал, смотрит своими глазами-озерами так, что Джонсу кажется, будто прямо в душу, как в самых блевотных лирических песнях. Сохранять свою незаинтересованность в ней/рядом с ней становится все сложнее, да и вообще, когда дело касается суперправильной/идеальной Бетти, с самоконтролем становится крайне хреново от слова совсем. Она замолкает, когда ловит на себе разрозненный взгляд лихорадочно бегающих глаз. Дыхание Джонса рвет грудную клетку на части/в клочья, сея внутри хаос и херов приступ паники, подступающий комом к горлу, душащий, лишающий способности мыслить ясно. Дыхание Купер в противовес ровное и спокойное; Джагхед пришивает взгляд к ее губам с хреновым блеском water, мать его, shine. – Что? – ее голос, будто из-под толщи воды; ее голос разрывающий связь с реальностью. Джонс посылает к черту сомнения, позволяя себе сорваться с цепей, и обрушивается на ее губы своими, отбирая дыхание теперь у обоих. Он не рассчитывает проценты неответа по теории вероятности и даже не парится по поводу своей повальной неуклюжести. Вмазаться душой в Бетти Купер было лучшим событием за последнее время. В Ривердейле сегодня спокойно. Джагхед сжимает руку Бетти в своей, петляя по безлюдным улочкам города. Школьная подсобка не люксовая обитель Джонса, но и не худшая в его жизни определенно. В Ривердейле сегодня облачно. Бетти Купер под силу все, что она пожелает. Даже перекрасить все внутри Джагхеда в белый.