Со вкусом виски

Разноцветные огни родного города мерцали где-то внизу, утопая в серой дымке темных облаков и прячась за летевшими со всех сторон снежинками. Снежные хлопья врезались друг в друга, рассыпаясь на более мелкие частицы и меняя направление, падая на ночной город так быстро, будто соревновались между собой наперегонки. Земля становилась все ближе, но никто из пассажиров не замечал этого из-за сильной метели и ветровых потоков, окутавших корпус самолета, скрежетавших по тонкому металлу острыми льдинками. Самолет пошел на разворот и вскоре шасси мягко коснулись взлетной полосы, открылись закрылки, и железная птица стала стремительно сбавлять скорость до тех пор, пока полностью не остановилась, окончательно глуша турбины. Еще через несколько минут к самолету, мигая фарами, подъехали мини-автобусы. Люди в салоне зашевелились, когда замигали таблички с надписью: «Расстегнуть ремень», и стюардесса открыла дверь в салон, оповещая, что рейс завершен успешно и можно выходить. Пассажиры громко захлопали, благодаря пилота за хорошее приземление, и по одному стали подтягиваться к выходу из самолета. Девушка со светлыми волнистыми волосами до плеч сидела возле иллюминатора и смотрела на снег, на темную мглу, царившую за пределами самолета. Когда в салоне стало просторнее, она отстегнула ремень, захватила свою сумку и встала с места, неторопливым шагом проходя к выходу. Стюардесса приветливо улыбнулась ей своей глупой смазливой улыбкой, блондинка устало вздохнула, одарив ее снисходительным взглядом, и спустилась по трапу вниз. Каблуки ее полусапожек звонко стукнули о поверхность взлетной полосы, которая уже успела покрыться толстой коркой льда. В голове девушки успели промелькнуть несколько мыслей по поводу того, как персонал еще не успел почистить полосу, да можно ли самолетам садиться в таких условиях… Но все они сразу улетучились, как только мини-автобус подъехал к главному зданию аэропорта и пришлось выходить на проверку документов, а после идти к движущейся ленте за чемоданом. Последние несколько месяцев она совершенно точно не планировала возвращаться к себе домой. На новогодние праздники было запланировано много дел: походы по магазинам, встречи с многочисленными друзьями из колледжа, возможно даже прогулки по городу с посещением различных музеев и выставок, но и… Как всегда, когда уже построен идеальный план времяпровождения, случается произойти одной маленькой проблемке, которая потом перерастает в апокалиптический скандал, сметающий на своем пути все планы отличных каникул. Так произошло и в этот раз. Старый конфликт, как она думала, давно утративший свое значение, имел шанс всплыть на поверхность на свежей почве той самой «маленькой проблемки, переросшей в апокалиптический скандал». Было много криков, они выясняли отношения несколько дней подряд, что ночью, что днем из их небольшой съемной квартирки посреди Нью-Йорка слышались неугомонные споры, вещи летали по квартире, уже давно не подчиняясь законам гравитации. В конце концов, одна из сторон потерпела крах и не выдержала, чемодан с наспех собранной одеждой стоял у входной двери, ожидая, пока его хозяйка второй раз обойдет комнату в поисках своего телефона. Холодная квартира была покинута, за ней последовали мрачные серые улицы, забитые толпами народа. Каждый спешил кто куда, люди, живущие своей жизнью и не обращающие друг на друга никакого внимания. Предвкушение праздника тут же улетучилось, вся радость из мира будто разом испарилась. Просто ледяные неприглядные улицы, промерзшие до костей люди, никому нет до тебя дела. Аэропорт. Купленный первый попавшейся билет на ближайший рейс в родной город. Самолет. Все то же самое, то же самое… И вот, теперь она здесь. Мало что поменялось с момента ее отъезда, и, тем не менее, что-то снова не так, ей снова чего-то не хватает. Закутавшись в теплый полушубок, выуженный из чемодана, блондинка вышла из аэропорта и села в такси, припарковавшееся на стоянке в ожидании клиентов. Пока таксист укладывал чемодан в багажник, девушка надела наушники и погрузилась в музыкальный транс, откинувшись на спинку заднего сиденья. Все шло неплохо. Полет был долгий и неприятный, самолет то и дело мотали из стороны в сторону бурные потоки ветра с льдинками снега, но, тем не менее, в аэропорте Нью-Йорка посчитали, что такая погода пригодна для не слишком дальнего рейса. Ей не было страшно, по большему счету такое поведение погоды ее лишь только бесило. Не самое приятное, когда ты весь полет пытаешься заснуть, а самолет с тобой внутри болтает туда-сюда. Девушка раздраженно вздохнула – ее полусонные размышления прервал короткий сигнал телефона и недолгая вибрация. Блондинка открыла глаза и лениво потянулась к телефону, проверяя, что произошло. Гневное сообщение от лучшей подруги гласило: «Синди, черт возьми! Могла бы хоть написать, что уже прилетела, чтобы я успела заехать за тобой! Мне пришлось залезть на сайт аэропорта и пробить расписание рейсов… Перезвони мне! Твоя обиженная подруга Либби». Синди закатила глаза и убрала телефон в карман полушубка, вновь откинувшись на спинку сиденья и засыпая под музыку. Ее разбудил низкий голос водителя, объявивший, что они уже на месте. Вортекс зевнула, прикрывая рот рукой, и сонно порылась в сумке, доставая оплату и вручая ее водителю. Выйдя из такси, блондинка сама открыла багажник и, достав оттуда чемодан, покатила его по идеально вымощенной брусчатке к отелю. Не сказать, что отель был дорогим и роскошным, но для ночлега на несколько дней его вполне могло хватить и с избытком. Синди сняла не слишком дорогой номер и прошла к лифту, который, несмотря на свою относительную новизну, поднимался очень медленно. Так медленно, что телефон успел проиграть несколько песен в наушники и получить еще два гневных СМС от Либби, что вообще считалось удивительным, ведь обычно в шахтах лифтов связь не ловит. Синди почти выползла из лифта, везя за собой чемодан и загребая ногами ворсистый ковер на полу. Она остановилась возле двери и вставила ключ в замочную скважину, отпирая дверь и несколько раз дернув её на себя, бурча себе под нос из-за того, что чертова фанера отказывалась открываться. Именно фанера, потому что материал, из которого сделаны все двери в этом отеле, был настолько плох, что назвать это сооружение полноценной хорошо закрывающейся дверью просто не поворачивался язык. Блондинка пнула дверь с кривым номером «18», и та, с характерным для открывания замка щелком, распахнулась и ударилась ручкой об стену, оставляя неглубокий след. Синди вошла в номер и закрылась на ключ, бросая его на журнальный столик. Чемодан открыла и достала из него пижаму, так и оставив сумку почивать на полу раскрытой. Осматривая комнату, она успела подумать о том, что все могло быть и куда хуже, чем есть сейчас. Быстро переодевшись и завалившись на наспех застеленную кровать, Синди почти моментально провалилась в сон, совершенно позабыв о том, что следовало бы ответить Либби, ну или хотя бы поставить телефон на зарядку, потому что тот, проиграв в никому ненужные наушники еще пару песен, запикал красным индикатором и полностью отключился. *** Синди проснулась рано утром. Точнее не проснулась, а продрала глаза. Окинув сонным измученным взглядом комнату, припоминая вчерашний вечер, она со вздохом поднялась и направилась прямиком в душ. Первое утро, проводимое ей в одиночестве, было отвратительным. Тонкие струйки теплой воды стекали вниз по ее телу, она прикрыла глаза и тихо выдохнула, зажмуриваясь от приятных ощущений. Это было ничто по сравнению с тем, что она обычно испытывала по утрам. Вот она стоит под теплым душем, по привычке закрывает глаза, подставляя лицо каплям, откидывает голову назад… Неведомо откуда возникают руки, длинные пальцы выводят замысловатые узоры на ее животе, в то же время собственнически прижимая к горячему телу. Настойчивые поцелуи, неровными линиями скользящие по ее шее, еще немного и она сдается под этим напором, оборачивается к хозяину больших и теплых ладоней, ловит его самодовольную улыбку и тонет, тонет в ней, тонет в нем, бесконечный океан мыслей, чувств, желаний и мечт захлестывает ее с головой, и она больше не надеется вернуться в реальный мир, желая навечно остаться в этом моменте, потому что ничего прекраснее на свете нет для нее. Ничего прекраснее этой улыбки… Очнувшись от захватившего ее наваждения, Синди быстро хлопает глазами, сгоняя остатки сна. Какой кошмар. В ее голове творится полный бардак, и это ужасно. Из ванны девушка вышла в еще более паршивом настроении. Запихнув пижаму в чемодан и уместив последний в маленьком шкафчике напротив кровати, Синди, не дожидаясь очередного приступа ностальгии, хлопнула дверью номера и помчалась к выходу из гостиницы прямо по лестнице, решив пропустить супер-медленный лифт и размять ноги. Город укрывало белоснежное одеяло тумана, на улицах в двух метрах от земли зависла серая дымка, видимость упала до нуля. И все же такие погодные условия не мешали потоку машин и общественного транспорта - целые стада снежных монстров, которых водители то ли забыли, то ли не успели почистить с утра от снега, сновали туда-сюда, то сворачивая и дожидаясь чуть проблескивающего сквозь туман сигнала светофора, то уносясь вперед по улице, растворяясь в белой дали. Синди шла по широкому тротуару, часто натыкаясь на проходящих мимо людей. В радиусе трех метров вокруг не было ничего видно, только легкие очертания домов и машин где-то в сторонах. В такие дни, прогуливаясь по улицам, возникает ощущение, что в этом мире существуешь только ты один. Ты и твои мысли, не дающие покоя никогда, ни секундочки, пожирая изнутри, вводя в очередную депрессию и насмехаясь над твоей беззащитностью. И это тоже было ужасным. Этим безразличным серым утром все было ужасно. Блондинка спустилась в метро и вскоре прибыла в нужное ей место, именуемое «ТЦ Алладин». Да, фантазия у его владельца была хоть куда… Поднявшись на второй этаж по эскалатору, Синди устроилась в небольшом уютном кафе возле окна с видом на широкую площадь. Трудно сказать, сколько конкретно времени она просидела вот так, задумавшись, как вдруг на диванчик напротив нее плюхнулось что-то большое и взъерошенное. Это была Либби в своей новой шубе, собственной персоной. - Понеслось… - Вортекс откинулась на спинку дивана и только успела прикрыть глаза, как на нее обрушилась тирада темнокожей девицы. - Ты отключила телефон? – спокойно начала Либби, после, начиная заводиться от наплевательского вида подруги, ее будто разорвало словесным цунами. – Как ты могла отключить телефон?! Я вчера звонила тебе целых тридцать раз и написала десять сообщений! Десять, Синди! И ты не ответила ни на одно! Мало этого, ты даже не соизволила сообщить время своего рейса! Я чуть с ума не сошла, ты понимаешь меня? Понимаешь?! - Так… - только и успела произнести Синди, усаживаясь поудобнее и приготовившись отвечать, как Либби разорвало на новые истерики. Фольфакс даже стала подпрыгивать на диване от возмущения, и когда она было начала что-то изображать, еще больше трепля своим длинным языком, блондинка не выдержала и стукнула кулаком по столу так сильно, что людям, завтракающим в кафе, пришлось обернуться и вытаращиться на подруг огромными глазами. – Да прекрати ты это представление! Я извиняюсь! - Прекратить представление? Ха! – Либби недовольно фыркнула и покосилась на подругу. – Извиняется она… Я волновалась вообще-то. - Ты мне не мамочка, женщина. - Твоей мамочки уже несколько лет как нет, так что теперь ответственность за тебя несу я! - Жестоко. – Синди холодно усмехнулась, обнажив зубы, отвела яростный взгляд от подруги и уставилась в окно. - Прости… - Либби встрепенулась, осознавая, что ляпнула, и вся сжалась, опустив глаза в стол и сжимая в руках бумажную салфетку. – Я не контролирую себя, когда злюсь… Просто… Я правда волнуюсь. А вдруг что случилось?.. Это же самолеты и все такое… - Забей. – Синди повернулась к официанту и заказала себе эспрессо с круассанами, официант ушел исполнять заказ, и блондинка добавила. – Эта тема не актуальна уже лет пять. И ты моя подруга, но уж точно не «мамочка». Мамочка бы устроила истерику куда похуже твоей. - Точно, да. Вспоминая Алекс Вортекс... - Либби, - Синди отрицательно покачала головой. – Не надо. - Ладно… - Либби вновь поникла. Синди принесли ее заказ, и она принялась есть, тщательно прожевывая кусочек круассана и запивая его кофе, продолжая смотреть в окно. – Что у тебя там на личном фронте, м? Все так же ругаетесь по сто раз на дню? - Нет. Мы расстались. – Синди скривила губы и положила круассан на блюдце, хмурясь. – Он последний идиот и жутко меня бесит. Пошел этот придурок ко всем чертям собачьим. - Да что вы, неужто и впрямь расстались. – Либби расплылась в довольной улыбке и стащила с блюдца один круассан, откусывая. – Расстаетесь каждую неделю, ходите оба мрачные по несколько дней, запои там всякие, виски наедине с мыслями, разговоры с самим собой. Потом вдруг встреча на улице или за барной стойкой в роли случайного собутыльника, и вот вы уже снова друг друга любите и жить друг без друга не можете. И так по кругу. Бранятся милые – только тешатся. - Либби! – Вортекс сжала зубы, обводя Либби колким взглядом, и звякнула чашечкой с латте о блюдце. – На этот раз все серьезно. Заткнись, бесишь жутко. - Ох, простите. – Темнокожая подавила смешок и облизала сладкие от круассана пальцы. – Как учеба? Квартиру как делить? Вы же живете и учитесь вместе, голубки. Будет маячить перед тобой каждый день. - Плевать. Как-нибудь переживу. – Блондинка неопределенно махнула рукой и отодвинула в сторону опустевшие тарелки, достала из кармана бумажник и положила деньги на стол. – Я приехала сюда, чтобы не видеть этой дурацкой ухмылки и насмешливых глаз все новогодние каникулы. Мы еще не разобрались, как будем жить дальше, и пока есть свободное время, я хочу провести его вдали от Нью-Йорка и того тупоголового осла вместе с ним. – Синди поднялась из-за стола. – К тому же, я давно не приезжала к своей бабушке. - Тогда, я думаю, нужно купить старым друзьям рождественские подарки, не так ли? – Либби с половинчатой усмешкой поднялась со своего места. – Ох уж эти насмешливые глаза… - Просто заткнись. – Синди раздраженно передернула плечами и поспешно вышла из кафе, оглядывая «Алладина» в поисках каких-нибудь небольших магазинчиков со всякой милой ерундой, которая вполне сошла бы за рождественский подарок. Через пару дней наступит Новый Год и жизнь должна начаться сначала. Все это сплошные выдумки и сказки для наивных мечтателей, она не верила ни в одну из тех россказней про жизнь с чистого листа, что якобы начинается каждый год в зиму, нет, все это ерунда. По ее мнению, единственное изменение, которое происходит в этот праздник – это смена старого числа на новое, затем настанут первые деньки следующего месяца. И только. Жизнь не может начаться сначала, пока сам человек этого не захочет. Люди вольны менять свою жизнь сами, и никакой Новый Год тут ни при чем. Однажды Синди уже сделала свой выбор, и он был правильным. В то время ей была необходима кардинальная перемена, иначе был риск свихнуться, сойти с ума окончательно. Когда Либби вспоминала о былых временах, часто с ее губ срывалось упоминание о Алекс Вортекс, и в груди сразу становилось до боли тесно, все внутренности будто сжимались от напряжения, давления, которое оказывали на нее переполнявшие чувства. В горле образовывался комок, предназначением которого было сдерживать срывающиеся на крик голосовые связки. Стоял безоблачный день, солнце гуляло по небу, согревая жителей города теплыми лучами, одним словом – ничто не предвещало беды. Так думала и Синди, задерживаясь после школьных занятий на репетиции номера группы поддержки школьной команды по футболу. Ничего страшного, думала она, когда увидела на своем мобильном шесть пропущенных от мамы. Перезвонит еще. Перезвонит еще… перезвонит еще… перезвонит еще… Эхом отдавалось в ее голове, когда она бежала по коридорам реанимационного отделения городской больницы. «Что случилось? Почему вы не говорите мне, в чем дело?! Почему вы не скажете мне, где она?!» - срывалась на крик блондинка, пытаясь оттолкнуть от себя медсестер, не пускающих ее пройти дальше. – «Что произошло?! Объясните мне! Скажите! Прошу, умоляю, пожалуйстапожалуйстапожалуйста…» «Твоя мама… На пересечении главного шоссе с объездной дорогой произошла авария. Водитель фуры не справился с управлением и на всей скорости влетел в выезжающий на шоссе легковой автомобиль…» «Выжившие?..» «Выживших нет». На этой секунде произошел щелчок. Кажется, она закричала, но это не может быть точным, потому что… Потому что в тот момент для нее на несколько мгновений прекратил существовать весь мир. Она будто застряла во временной петле, которая повторяла события дня снова и снова. Все разговоры, сочувствующие взгляды, полный переживаний шепот. Вдох, выдох… Задержка дыхания. «Выжившие?..» «Выживших нет». Вдох, выдох… Задержка дыхания. Вдох… Задержка… Выдох… Синди как сейчас помнит тот клубок, в который превратились ее мысли. Отрицание всего происходящего, отказ от восприятия мира таким, какой он есть. Снова срывается на крик. Потом подоспела медсестра, еле ощутимая боль в предплечье, голову застлала дымка цвета свежесваренного домашнего кофе, вроде легко, но тяжесть так давит… Темнота. Месяцы реабилитации после перенесенного шока. Месяцы домашнего обучения. Дом, больница, дом. Психолог, так старающаяся привести девочку в себя. Без толку. Она была вполне нормальной, все, что портило ее, это полное безразличие к жизни, пустой блуждающий взгляд, незаинтересованное лицо, не отражающее никаких эмоций – признаки глубокой депрессии. Потом, спустя полгода, шесть потерянных впустую месяцев лечения, она вновь увидела его. Это произошло случайно, в первый весенний дождик она открыла окно и сидела на подоконнике, закутавшись в плед и вдыхая влажный воздух, зарисовывая что-то в своем маленьком блокнотике. Он в тот день прогуливал школу, в его безумную голову пришла какая-то очередная идея, требующая своего воплощения. Но тут ховеркрафт, как на зло, после долгой зимы мерзлячки в гараже совсем отказывался заводиться, когда же его хозяин пытался починить промерзший мотор плота, тот издал пугающий булькающий звук и обдал своего изобретателя темным облаком выхлопных газов, да так хорошо хлопнул, что все лицо парня было в черной саже, только голубые глаза светились откровенным непониманием. Блондинка сначала негромко хихикнула, а потом ее разразило таким громким смехом, что для нее риск слететь вниз с окна увеличился аж на восемьдесят процентов. Парень обругал ее и свою проклятую машину всякими разными фразочками, которые только знал, а потом, не выдержав, рассмеялся тоже. Тогда они начали общаться. Сначала разговоры через окно, когда он по вечерам с помощью своих летающих ботинок забирался к ней на подоконник, потом, когда ей стало получше, они гуляли вместе в безлюдных местах и ели сладости, болтая то о всякой ерунде, то обсуждая фундаментальные законы Вселенной, иногда споря. Она помнит лицо отца, когда тот понял, что дочка полностью оправилась от потери. Помнит его слезы. После ее возвращения уже в старшую школу их общение с чудаковатым мальчиком не прекратилось. Спустя время она поняла, что может рассказать ему все, может мыслить при нем вслух. И когда он предложил ей сбежать в Нью-Йорк после окончания школы, она согласилась. Ей хотелось безумных, необдуманных решений, хотелось взрывать свою молодость, прожигать жизнь. Они сделали это, каждый день, каждая секунда их жизни была наслаждением. Ей нравилось так жить, пока… Однажды… - Синди? Приглушенное обращение прозвучало размыто, и она не сразу поняла, чего от нее хотят. Замерев на месте, девушка быстро захлопала глазами, потом зажмурилась и выдохнула, открыв глаза. Перед ней стояла Либби, с любопытством заглядывая в лицо подруге. Они находились в одном из тех магазинчиков с милой ерундой, и Фольфакс протягивала ей смешного жирафа в шапочке Санта-Клауса и бубенчиком на шее. - Как думаешь, Шину понравится? – темнокожая тряхнула игрушкой, и бубенчик весело зазвенел, своим звоном развеивая все плохие мысли. - Это что, один из прототипов современных взглядов на рождественского оленя? – Синди скептически осмотрела жирафа и недоверчиво подняла бровь. – Шину-то понравится. Готова поспорить, что они найдут общий язык. - Ну не можешь ты без колкостей и сарказма. – Либби пихнула игрушку блондинке в руки и исчезла за прилавками, заваленными новогодним барахлом и просто кучами блестящей мишуры и сверкающими всеми цветами радуги гирляндами. Не успела Синди опомниться, как пару минут спустя она оказалась возле кассы вместе с Либби, выкладывающей на движущуюся ленту праздничные пакеты с подарками, упаковки с шарами для елки и тонны сладостей. Когда дело дошло до оплаты всего этого добра, блондинка нескрываемо ужаснулась длине чека, выехавшего из кассового аппарата. Продавщица мило заулыбалась, вручая Либби ее покупки. Конечно, эта девушка наверняка после такой большой покупки станет работником месяца. - Погоди, погоди… Зачем тебе столько? – Синди попыталась вразумить свою подругу, но та уже давно не слышала и нацелилась своими зоркими глазами на очередной модный бутик. Блондинка попыталась было последовать за подругой, как вдруг дорогу ей преградила та самая продавщица, и, мило улыбаясь, кивнула. - Девушка, решили сбежать от нас в другой магазин не оплатив покупку? - Что? Какую покупку?.. – Синди только сейчас опомнилась и обратила внимание на то, что в ее руках все еще находился этот проклятый жираф с колпаком Санта-Клауса. – Я не буду это оплачивать! - Ну, почему же? Такой прекрасный выбор, вашему молодому человеку наверняка понравится эта игрушка. Вы только посмотрите, какой выразительный и гордый взгляд у этого жирафа. Синди осмотрела игрушку, после чего с ошалевшим видом уставилась на продавщицу, искренне не понимая, что не так с этой девушкой. - О каком выразительном взгляде вы говорите? Какая гордость? Его глаза – это просто точки в пластмассовом круге. - Просто вы не понимаете всю суть, всю глубину… - Глубину точки в круге? Вы серьезно сейчас? - Абсолютно верно. В этой точке в пластмассовом круге может скрываться целая Вселенная, все ее законы сосредоточены в этом жирафьем зрачке… - Вы хотите поговорить о Вселенских законах? – Синди поперхнулась смешком и легко рассмеялась. - Просто возьмите этого жирафа. – Продавщица выдернула из рук Синди игрушку, нацепила на шапочку Санта-Клауса большой бантик из цветной бумаги и упаковала жирафа в подарочный пакет, отдавая покупку блондинке. – Считайте это бонусным подарком от нашего магазина за столь большую покупку вашей подруги. Счастливого Нового Года! Девушки еще пару часов ходили по магазинам, пока телефон Либби не подал знак вибрацией и приглушенной песней. Как оказалось, у Фольфакс на этот день еще за месяц до всего произошедшего была спланирована вечеринка в честь рождества и Нового Года, и как раз сейчас ей звонила Бритни, чтобы уточнить, к какому времени лучше подойти. Темнокожая что-то быстро буркнула в трубку и с растерянным видом обернулась к Синди, не зная, что можно предпринять. - Если ты не хочешь, чтобы я там присутствовала, то так и скажи. Ты знаешь, я не очень люблю вечеринки и весь этот бред с ними связанный. – Предложила блондинка, закинув на плечо тяжелые сумки с подарками. – Идти на вечеринку вообще не входило в мои планы. - Нет, это исключено. Ты должна там появиться. – Они уже вышли из магазина и подошли к небольшой красной машинке. Либби достала ключи, сняла блокировку с машины и открыла багажник, загружая в него сумки с подарками. Пакет с жирафом все-таки пришлось взять, иначе неугомонная продавщица не выпустила бы Синди из магазина. Блондинка со вздохом устроилась на переднем сиденье, ее взгляд блуждал по салону автомобиля: все такое миниатюрное, аккуратненькое, машинка явно была сконструирована под молодую девушку, и Синди не сомневалась, что именно это привлекло Либби в выборе авто. За окном снова пошел снег, снежинки кружились в сверкающем белоснежном вихре, некоторые из них попадали на лобовое стекло машины, так Синди имела возможность разглядеть их получше прежде чем они растают. - Ребята спрашивали о тебе. Да и к тому же это неприлично – ты в кои-то веки в городе, и не соизволила показаться. – Прервала молчание Либби, выруливая на забитую машинами дорогу. Светофор на перекрестке не работал, поэтому контроль за движением пришлось взять на себя одному патрульному полицейскому, что создало только еще больше проблем. Водители нервно сжимали пальцами рули и ругались, их недовольные лица было видно даже из другой машины. - Правда? Они спрашивали обо мне? И сколько раз в год они это делают? – усмехнулась Синди и провела пальчиком по запотевшему боковому стеклу, щурясь от ярких огней на улице. - Хватит язвить, Синди. Сейчас мы едем на вечеринку, там будут почти все наши бывшие одноклассники. – Либби свернула с шоссе на дорогу, ведущую в пригород, и прибавила скорость, ориентируясь на стоящий на обочине знак. – Поэтому тебе лучше натянуть счастливую приветливую улыбку. - Я и так постоянно это делаю. У меня уже лицо болит. - Постарайся еще раз. Ради меня. Красная машинка притормозила и свернула на знакомую улицу, именуемую «Тенистая аллея». Проехав еще немного, Либби остановила авто возле дома глубокого пурпурного цвета, и заглушила мотор. Синди открыла дверь и вылезла из машины, осматривая улицу вокруг. Снега намело прилично, сугроб возле дома доставал ей почти до колен, ветки деревьев тоже припорошило, словно белой пыльцой, и со стороны дома вокруг казались совсем неузнаваемыми. Блондинка помогла Либби донести сумки с подарками до крыльца дома, а после до ее комнаты, по дороге рассматривая внутреннюю обстановку коттеджа. Со времен их последних посиделок многое что изменилось, дом перетерпел ремонт, и теперь здесь все было устроено под современный стиль хай тек: глянцевые поверхности, идеальные формы, ничего лишнего – и это радовало глаз. Родители Либби уехали отмечать Новый Год и Рождество на горнолыжный курорт, оставив дом полностью на попечение своей дочери. Спустившись обратно в гостиную, Синди разглядела на камине декоративные шары с искусственным снегом, и подошла поближе, чтобы рассмотреть. В одном шаре в самой середине золотистого блюдечка светилась зеленым новогодняя елочка, в другом высился маленький замок с принцессой внутри… Или это был Диснейленд в миниатюре? Точно неизвестно. Комната была уже украшена к приходу гостей, в камине весело трещали дрова, а Либби включила музыку и, пританцовывая, разливала фиолетовый флёрп по стаканам и раскладывала на тарелки сладости. - Они опаздывают. – Недовольно фыркнула девушка и переключила музыкальный центр на альтернативный рок, подпевая солисту, используя бутылку от флёрпа как микрофон. - Мы вроде шампанское еще не открывали. – Усмехнулась Синди, наблюдая за выкрутасами подруги. В дверь позвонили, Либби махнула ей рукой, давая знак, и Вортекс отправилась встречать гостей. На пороге стояли Карл, Шин, Бритни, Ник и еще несколько парней и девушек, с которыми Фольфакс познакомилась в колледже. Знакомые ребята набросились на Синди с расспросами, и та старалась отвечать на все заданные вопросы, но под конец взорвалась и потребовала оставить ее в покое. Новые друзья Либби оказались веселыми и милыми, весь вечер они рассказывали истории из колледжа, Синди давно не видела свою лучшую подругу такой счастливой, давно не слышала этот искренний, полный эмоций смех… Как она и предполагала, ей не стоило появляться на этой вечеринке. На каждом празднике есть такой человек, который сидит в стороне ото всех и тихо пьет, так вот, сегодня этим человеком была именно Синди. Старые друзья уже давно перестали быть друзьями, лучшая подруга – несколько лет как не лучшая, в какой-то момент вся жизнь пошла наискось, и сейчас Синди как никогда осознавала это, сейчас она сидела в доме своей бывшей лучшей подруги на кресле перед камином, смотрела на играющее пламя, на искрящиеся угольки, в одной ее руке была наполовину пустая бутылка красного вина, в другой – бокал с той же живительной красноватой жидкостью, и она понимала, что вся ее жизнь съехала к чертям после того несчастного случая в безоблачный день, когда ничто не предвещало беды. Ее спас от окончательного безумия один человек, и с тех пор он единственный имел для нее какое-то значение в жизни. Нет, по-другому… Ее жизнь без этого человека не имела никакого значения. Сейчас она понимала это, но от нового знания лучше не становилось. И снова вино, и снова глоток, за ним еще глоток, и еще, и еще… И так до тех пор, пока в голову не придет какое-нибудь верное решение проблемы. А оно все не приходило и не приходило. Возможно, она задремала, бутылка куда-то пропала из ее рук, и бокал с недопитым вином тоже, Синди протерла глаза тыльной стороной ладони и поднялась с кресла, держа курс к входной двери. - Куда это ты намылилась, дорогая? – прозвучал где-то в стороне осуждающий голос. Либби стояла по середине лестницы, сложив руки на груди и прожигая блондинку не самым приветливым взглядом. – Ты в курсе, сколько времени? Ты в курсе, что ты влила в себя бутылку вина? Одна? Ты в курсе, что ты, как последняя алкашка, заснула на кресле посреди вечеринки?! Что мне друзьям про тебя говорить? Уж ладно давно знакомые, а что мне сказать новым ребятам? Ты как себе это представляешь?! Ты меня опозорила! Опозорила, Синди! Синди сначала открыла рот, чтобы возразить, а потом закрыла его и поджала губы, наклонившись и молча натягивая на ноги ботинки, затем сняла с крючка куртку и облачилась в нее, наспех нацепив на шею шарф. - Что ты молчишь? Ты чего молчишь, объясни мне?! – Либби сбежала вниз по лестнице, яростно размахивая руками. – Куда ты пойдешь в таком виде? Ты себя в зеркало видела вообще?! Не игнорируй меня! - Помолчи, у меня голова болит. – Медленно проговорила Синди, хватаясь за виски и массируя их. Голова действительно раскалывалась, а Фольфакс все не прекращала орать, как потерпевшая. - Помолчи?! Нет уж, дорогая, я не буду молчать! Я несу за тебя ответственность, и ты не уйдешь отсюда, пока не приведешь себя в порядок и окончательно не протрезвеешь! Господи, Синди, да что с тобой не так… Что творится в твоей безумной голове! Неужели после смерти мамы расставание с ним настолько вывело тебя из колеи, что ты… - Да заткнись ты, мать твою! Неужели ты, блядь, не можешь помолчать? Зачем ты каждый раз вспоминаешь об этом? Я уже давно оставила прошлое в прошлом и больше ничего не хочу о нем слышать, потому что оно причиняет мне боль. Я не маленькая девочка. Пью когда хочу, что хочу, и где хочу, ясно? Это ясно?! Хватит опекать меня! Если мне хреново, я имею право на то, чтобы расслабиться и подумать! А теперь… - Синди щелкнула замками и открыла дверь, выходя на улицу. – Теперь я ухожу. Ухожу к себе в отель, чтобы побыть одной, без твоих выносов мозга, понятно? Блондинка прошла несколько метров по дорожке, пиная в стороны снег, как ей в спину прилетел пакет с новогодней рисовкой, за которым последовал крик, разнесшейся по всей улице. - Уходишь?! Отлично! Уходи! Я тебя держать не намерена, взрослая девочка! И захвати с собой пакет со своим жирафом – он мне нахрен не сдался! Либби исчезла внутри дома, затем раздался громкий хлопок двери, что окна в рамах зазвенели. Отличное окончание вечера. Просто замечательное. Синди что-то прошипела сквозь зубы, пнула пакет в сторону и сделала несколько шагов, спустя несколько минут с раздраженным вздохом вернулась обратно и вытащила из сугроба промерзшую сумку, поместив ее подмышкой. Мысли гудели в голове, словно рой пчел, глаза застлало облако бешенства, блондинка, кипя от злости, изо всех сил сжимала кулаки, шагая по заснеженному тротуару и швыряя носками ботинок мешающий идти снег, пока не наткнулась на ледок и, поскользнувшись, не полетела в сугроб. - Твою мать! Мать твою! Твою… - Синди попыталась встать, но снова повалилась, примяв под собой пакет с игрушкой. – А-а-а! Пиздец! – сделала глубокое умозаключение девушка, распластавшись на снегу звездочкой и смотря в ночное небо. Улица была абсолютно пуста, вокруг – ни души, фонари тусклым светом освещали занесенную снегом дорогу. Тишина. Покой. Тихо настолько, что слышно, как снежные хлопья оседают на землю. Синди лежала, следя глазами за маленькими снежинками, кружащимися на черном фоне неба. Ночь была беззвездной. Зябко поежившись, Вортекс поднялась на ноги. В голове все перевернулось, на черном фоне, почти таком же, как небо, не было ни единой мысли. Пустота. Лишь тишина и пустота. Что ж, так намного лучше. Дальше все происходило как в бреду. Она доехала до отеля в каком-то такси, даже не запомнила, отдала водителю деньги или нет, но раз не возникло вопросов, значит отдала. Показала пропуск охраннику на входе, проехалась на супер-медленном лифте, доплелась до конца длинного коридора к своему номеру, вставила ключ в дверь, эту чертову тупую фанеру… Та на удивление легко поддалась ее напору. Ввалилась в комнату, не обратила ни малейшего внимания на то, что в углу желтоватым светом горел торшер, развалилась на кровати, скинув с ног ботинки куда-то в сторону. Закрыла глаза, вздохнула. Вортекс пролежала так несколько минут, пока тишину в комнате не нарушил знакомый голос, возникший неведомо откуда. - Почему так поздно, Синди? – сердце сжалось, пропустило один удар и чуть не замерло в груди навеки. Как же она ненавидела этот голос, и как любила… Две силы, уравновешивающие друг друга. Огонь и лед, добро и зло, любовь и ненависть. Третий закон Ньютона. Она уверена, что была силой с отрицательным показателем. Такой неправильной, но незаменимой, ведь без нее – вся система покатилась бы к чертям. Голос прозвучал громче и отчетливее, его обладатель приблизился. - Где ты была так долго? - Тебя это не касается. - Я волновался. – Захотелось зажмуриться, закрыть уши руками, залезть под одеяло и свернуться калачиком, лишь бы не слышать этого голоса. Такой родной, обволакивающий полностью, заставляющий сердце биться чаще или не биться вообще. Одно из двух, на выбор. Что выберешь ты, что выберешь ты, что выберешь ты, каков твой ответ… - Что ты здесь делаешь? – блондинка проигнорировала предыдущие вопросы, закрыла глаза, чтобы не видеть ночного гостя. Ничего не хотелось. Возможно, исчезнуть. Это было бы самым верным решением. - Я приехал, чтобы забрать тебя домой. – Парень подошел еще ближе, сел на край кровати, подобрав под себя одну ногу. Повернулся в сторону девушки, задумчиво всматриваясь в ее напряженное лицо, подрагивающие закрытые веки. - Кто впустил тебя в мой номер? - Тебе не кажется, что ты задаешь слишком очевидные вопросы? – немного помолчав, ответил. – Пилкой-лазером взломал замок. Дверь здесь не самая прочная. - Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь? – зашипела Синди и вскочила на кровати, бросая на парня полный злости взгляд. – Какого, называется, черта?! Ненавижу! - Нет. Ты любишь меня. Не ври хоть самой себе. – Спокойным голосом возразил тот, не отводя от блондинки синих глаз. - Ненавижу!.. – шипела под нос Вортекс, встала с кровати и вытащила из шкафчика чемодан, потом направилась в ванную и вернулась оттуда с пакетом вещей личной гигиены, который успела достать утром. Все поместилось в боковой карман чемодана, Синди размяла руки и поставила код на замок чемодана, ставя его на колесики и приготовившись уходить. Незваный гость за это время успел устроиться в кресле, в правой его руке красовалась прозрачная бутылка с медового цвета жидкостью внутри, отливающей в приглушенном свете торшера золотистым оттенком. Взгляд парня метнулся к чемодану, он изогнул бровь и с насмешливой ноткой проговорил: - И куда ты собралась? – голос продолжал равномерно тянуться тонкими нитями, ни разу не дрогнув. Такая уверенность заставляла насторожиться, но в то же время ей хотелось подчиняться. - Подальше от тебя. – Презрительно выплюнула блондинка, дернула за ручку чемодан и покатила его к выходу, но была тут же остановлена – сильная рука крепко схватила ее за запястье и дернула обратно. Длинные пальцы легко ослабили хватку девушки и обернулись вокруг ее предплечья, словно стальные канаты, чемодан на четырех колесиках отъехал в дальний угол комнаты. - Так-так, что тут у нас… Ненависть, кажется. Как же это мило. – Парень продолжал удерживать девушку за предплечье, блокируя все ее попытки вырваться, в свободной руке удобно устроилась бутылка виски. Он сделал пару маленьких глотков. – Да, знаешь, это весьма мило с твоей стороны – демонстрировать свою ненависть во всей ее красе. Не понимаю, что именно ты хочешь этим показать, но выходит у тебя абсолютно обратное и я только лишний раз убеждаюсь в силе чувств, которые ты ко мне испытываешь. Я прав? Ну же, скажи, что я прав. Шатен широко улыбнулся и причмокнул губами, после отпил еще виски и обвел блондинку нахальным взглядом с веселыми искорками. Синди потребовалось пару секунд, чтобы догадаться, что ее ночной гость перед ее приходом уже успел опрокинуть в себя пару-тройку бокалов. Она попыталась вырваться, но, потерпев поражение, была заключена в крепкое кольцо из рук, разомкнуть которое не представлялось возможным. - Отпусти меня. – В этот раз тихо попросила блондинка, она прекратила сопротивляться и сейчас смотрела в глубокие синие глаза по собственной воле. Это немного успокоило ее собеседника, цепкий обруч рук заметно ослаб, но не перестал удерживать. - Скажи, что я прав. Скажи хоть раз в жизни. – На полном серьезе проговорил парень, наклонился вперед, ближе к Синди, и прошептал ей на ухо. – Ты всегда и во всем винила меня. Неужели тебе так сложно признать свою вину хотя бы раз… Синди вся сжалась от его горячего дыхания на своей шее, в то же время ее разрывали противоречивые чувства, ведь, на самом деле, он был прав. Но ее гордость просто не позволяла пасть ниже плинтуса. Да никогда в жизни. Да, она любила его, но проявляла это иначе, какими-то изощренными способами собственной разработки. И он это знал, и мирился, но на днях, когда она снова обвинила его просто так, просто взорвался. Сразу вспомнились старые обиды, колкие заявления полетели друг в друга градом пуль, все приобрело резкие краски, Синди бросалась на него, как бык на красную тряпку. В итоге мы имеем то, что имеем. Опять. Приехав в Ретровилль, она надеялась найти покой на какое-то время, взвесить все внутри себя, разобрать по полочкам. Что получилось вместо этого? Ссора с Либби на второй же день пребывания в городе. Причем ссора капитальная. Отвратительно. Без него все стало отвратительным снова, она цепной собакой срывается на всех подряд. Постоянно одна, наедине со своими паршивыми мыслями. Сама загнала себя в угол и не может выбраться. Выход только один… - Ты прав. – Губы шевелились словно сами собой, неуправляемые, Синди полуприкрытыми глазами смотрела ему в плечо, в голове было пусто, как никогда. Ничего больше не хотелось. Абсолютно. – Нейтрон… Ты не заслуживаешь всего этого, Джимми. Обвиняя тебя, мне легче принять то, что я не такая правильная, какой всегда старалась быть. Я… чувствую себя еще хуже, когда думаю об этом. Нейтрон с усталым вздохом отстранился и наклонил голову, молчаливо рассматривая лицо блондинки: нездоровый бледный тон кожи, темные круги пролегали под потускневшими зелеными глазами, взгляд измученный и усталый. В груди что-то болезненно свернулось в комок и задрожало, Джимми не смог выдержать этого пугающего чувства и поднес к губам бутылку, делая большой глоток. За подбородок он притянул лицо Синди к себе и осторожно коснулся горячих подрагивающих губ, тут же сливаясь глубоким поцелуем и крепко прижимая к себе девушку. Синди вздрогнула от неожиданности и попыталась было отстраниться, но было слишком поздно: в голове все смешалось в одну большую кучу, весь здравый смысл и ее хваленая гордость сгинули, будто их никогда и не было, власть захватили чувства, и девушке ничего не оставалось, кроме как повиноваться им. Губы Джимми, горячие и влажные, касались ее снова и снова, оставляя мелкие поцелуи на скуле, линии подбородка, вновь возвращаясь к губам девушки и задерживаясь на долгий тягучий поцелуй. Синди чувствовала горечь недавно выпитого Джеймсом крепкого напитка, его язык был буквально пропитан им, горький на вкус, он жалил ее изнутри, заставляя тихо охать, губы же дарили сладкое послевкусие, она так не хотела отрываться от них… Никогда-никогда. Это был ее личный омут забвения, сейчас она позволяла себе тонуть в нем снова и снова, снова и снова… Пока окончательно не сорвет крышу. Поцелуй со вкусом виски. Как бы шибануто это не звучало, ей нравилось. В данный момент ей нравилось все, и так хотелось остановить время хотя бы на секундочку, чтобы насладиться подольше, прочувствовать все до мелочей каждой клеточкой своего тела. Джимми нехотя оторвался от ее губ и прислонился своим лбом ко лбу Синди, прикрыл глаза, тихо выдохнул, все так же крепко удерживая девушку в своих объятиях. - Никуда я тебя не отпущу. – Негромко с хрипотцой произнес. – Мне без тебя… так сложно. Невозможно, клянусь. - Я тебе верю. – Синди заключила лицо парня в ладони, Нейтрон попытался что-то сказать, но она приложила к его губам пальчик, останавливая. – Ты ни в чем не виноват. Это мои личные проблемы, я осознаю, что все произошедшее моя вина. Лишь моя, не твоя. - Не говори так. Мы оба виноваты. Мне не стоило так на тебя давить. - Джимми, - блондинка подалась чуть вперед и оставила на губах парня нежный поцелуй. – Не надо. Лучше просто помолчи. Нейтрон уткнулся лицом в светлую макушку девушки, практически допитая бутылка виски перекочевала из его расслабленной руки на прикроватный столик, кольцо рук мягко окутывало теплотой и заботой плечи блондинки. Он готов был поклясться, чем угодно, тогда единственным его желанием было не разрывать спасающих объятий как можно дольше. Они не виделись всего несколько часов, а ощущение, что прошла целая вечность, целая глава их жизни перелистнулась в самый конец. Он очень сильно боялся ее потерять. Они простояли так, в полном молчании, несколько долгих минут, которые длились годами, медленно перетекая из одной в другую. Синди подняла голову и заглянула Джимми в лицо. Спокойный взгляд синих глаз, устремленных на нее, заставил улыбнуться. Она очень любила, когда он так на нее смотрел. Это завораживало. Блондинка улыбнулась уголками губ и протянула руку, подтаскивая к себе забытый посреди кровати пакет. Синди опустила в него руку и вытащила жирафа в шапке Санта-Клауса. - Это тебе, Нейтрон. Я подумала, что вы очень похожи и найдете общий язык. – С наигранной язвительностью произнесла она и вручила жирафа Джеймсу. – Надеюсь, этот Новый Год запомнится тебе на всю жизнь. - Ты серьезно? – парень поднял бровь и скептически посмотрел на жирафа, провел ладонью по мягкой шерстке, изучая материал. Поднял глаза на Синди и ухмыльнулся: - Конечно запомнится, Вортекс, и не без твоей помощи. - Можешь об этом только мечтать. – Синди выскользнула из объятий Джимми и принялась стягивать с себя одежду, разбрасывая все по комнате. – Обрати внимание на эти глубокие стеклянные глаза. Они просто выражают все умные мысли, которые возникают в пустой голове этого жирафа. Прямо как с тебя списали, Нейтрон. Наблюдая за Синди, Джимми сначала напрягся, окидывая ее долгим томным взглядом, от которого девушка поежилась, а потом расплылся в широкой ехидной улыбке. - У меня такие глаза только в двух случаях. Первый – когда я вижу тебя раздетой, и второй – когда мы вместе принимаем ванну. – Синие глаза загорелись лукавством, Джеймс откинул в сторону жирафа и притянул к себе Синди за талию, как бы невзначай скользнув холодными кончиками пальцев вдоль позвоночника, тем самым вызывая на теле девушки толпу мурашек. – А если ты хочешь увидеть мой полный откат, то лучше сочетать первое и второе вместе… Тогда я сразу сдам тебе все позиции. - Щеки блондинки покраснели, она подалась назад, но была остановлена сильной рукой Нейтрона, которая снова обнимала ее. Синди попыталась скрыть смущение, но тщетно. Все-таки, спустя годы ежедневных тренировок Джимми научился обезоруживать ее двумя точно поставленными фразами и одним правильным взглядом. Она просто таяла в его руках. Женщины – натуры довольно простые, если найти слабые места и умело их использовать. Синди больше никому не позволила бы так собой играть, но вот Нейтрон… - Я только хотела переодеться в пижаму, - Вортекс улыбнулась краешками губ и попыталась выскользнуть из объятий, но была лишь крепче прижата к груди, и возле ее уха раздался насмешливый шепот Джимми: - Что, Вортекс, уже сдаешься? А ведь мы еще даже не начинали. - Да чтоб тебе провалиться с твоей чертовой нескончаемой энергией, придурок… - зашипела Синди и оттолкнула от себя парня, укутываясь в большое банное полотенце и направляясь в ванную. - Какой еще энергией? – с удивлением переспросил Джимми, провожая блондинку долгим взглядом. - Сексуальной. – Буркнула Синди. Джимми замер на мгновенье, переваривая новую информацию, а потом разразился громким хохотом, прикрывая рот ладонью и смешно щурясь. Щеки Синди стали пунцово-красного цвета, как спелая вишня, она по самую шею завернулась в спасительное полотенце и исчезла за дверью ванной, напоследок бросив злое и недовольное: «Идиотище». - Ну, котенок, не злись. Я же просто пошутил! – Джеймс наспех стягивал с себя одежду, пока добирался до ванной, а когда открыл белую дверь из недорогой древесины, в комнату влетело полупрозрачное облачко пара, заволакивая все вокруг легкой дымкой. Нейтрон довольно облизнулся, как наевшийся сметаны кот, когда почувствовал знакомый, такой родной аромат жасмина – так всегда пахли светлые локоны Синди. Он незаметно проскользнул в ванную, его силуэт тут же растаял в клубящихся теплых облачках, а разум – в сладком наваждении жасмина. Все вновь стало на свои места. Так и должно было быть в этот вечер, и во все последующие вечера, которые они еще ни раз и ни два проведут вместе. Их личная золотая рамка канона, окаймленная вырезанными из серебра розами, на которых красовались шипы. Раньше Джимми думал, что не бывает в этом мире ничего вечного и идеального, «навсегда» не существует, но проверив на себе, осознал, что моменты прекрасного и счастья люди создают себе сами, а за вечную любовь нужно бороться, преодолевая все трудности, встающие на пути. Таков есть нескончаемый закон жизни.