Мне холодно

      Я часто просыпался от невнятного бормотания Алисы по ночам. Она ворочалась из стороны в сторону, сморщив нос, что-то говорила, то ли предупреждая о чём-то, то ли указывая, то ли весело рассказывая. Трудно было разобрать. И это иногда казалось забавным, несмотря на то, что по ночам бормотание начинало раздражать. А потом она дёргалась так, что с неё слетало одеяло, после чего постепенно успокаивалась, расслаблялась, сворачивалась калачиком на своей кровати, притягивая колени к груди. И вроде бы ничего необычного, но… Когда я уже засыпал, она говорила (иногда тихо, иногда громко): «Мне холодно». И повторяла она это неоднократно. Обычно после трёх-четырёх повторов этой фразы дверь в комнату медленно открывалась, и я слышал, как жужжит мотор и скрипят гусеницы Поли. Он подъезжал к ней и укрывал одеялом, просовывая ей между рук игрушечного медвежонка. Тогда на её спящем лице растягивалась спокойная улыбка.       Мне всегда это казалось смешным. Поэтому в одно солнечное утро, во время завтрака, когда как раз дома были мама и папа, я решил Алиске рассказать о её ночных замерзаниях. Поперхнувшись чаем, Алиса посмотрела на меня, как на идиота, после чего поспешно улетела в школу. Тогда-то её родители мне и рассказали, в чём причина. Когда Алиса была ещё маленькой, ей часто снились кошмары. Девочка что-то рассказывала во сне, а потом резко скидывала с себя одеяло, будто била или толкала кого-то. Прохлада ночи словно успокаивала её, позволяя не бояться. Но на то это и была прохлада, чтобы через некоторое время замёрзнуть. Словно наяву, девочка говорила о том, что ей холодно. И родители приходили к ней, заботливо укрывая одеялом и давая ей игрушку. Со временем кошмары сменились более приятными снами, но Алиса продолжала разговаривать и будто специально сбрасывала с себя во сне одеяло, приговаривая: «Мне холодно». Вскоре, когда Кира и Игорь стали уделять больше времени работе, эту работу выполнял Поля. Почему-то мне перехотелось сразу смеяться над ней, пускай это и в самом деле было нелепо.       С этого дня, когда Алиса по ночам говорила, что ей холодно, я не ждал Полю. Сам брал одеяло и накрывал им Алису. А вместо игрушки я сам к ней ложился, ведь мне и самому становилось прохладно от тихого Алискиного голоса в гробовой тишине ночи. Правда, на следующее утро она жутко злилась, избивая меня подушкой.       — Ах, ты, наглец такой! Опять ко мне на кровать ночью залез! Вот совести у тебя нет, морда ты верумская! Сам же говорил — спать будешь только под диваном. А сейчас что творишь? — каждое утро Алиска, только открыв глаза, ругала меня, быстро собиралась и улетала.       Поначалу я на неё обижался, считая неблагодарной. Но с годами я с этим смирился, тем более, что и она перестала на меня кричать. Да и прознала она, в связи с чем я каждое утро сплю с ней. Была не против. Это уже вошло в привычку. Как только мне сквозь сон доводилось слышать её тихое «Мне холодно», в котором слышалась вся её слабость, я сомнамбулой шёл к ней, укрывал одеялом, залезая в её объятия. Казалось, ночью, сама того не подозревая, она показывала свою беспомощность, полностью отдавалась эмоциям, которые испытывала во сне, она становилась такой, какой её не знали даже родители, чего и говорить о друзьях. А утром Алиса вновь становилась такой, какой знают её все вокруг: доброй, энергичной, улыбчивой, азартной и экстремальной. Постепенно Алиска переставала быть для меня заразой, с которой ничего не случиться. Я понимал, что она такая, как и все остальные люди: слабая, пугливая, ранимая и… обычная. И одно только её «Мне холодно» подтверждало это.       Селезнёвы были рады, что я — эгоистичное животное — вызвался помочь Алисе, пускай она об этом и не подозревала. Признаюсь, я и сам был не прочь согреть Алису, как только мог. Ведь однажды она спасла не только мою жалкую душонку, но и весь мой род — род истиноксов. За это я был ей нескончаемо благодарен, как и за многие другие разы, когда она, рискуя собой (а иногда и друзьями) лезла в пекло, лишь бы спасти меня. Но всё это было днём. А ночью, когда Алиса оказывалась в своей кровати и дрожащим голосом шептала: «Мне холодно», героем её счастливых снов становился я.       Помню, когда Алисе уже было лет шестнадцать, у мамы настал период, когда работы вовсе не было. Нет, не кризис. Кира решила отдохнуть от рутины и посвятить себя семье. Тогда она предложила мне отдохнуть, куда-нибудь съездить, навестить друзей, родственников. Но я отказался. Нет, вовсе не из-за желания никого не видеть. Чего греха таить, я и сам уж спать нормально не мог, не услышав хотя бы пару раз в неделю таинственного шёпота хозяйки.       Однако… Мне всё-таки следовало отдохнуть и позволить матери позаботиться о собственной дочери. Эх, если бы я знал, что ни у мамы, ни у папы больше не будет такой возможности…       Это день стал роковым не только для Алисы, но и для нас с Полей. Тогда ей было уже девятнадцать, она училась в университете, идя по отцовским стопам, — желание космозоологом стало делом её жизни. Алиска твёрдо знала, что этот выходной день, 5 февраля, родители проведут с ней. Она даже порядок во всём доме навела, еду приготовила. И вот раздался долгожданный звонок в дверь. Счастливая, она поскакала к двери. И я был не исключением — последовал за ней. Она открыла двери, однако вместо Селезнёвых на пороге стоял Громозека. Я изначально не понял, в чём дело, ровно как и Алиса. Но следующие его слова повергли нас в шок:       — Алиска, мама с папой больше не приедут…       Вскоре провели похороны, затем поминки. На них пришли все, кто мог. Даже наши друзья, которых после школы раскидало по галактике. Все эти люди-нелюди приносили ей свои соболезнования, а она молча кивала. Впервые я видел её такой: белокурые волосы были собраны в косичку — солнца больше не было, чёрная одежда сменила яркие цвета, улыбка исчезла…       К поздней ночи из всех, кто был, остались лишь Лёха, Арик, Маша и Наташа, как самые настоящие друзья. Мы сидели в гостиной, молчали. Алиса прижимала колени к груди и покачивалась из стороны в сторону, сверля пустым взглядом стену. Ребята ничего ей не говорили — знали, что слова в этой ситуации ничем не помогут. Я видел, как Алиса страдала, как страдали её друзья. Я понимал, что и сам страдаю от этого. Алиска, не отпуская руки и глядя в стену, медленно опустилась, легла. Ребята обратили на неё свои обеспокоенные взоры.       — Мне холодно, — тихо сказала она невзначай. Голос её дрожал, внушал страх и беспокойство. Сёстры переглянулись, пацаны с удивлением посмотрели на неё.       И только я знал, что делать в такие моменты. Принеся одеяло, я аккуратно укрыл её и сам лёг рядом с ней, позволяя Алисе взять себя, как игрушку. Поля выключил в комнате свет и увёл ребят, чтобы уложить их спать в другом месте. Через пару минут прерывистое дыхание Алисы сменилось мирным сопением… Сбылся её ночной кошмар.