В лифте (2)

София как ошпаренная выскочила с планерки и помчалась к лифту. Это было выше её сил — находиться в одном помещении с Мишей. С Михаилом Джековичем. Теперь их связывает только работа, и Толстая постоянно об этом себе напоминала. Но стоило только встретиться со своим заместителем, или просто услышать его имя, как София невольно вздрагивала, будто от удара. Никакие самовнушения и успокоительные не помогали. Обычно управляющей удавалось достаточно хорошо скрывать свои эмоции, но не в этом случае. На планерке, когда Элеонора наклонилась к Михаилу Джековичу и что-то прошептала ему на ухо, София почувствовала, как в горле встает ком. Даже Павел Аркадьевич, который обычно витает в облаках, заметил её удрученное состояние. Предложил дать выходной. На его предложение девушка ответила вежливым отказом, внутри горько усмехнувшись — знала, что для лечения её сердца нужно время и загруженность, но никак не отдых. Во время диалога с Павлом София краем глаза заметила встревоженные взгляды Михаила Джековича. Это был еще одной пыткой, как и его бесконечные попытки поговорить с ней наедине. Попытки не увенчались успехом — светловолосая и не думала его слушать, устала от бесконечного вранья. Она устала. Поэтому попросила Павла Аркадьевича и Никиту Андреевича отправить её в питерский Элеон. Благо, управляющий там требовался. Толстая уже собрала вещи, ведь это были её последние дни в московском отеле. И вот, стоя перед лифтом, и нервно нажимая кнопку уже в сотый раз, София мечтала лишь об одном — чтобы управляющий не успел догнать её, не успел сделать еще оду попытку все объяснить. Увы, её мечтам не суждено было сбыться. Она успела зайти в лифт, нажала кнопку первого этажа. Двери уже стали закрываться, как в последний момент коричневая, до боли знакомая мужская туфля не дала им сомкнуться. София сделала медленный вдох и мысленно начала считать до 10. — Соня, нам нужно поговорить, — в тысячный раз произнес Михаил Джекович, — пожалуйста, позволь мне все объяснить. — Для вас — София Яновна, — холодно произнесла светловолосая. — Нечего объяснять, Михаил Джекович. Если у Вас — София сделала акцент на этом слове, — есть какие-то вопросы делового характера, Вы можете задать их на ежедневной планерке. Если же дело не терпит отлагательств — обращайтесь к Элеоноре Андреевне. Что-то мне подсказывает, что она с удовольствием удовлетворит любую Вашу просьбу. Толстая отвернулась к табло, мысленно проклиная медленный лифт. Вдруг он остановился. Девушка нахмурилась, и стала тыкать кнопку своего этажа, затем — экстренной помощи. Никаких изменений. — Видишь, даже вселенная хочет, чтобы мы поговорили, — подал голос заместитель. — Скорее лифт говорит, что пришел в негодность, — резко проговорила София Яновна, одновременно открывая телефон. Нет связи. — У вас телефон с собой? Михаил Джекович пошарил в карманах и развел руками. Девушка закатила глаза, и вновь отвернулась от мужчины. — Я тебе изменил, — тихо сказал Джекович. — Вот это новость, — фыркнула Соня, чувствуя, что внутри все разрывается на куски. Он все-таки изменил ей. До этого еще можно было верить, что Элеонора догадалась об их отношениях, решила их разрушить, чтобы Миша остался с ней, а теперь… Теперь хочется снова свернуться клубком в этом лифте и выть, как раненый зверь.  — Я пытаюсь быть честным с тобой, — продолжал Миша. — Когда я был в клинике в Германии, я ждал. Ждал, что ты приедешь или позвонишь, или, на крайний случай, отправишь смс-ку! Но рядом была только Элеонора. Она проводила дни и ночи около меня, но мне она была не нужна. Судьба сыграла со мной злую шутку, — София услышала горечь в тоне мужчины, но упорно смотрела на кнопки лифта, — женщина, которую я любил долгие годы, ради которой добился своей должности, из-за которой чуть не убил одного и стал ненавидеть второго из многих предыдущих, что эта женщина, которая воспринимала меня лишь как слугу, будет проводить сутки около моей койки. Что она полюбит меня. Только вот в чем ирония: мне она будет уже не нужна, ведь я полюбил другую, — последние слова мужчина произнес, находясь за спиной возлюбленной, почти прикасаясь к ней. Девушка чувствовала исходящее от тела мужчины тепло, а кожа на шее покрылась мурашками от горячего дыхания. — Вот это монолог, Михаил Джекович. Умеете произвести впечатление на даму, — Соня повернулась к своему заместителю, и он заметил, что девушка на грани истерики, — что же вы тогда изменили своей возлюбленной, а? Вспыхнули старые чувства? — Ничего не вспыхивало. Да, Элеонора приставала ко мне, я все пытался с ней объясниться, но она не желала меня слушать. Но я выбрал тебя. В тот день, когда ты сказала, что между нами ничего не может быть, — тут светловолосая стыдливо опустила глаза, — я напился. Я был жутко пьян, и пришел к Элеоноре. Вот тогда я тебе и изменил. После этого мне удалось объяснить Элеоноре, что я её не люблю. В тот день она переживала из-за неудач в личной жизни, расчувствовалась, а я попытался её успокоить. Она уснула на моем плече, и, чтобы не спугнуть сон, я остался в номере. Вот почему Родион нашел мой галстук. Я не хотел, чтобы ты узнала, поэтому попросил Сеню притвориться любовником Элеоноры. Прости, что заврался, что не смог рассказать тебе раньше, но я люблю тебя, Соня, тебя! — Это не имеет никакого значения, я все равно уезжаю в Питер через пару дней, — София постаралась произнести это как можно безэмоциональнее, при этом заметив, что мужчина помрачнел. — Не делай этого, — почти умоляющим тоном произнес Миша. В этот момент лифт тряхнуло, и София Яновна почувствовала, что пол уходит из-под ног, как вдруг сильные руки обхватили её за талию. Лифт снова тряхнуло, и в следующее мгновение Джекович упал, увлекая за собой Софию. Заместитель, не теряя времени даром, поцеловал свою возлюбленную. София ответила, мужчина снял пиджак с плеч Софии, но затем она резко отстранилась. Встала на ноги, поправила прическу, надела пиджак. В это мгновение загорелось табло, и лифт плавно стал спускаться вниз. — Я уже приняла решение, и Вам, Михаил Джекович, не отговорить меня, — как можно спокойнее проговорила девушка, повернувшись к створкам лифта лицом. Сердце выскакивало из груди, и ей больше всего на свете хотелось кинуться на шею такому родному Мише. Но нельзя наступать на одни и те же грабли дважды, дать чувствам взять вверх над разумом. — Тогда я поеду с тобой, — упрямо продолжил мужчина, сжав ладони в кулаки, ибо от желания прикоснуться к любимой чесались руки. — Будете преследовать меня? — повернулась и приподняла одну бровь светловолосая, — Михаил Джекович, не боитесь, что подам заявление в правоохранительные органы? — Да ты просто боишься, — потеряв контроль, Джекович подошел почти вплотную, — боишься, потому что любишь меня, а я сделал тебе больно. Поэтому и бежишь из отеля, потому что боишься довериться мне еще раз. Закрываешься, делаешь вид, что тебе все равно, но я знаю, что это не так. Что за своей напускной холодностью ты страдаешь. — Это полная чушь, — безапелляционно отрезает управляющая. — Тогда останься и докажи, что я неправ. Двери лифта наконец открылись, за ней стояли взволнованные работники и владельцы отеля. — Посмотрим, Михаил Джекович, — шепотом произнесла девушка и удалилась.