Calm and Queasy

Ночной Токио. Луна, безмолвный небесный страж, охраняла беспокойный город, окутывая его шлейфом своего блеклого света. Но она довольно плохо справлялась со своей задачей. В темных углах и в заброшенных переулках происходили самые серьезные преступления, места которым не было при свете солнца. Бросив усталый луч на землю, ночное светило стыдливо скрылось за облаками, оставив свой пост стража молодому карателю, который без устали заносил в тетрадь имена тех, кто сошел с пути праведного. Где-то в центре оживленного Токио этот каратель сидел в своей квартире за широким столом на массивном дубовом стуле, как на троне, и, лишь краем уха улавливая имена нерадивых, доносившихся из телевизора, вершил свое правосудие. «Тоши Хирано, застреливший этим утром пятерых работников банка…» Легкий взмах ручки – и имя злодея уже сияло черными иероглифами в злосчастной тетради. «Сото Арата, подозреваемый в изнасиловании двух девочек, был пойман в Осаке…» Быстрое движение – и этот преступник получил по заслугам. «Фурумия Рен сделал чистосердечное признание…» Утомившись от надоедливой болтовни сурового диктора новостей, Миса поднялась с дивана и направилась к Лайту, но остановилась в трех метрах от желанной цели. Что она сделает? Опять скажет, что соскучилась и требует внимания и ласки? А он так же, как и раньше, ответит, что ему абсолютно все равно и он занят. Тяжело вздохнув, Миса начинает думать, как обратить на себя внимание любимого. Скрипящий голос диктора раздражал, Амане казалось, что Лайт любит его больше, чем ее, и что-то наподобие ревности проскользнуло внутри нее. Вдруг ее взгляд упал на проигрыватель, который одиноко стоял на полке рядом со стопкой книг по криминалистике. Миса подошла к устройству и нажала кнопку «воспроизвести». Легкая улыбка окрасила ее губы, когда она услышала первые гитарные риффы, плавно перетекающие в электронный бит. - Выключи, - грозно и холодно произнес Лайт, не отрывая взгляда от экрана телевизора, а ручку – от тетради. Миса равнодушно пожала плечами и прибавила громкости – так, чтобы было слышно по всему дому. Медленными, расслабленными шагами она прошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь, оставляя Лайта рассерженным на нее, на себя и на проклятую музыку. Амане сняла заколку, и спину тут же закрыли золотисто-медового цвета волосы. Слегка взбив копну руками, девушка улыбнулась себе в зеркале и начала прихорашиваться. Поменяла одежду на более привлекательную, подкрасила губы, поправила макияж глаз. Выйдя из ванной через пару минут, она с кошачьей грацией прошла обратно в комнату, где сидел все еще пышущий злобой Ягами. - Я же сказал… - Ла-а-айт, - нараспев протянула девушка. – Чем отличается бумажная тетрадь с разлинованными листами от красивого и сексапильного женского тела? Ягами вздрогнул, выронив ручку из ослабших пальцев. Сощурив глаза, он на ощупь стал нашаривать ручку на столе, с подозрительным видом следя за отрывающей его от важного дела девушкой. - Сколько было градусов у того напитка, что ты сегодня пила? Решительным рывком выдвинув деревянный стул на середину комнаты, Миса твердо ответила: - Ноль. - Что-то слабо верится, - уже без доли интереса в голосе сказал Ягами, переключая свое внимание на сводку криминала в газете. - Ну же, Лайт, - игриво произнесла Амане. – Я задала вопрос, и это будет твоей загадкой на сегодняшний вечер. Реши ее, гений. Кира усмехнулся, но не оторвал взгляда от печатных букв. Мгновенно уловив ритм песни, Миса начала двигаться, очень удачно попадая в такт. Плавным движением кисти левой руки она медленно расстегнула молнию и откинула юбку в сторону. Лайт искоса взглянул на Мису, слегка приподняв правую бровь. «Чего она удумала?», - пронеслось в мыслях у Киры. Кружа головой и покачивая бедрами, Амане ухватилась обеими руками за свой топик ярко-красного цвета с детсковатым принтом и потянула его вверх. Освободившись от верхней одежды, она швырнула топик прямо в лицо недоумевающего Лайта, который ловко увернулся от опасного «снаряда». - Да что с тобой? Ягами расправил газету и краем глаза стал наблюдать за девушкой. «Пусть делает, что хочет, - подумал Кира. – Раз уж ей скучно, то пусть сама себя и развлекает, мне же лучше». Миса осталась в одном нижнем белье и туфлях на высоких каблуках. Бюстгальтер и трусики были насыщенного атласного красного цвета и оторочены по краям черным кружевом. Дразнящие веревочки по бокам нижней части комплекта свисали на стройные бедра девушки, соблазнительно подрагивая при каждом движении Мисы. А движения были многообещающими. Она сходила с ума от музыки и, казалось, даже забыла, что в комнате находился Лайт. Покружившись вокруг стула, она забралась на него и, выпрямившись, провела рукой по извивающемуся телу, от груди и до щиколоток. Повинуясь какому-то странному порыву своего тела, Миса резко села на стул, широко раздвинув ноги и облокотившись на спинку. Мягкий голос вокалистки вкупе с тяжелым гитарным сопровождением заставлял каждый мускул подчиняться ритму песни и в то же время ловить кайф от нежности, передаваемой успокаивающим тембром певицы. Миса извивалась волной, так, словно на нее накатило небывалое желание, страсть, которую можно было погасить разве что пламенем боли. Красиво уложенные прямые волосы разлетались из стороны в сторону, отражая блеск электрических ламп. На лбу Лайта выступила испарина. Это не было в характере Амане – дразнить. Обычно она вешалась на него с утомительными стонами типа: «Я так соскучилась! Иди ко мне, мой Лайтик!» Порой Ягами поддавался подобному натиску, он же все-таки взрослый мужчина, и ему не чужды элементарные потребности организма. Но только не когда он работал. Только не сейчас. Миса встала и, отодвинув стул, сделала несколько шагов навстречу Лайту. Высоко поднимая бедра, она пыталась показать свое тело с самой лучшей стороны. Остановилась, качнулась в сторону и снова пустила по телу волну дрожи, прогибаясь назад. Заученные когда-то движения теперь пригодились. Лайт откинулся на спинку стула. Видеть глупышку Мису с чувственной стороны – это редкость. Тем более, когда она казалась недоступной. Вроде бы она здесь, рядом, но она совсем не пытается навязать свое внимание. Она сама по себе. Она наслаждается собой, а не им. Сев на пол, она расставила ноги и мотнула головой из стороны в сторону. Повернувшись к Лайту боком и сделав себе опору из коленей и ладоней, она изогнулась словно кошка. Затем откинулась назад и выставила вперед правую ногу. Из колонок доносился последний припев, слова пелись уже почти на надрыве. Миса изящно встала и плавным движением, чтобы не упасть, взобралась на стол к Лайту. Тот неотрывно следил за девушкой, ожидая следующих действий. Амане победоносно усмехнулась. Ни сводка новостей, ни криминальные статьи, ни даже дарящая могущество тетрадь не могла сейчас соперничать с ней. Она вышла королевой в борьбе за внимание своего бога. На последнем аккорде Миса расстегнула лиф и плавно, с хитрой улыбкой опустила его на колени Лайта. Тот с удовольствием рассматривал открывшуюся его взору обнаженную грудь, которая сейчас почему-то казалась такой сексуальной и совершенной. Повернувшись на каблуках, Миса спрыгнула со стола, чудом удержав равновесие, и направилась в свою комнату, оставив Ягами в одиночестве. - Стой. Но она не остановилась, а все так же шагала вперед, скрывая довольную улыбку, и лишь помахала возлюбленному ручкой, когда закрывала за собой дверь. - Вот ведь… Что за женщина, - снисходительно проговорил Лайт и подцепил пальцами лежащий на его коленях бюстгальтер. Быстро встал и выключил проигрыватель, который уже переключился на какую-то нудную и скучную мелодию. Поглаживая шелковистую ткань белья Мисы, Кира пошел за ней в комнату, с предвкушением сказав: - Сейчас у меня будет свой стриптиз.