Счастливы

Рядом с ней мне хочется жить. Так говорил Беллами каждому сокрушающемуся над их с Гриффин жизнью. Да, было непросто. Да, бесили блондинистые волосы, разбросанные по всей квартире. Да, все мысли ночью занимала борьба за одеяло, а не страсть пополам с нежностью. Но всё же, сложность компенсировалась ежедневной заботой — в любом настроении, в любое время суток, она готова была бросить всё ради него; сокращению количества волос в квартире поспособствовала покупка компактного пылесоса — без шнура и прочей дребедени, поставил на зарядку, задрали волосы, снял, прошёлся, нет проблем; второе одеяло прибавило комфорта, а страсть — ей было отведено время, специальное, когда весь мир катился к чёрту, потому что они так хотели. Друг друга. На мир было совсем плевать. Потому и жили вместе. Уже девять месяцев. Сегодня была их годовщина. Он помнил почему-то. Хотя о дне рождении собственной матери периодически забывал, и только Кларк с её вечными списками на холодильнике спасала от обид семейных. Ох… Отчего она его только не спасала. Вспомнилась дурацкая ситуация, когда их с Мёрфи повязали копы. И надо было так надраться! А как иначе? Мальчишник ведь. Не верилось, что Джон остепенился раньше него, и как это удалось экс-Рейес? Надо будет у принцессы спросить при встрече. Хотя, сегодня среда, как удачно. Не стоит обсуждать чету Мёрфи, лучше подумать о… другом. Блейк шёл с работы по центральной улице, уже стемнело, но огни витрин освещали ему путь домой. Они ведь почти сразу стали называть общую квартиру домом. Этот факт вызывал только улыбку. Он всё чаще ловил себя на каких-то романтических мыслях, но избавляться от них не хотелось. Зачем? Ведь они прибавляли сил. Она радовалась каждой мелочи, что он изобретал, а Беллами был счастлив, просто счастлив с ней, с его принцессой. Скажете, букетно-конфетный период не прошёл? Нет. Его просто не было. Они познакомились, подружили два года, а потом съехались, потому что захотели. И не пожалели. Как дружба превратилась в голые посиделки при свечах в ванной? Как-то, но это к лучшему. Так они решили для себя. Витрина цветочного требовала потратить остатки аванса, но до зарплаты ещё три дня, а впереди выходные (праздники, каникулы начались в середине недели). Хотя, может оно и неплохо. Холодильник забили ещё два дня назад, а настанет совсем голодуха, можно напроситься в гости к Октавии с Линкольном… Вопрос, что делать в выходные, не имея возможности выходить из дома, не стоял. Им с принцессой всегда было чем заняться бесполезными вечерами. Превратить тихий вечер в слишком громкий, а потом бегать от соседей, чтоб не выслушивать нотации, что может быть лучше? Победная улыбка Беллами свидетельствовала лишь об одном, их среда продлиться до понедельника, а может и дольше, если удастся взять пару отгулов… Миловидная продавщица спросила кому букет, он ответил, что принцессе. Девушка только покачала головой и выудила откуда-то издалека пять гиацинтов. — Её любимые, — похвалил Блейк. Расплатившись, он отправился за кофе в их укромный уголок. Букет стоил не так много, захотелось порадовать её чем-то ещё, чем-то только их, куда посторонним вход был воспрещён. — Вам как всегда? — осведомилась хорошо знакомая официантка. — Да, Майя, с собой, пожалуйста, — он был необычайно вежлив сегодня. Что за настрой? Влюбился что ли? — Ты какой-то притихший сегодня, — заметила девушка, собирая заказ. — У нас праздник, — пояснил Блейк, как будто стало понятнее, вот честно! — Женитесь? — Девочки такие девочки. — Не угадала, — он практически светился. — Кларк беременна? — Ещё одна попытка… — Снова мимо, — и давно вечно серьёзный красавец стал таким улыбчивым? — Не томи, — наконец, сдалась Майя, протягивая пакет с кофе и вкусностями для Кларк. — Просто мы живём, — констатировал Белл и, попрощавшись, ушёл. Он никогда не думал, что будет нести настолько розовый бред, но сегодня хотелось, а Гриффин учила не отказывать себе в удовольствиях. Как такая правильная всезнайка могла проповедовать разврат в его кудрявой голове до сих пор не укладывалось, но справлялась она блестяще. И со временем он понял, что такой она бывает только с ним, это дорогого стоило. Дом встречал темнотой и спокойствием. Только из ванной раздавались плохо различимые звуки, кажется, всхлипы. Позабыв про обувь и ругающуюся Кларк с заявлениями о том, что она «больше не будет мыть этот чёртов пол», потому что он «заколебал спускать на нет её многочасовой (читай: двадцатиминутный) труд», Блейк буквально ворвался к Гриффин. Ей явно было очень плохо. Заплаканные глаза, вся красная, ревела, почти что выла, сжимая в руках какую-то странную кружевную хрень. — Эй, принцесса, что случилось? — На коленях перед ней, обнимая одной рукой, придерживая, а её шатало, конкретно так. — Ты? — Будто не узнала. — Ты! — Крик? — Ненавижу тебя! — Вот это заявление. — Убирайся, слышишь? Убирайся! — Она билась в истерике, колотила его всем, что придётся, плакала всё сильнее, тяжело дышала. А что он мог? — Кларк? Кларк, ты меня слышишь? Что случилось? — А слёзы льются, и она молчит. Твою мать, Гриффин, это выводит! — Кларк, милая, что случилось? Расскажи мне. Я хочу тебе помочь, — новая порция рыданий. Боже, храни короля. — Помочь? Ты? Мне? Помочь? — Опять лупит, ауч, больно вообще-то! — Да как ты смеешь? Как? Ты? Смеешь? Чёртов ублюдок! Ненавижу тебя! Ненавижу! — «А я ненавижу, когда ты плачешь! И что мы будем с этим делать?» — Кларк, тшшш, принцесса! Объясни, что случилось. Пожалуйста, — да он сам сейчас заплачет! «Девушки, вы хоть представляете, как невыносимо сидеть рядом и не понимать, по какому поводу вы размазываете тушь по лицу?» — Объяснить?! — Срывает голос. «Отлично, как называется спец по ухо-горло-носу? Надо записать её на завтра». — Ты… Ты изменяешь мне… — Новая волна истерии, а до него не доходит, чёрт возьми. Что значит изменяет? Он что, совсем что ли трёхнулся? — Ты с какого дуба упала, а? — Кто-то вывел Блейка из состояния равновесия… — А это? Это что? — Ему в лицо летит та самая кружевная хрень. Ну какие-то трусы, и?.. — Кларк, я не понимаю, — искренне. — Всё ты понимаешь! — Кларк… — Я нашла их в нашей с тобой кровати! Они не мои, ясно? Не мои и уж точно не твои! — «С такими-то истериками, смена ориентации не кажется таким уж плохим вариантом, да и крайней мерой в принципе. А что? Буду сладеньким!» — Давай разберёмся, — спокоен, как удав. Кажется, её это только раздражает. — Беллами, я не могу поверить, что ты… — «Ненавижу слёзы!» — Ты спал с кем-то в нашей постели! — «Ненавижу её слёзы!» — Кларк, да не приводил я никого! — Врёшь! — Принцесса… — Все вы одинаковые! Ты, ты как Финн. Вам, мужикам, одной девушки недостаточно ведь, да? — Кларк! — Теперь он злился. Сравнивать его с этой скотиной?! Да какого ж… Раздался телефонный звонок. Он снял на автомате, очень уж хотелось отправить кого-нибудь по назначению. А такое настроение прекрасное было… — Алло, Блейк, — голос Мёрфи раздражал не меньше, чем завывания принцессы. — У вас там всё в порядке? — Джон, ты не вовремя, твою мать. Что опять произошло? — Эй, полегче приятель, я вообще-то… — Шли бы вы все со своим полегче! Задрали уже… — Гриффин нашла трусы? — Послышался обеспокоенный крик Рэйвен, которая, кажется, пыталась отобрать у мужа телефон. Кларк аж вздрогнула, услышав. Замерла. Рыдания прекратились, остались только всхлипы, неконтролируемые и частные. — Мне кто-нибудь объяснит какого чёрта происходит? — Терпению Беллами пришёл обстоятельный такой конец. Гриффин отобрала у него телефон, включила громкую связь. Начал Мёрфи. — К нам с Рэй неделю назад приехали родители погостить, не уединишься даже, ну и миссис Блейк (так Джон величал принцессу с тех пор, как они с Беллом съехались) вчера вошла в наше положение, — довольно складно. — Ну мы и залезли на вашу кровать, из хулиганских побуждений, позабыли про время, и я нечаянно оставило у вас свои трусы, — добавила экс-Рейес. Как всегда, обстоятельно и по делу, без лишних деталей. Кларк нажала на «Завершить». Посмотрела на него, как побитый щенок. Что тут скажешь? — И из-за этой чепухи твой любимый штрудель остыл, не говоря уже о кофе и булочках с корицей! — Взорвался Беллами и, поднявшись на ноги, отправился куда-то в никуда. Его телефон снова завибрировал. «Рейес» — высветилось на экране. — Всё очень плохо, да? — Голос лучшей подруги, грубо говоря, не был полон обычного оптимизма. — Я всё испортила, — хрипло констатировала Гриффин. Рэй молчала, проклиная всё на свете, зная, что почти разрушила счастье дорогих ей людей. Но вдруг случилось чудо. — Гриффин, твою мать, подними свою задницу с холодного пола, заболеешь — убью, и бегом на кухню! Второй раз подогревать кофе в микроволновке я не намерен! — Злой и заботливый. С их кухни. Её Беллами. — Ещё хоть раз покуситесь на нашу кровать, выдам все ваши постельные делишки Октавии. Уж она-то позаботиться о будущем своего племянника! — Пригрозила Кларк и повесила трубку. — Что она сказала? — попыталась проморгаться Рэйвен. — Племянник? — переспросил не менее ошалевший Джон. — У них будет ребёнок! — С каким-то сумасшедшим восторгом заверещали Мёрфи и отправились в ресторан — праздновать. Этим двоим только дай повод выпить… А на кухне царил полумрак. — Беллами, — робко. — Да дорогая, — на автомате? — Я… — Сошла с ума от ревности. Чуть не довела меня до нервного тика. И сорвала голос, поэтому будешь все выходные пить горячее, — он перечислил всё так, будто не она выносила ему мозг последние полчаса, будто он совсем не злился и не готов был рвать на себе волосы от отчаяния. Только Гриффин знала — это не так. Всё было, просто её король хорошо держался. — Прости меня, — не могла придумать, что сказать. Хотя нет, она просто боялась озвучить… — А волшебное слово? — Так тепло. Она улыбнулась. — У нас будет ребёнок, — Беллами поперхнулся кофе. Теперь несчастный напиток не могла спасти даже микроволновка. — Настоящий? — С каким-то безумным блеском во взгляде. Как будто вышла новая классная видеоигра. — Маленький, — трепетно, поглаживая свой ещё плоский живот. — Там? — Не верил? — Ага. — Майя была права… — Это ему счастье последние мозги отбило, спокойствие, принцесса, только спокойствие. Блейка подорвало, он куда-то унёсся, а через минуту, когда Кларк была готова снова разреветься, вернулся с цветами — её любимыми, гиацинтами. — Это тебе. — Мне? — Ну… — Замялся. — Вам. — Нам? — Ага, хочу вторую принцессу! — Смело. — А я думаю будет мальчик, — снова спорите? — Ты наказана за плохое поведение, тебе пока запрещено думать, — а он уже вжился в роль большого папочки. — Бу-бу-бу! — «Она тебе что, язык показывает?» — Сама такая! — «Да вы как дети!». Просто счастливы. Улыбка не сходила с лица Беллами весь вечер, а потом ночь и так до конца их среды — то есть до понедельника, завала на работе и общения с поставщиком. Но домой он вернулся радостный, и традиция прижилась, оставаясь непоколебимой на протяжении многих лет. А трусы Рэйвен они так и не вернули. Ну просто, из хулиганских побуждений.