Из-под контроля

      Джек припадал спиной к двери, плавно опускаясь вниз, фальшиво улыбаясь и безнадежно опуская взгляд обессиленный этой фразой, неожиданно для себя произнесенной вслух. Тихо, отчего-то севшим и сдавленным голосом, в глухую пустоту мрачных одиноких покоев.       Вряд ли он когда-либо осмелится сказать эту простую и очевидную для всех в поместье истину, всерьез, без налета шутовства и лукавства. Потому что она сбежит, снова исчезнет, словно светлое виденье, посетившее его во мраке отчаяния и безысходности, как и в тот пасмурный день вслед за собой утянет в неизвестность робкое пламя надежды, впервые озарившее и скрасившее своим теплым сиянием его бессмысленное существование, оставляя как и прежде заживо разлагаться душой и чувствовать смердящее дыхание смерти в спину. Он навсегда запомнил, как ее худые руки тянулись к холодному небосводу, бледные и изящные, словно выточенные из безжизненного мрамора, как на матовой коже размашистыми брызгами мерцала россыпь кровавых капель, отражаясь глубоким алым в выразительных глазах ребенка несчастий, а неустанный шепот ледяного ветра прерывал скользящий скрежет тяжелых металлических цепей. В ее фарфоровом лице, дерзком взгляде с ярким оттиском пылающего кармина, в неподдельной улыбке на бледных устах, затерялись черты Венеры, лишая разума и рассыпающихся в прах остатков воли, очаровывая своим нечеловеческим могуществом. Для неукротимой и своенравной Лейси, чья жизнь уже давно была расписана на прозаичный короткий сценарий с неутешительным финалом, Джек наверняка казался совсем еще мальчишкой, потерянным и разбитым, неосознанно обесценившим то главное и недостижимое, чем никогда не смогла бы обладать Баскервилль.       Безариус хрипло рассмеялся над своей безнадежностью, изнеможенно откидывая голову назад. Едва ли он знал, что за слоем обработанной древесины беззвучно соскальзывает с резной ручки тонкая девичья кисть, а пустой нечитаемый алый взгляд прожигает лакированную поверхность.       И неприступная, экстравагантная и бесстрашная Лейси, опаляющая чужие сердца неугасимым ярким пламенем, разожженным в кровавых радужках, позорно бежала с поля брани, отчаянно сжимая в бледных руках полы лавандовых юбок и пытаясь стереть следы своего существования.