Они не знали, что мы семена

      Ноги сами принесли его к ненавистному с недавних пор холму. Теперь Элрохир недвижно стоял, разглядывая ступени из белоснежного мрамора, ведущие прямиком на вершину. Двадцать семь проклятых ступеней и целая вечность теперь отделяли его от той, что могла стать судьбой и смыслом его бесконечно долгой жизни. Он сжал кулаки и, шумно вобрав в лёгкие побольше воздуха, словно ему предстояло погружение в ледяную воду, начал свой путь. Преодолевая одну белоснежную ступень за другой, Элрохир вскоре оказался наверху.       Сильный порыв ветра сорвал с него синий бархатный капюшон и задул лампады, тусклый свет которых кое-как освещал беседку. Наниша покоилась на ложе, усыпанном белоснежными цветами: туберозами, глициниями, цветками жасмина. Медные волосы её были сплетены в две тугие косы и аккуратно уложены на груди, тонкие белоснежные кисти рук покоились чуть выше живота. Облаченная по обычаям друидов в белоснежные кружевные одеяния, она выглядела совсем юной девочкой. «Была» — как трудно и как несправедливо думать о ней в прошедшем времени.       — Твоя скорбь — не столько сожаление о её кончине, сколько порыв, обнажающий твой эгоизм, юный лорд.       Элрохир вздрогнул. Голос появившегося из ниоткуда старца застал его врасплох, а слова, произнесённые им, обидели. Как смел он говорить так?       — Кто вы? — рассеянно произнес Элрохир, стараясь умерить свой гнев по отношению в дерзкому старцу.       — Моё имя Могрег, я — хранитель Мудрости клана, а теперь и Наместник Верховного. Не принимай мои слова как оскорбление, юный лорд, — тот улыбнулся, подходя ближе к Элрохиру.       Эльда почувствовал, как в носу у него защекотало от смешения запахов разнообразных благовоний.       — Мне тоже жаль бедную девочку, но жаль лишь потому, что знаю, на что она была способна. Нанише суждено стать величайшим из Верховных друидов и, поверь, она им станет.       Эльф недоверчиво покосился на Могрега: тот стоял, опираясь на увесистый деревянный посох и добродушно улыбался, глядя на Нанишу. «Уж не свихнулся ли старик?» — подумал Элрохир.       — О, не смотри на меня так, мой мальчик, — Могрег тихо рассмеялся. — Вы проживаете бесконечно-долгую жизнь, но втайне завидуете атани (кажется, так вы зовёте Людей?), ведь им Илуватар даровал то, чего нет у вас.       — Смерть, — глухо отозвался эльда.       — Поверишь ли ты мне, если я скажу, что друиды — обладатели сразу двух бесценных даров Создателя: бесконечной жизни и смерти?       — Нет, такого просто не может быть! Это противоестественно, старик: нельзя жить бесконечно и умирать в то же время.       Могрег вновь тихо рассмеялся.       — Эльфы, — протянул он многозначительно. — В этом все вы. Считаете, что в ваших книгах и свитках записана мудрость веков, но забываете о том, что мир — это не только ваши ветхие карты, древние учения, это даже не баллады и легенды минувших дней. Мир — велик и многогранен, Элрохир, и друиды — одна из самых необычных его граней.       Нас презирают за то, что мы — дети Илуватара лишь наполовину, за то, что мы живем как дикари и ничего не смыслим в высоких материях вроде музыки, стихов или танца. За врагов нас держит едва ли не каждый в Средиземье, и король Трандуил, так ненавидевший Нанишу, — лишнее подтверждение тому, что и Эльфы — нам не друзья. Нас сжигают и вырезают орки целыми деревнями и поселениями, но мы возвращаемся снова и снова, как семена, которые уносит порыв осеннего ветра, чтобы весной они могли взойти и пустить корни в другом месте.       Не каждый из нас достоин вечной жизни. Умирая, мы так же, как и вы, попадаем в Залы Мандоса* и предстаем перед Судом**. И если ты жил праведно, не держал в сердце зла и не творил его, то получаешь право на перерождение…       — А если нет? — спросил Элрохир, понимая, что не услышит в ответ ничего утешительного.       Наверняка, для искаженных злобой душ друидов, как и для квэнди, Намо*** и Вайрэ**** подготовили испытания, которые смогут очистить их от скверны и зла. Но все ли души очищаются, и то, что случается с ними далее, неведомо никому из ныне живущих.        — Я не знаю, мальчик мой, не знаю… но на моей памяти никто из приговоренных на суде Намо в Подлунный мир не возвращался.       Элрохир молчал, а в голове его один за другим рождались вопросы, среди которых был один самый главный.       — Я не знаю, когда вернётся Наниша, — опередил старик эльда. — Как и не ведаю того, какой облик выберет она для перерождения.       Эльда, в душе которого начала теплиться надежда, вновь поник. То, что она сможет вернуться — еще не значит, что она будет прежней красавицей Нанишей. Быть может, она будет иначе выглядеть, иначе зваться и совсем не будет помнить о нем. Значит, ему придется отыскать ее, быть может, заново влюбиться, а если потребуется, то и рассказать о том, какой была ее прежняя жизнь.       — Надеюсь, моей бесконечно долгой жизни хватит, чтобы дождаться её здесь.       Элрохир улыбнулся своим мыслям и, кивнув на прощание Могрегу, побрел вниз по ненавистным белоснежным ступеням, подарившим ему в этот вечер надежду.