Воспоминания о доме

      — Неужели ничего нельзя сделать?       Голос молодой девушки дрожал, и широко распахнутые глаза светились надеждой, которую так не хотелось гасить. Совсем ещё дитя, с грустью подумала адмирал Ар'алани, глядя на свою гостью, за что ей всё это?       — Прошу прощения, это не в моей власти, — сказала адмирал.       — Но вы же знаете, что Траун не хотел ничего плохого. Всё, что он делал, было на благо Доминации!       — Правящие семьи, к сожалению, так не считают.       — Убедите их!       Ар'алани вздохнула. Если бы всё было так просто! Адмирал хотела бы помочь, но сейчас она, и правда, бессильна. Сердце разрывалось от сочувствия. Эта девочка ещё не потеряла надежду. Она ещё не понимает, что Траун навсегда для неё потерян. Длерки'маит'Доакозо уже потеряла одного брата и не хочет лишиться второго. Адмирал понимала её. Митт'рас'Сафис не был ей чужим, он был её другом.       — Так ведь нельзя! — сказала Имаит тоном капризного ребёнка, которым, по сути, и являлась. — Вы же адмирал, вы можете ему помочь!       — Прошу прощения, — повторила Ар'алани. — Но я не могу.       Адмирал боялась, что у девочки начнётся истерика. Это было бы ожидаемо в её состоянии. Имаит пыталась держать себя в руках, она явно с трудом сдерживала слёзы. Только гордость не позволяла ей сейчас заплакать.       — Что мне теперь делать? — тихо произнесла Имаит.       Слёзы в голосе и умоляющий взгляд. Она ведь останется одна. Братья ограждали её от жестокой реальности, потерять их для Имаит всё равно, что лишиться части своей души.       — Трасса признали погибшим, вы знаете?       — Да, — ответила адмирал. — Примите мои соболезнования. Он был вашим опекуном?       Имаит кивнула и отвернулась, должно быть, пряча слёзы. Ар'алани встала, налила стакан воды, который девочка приняла дрожащей рукой, еле слышно пробормотав «Спасибо».       — Трасс был моим лучшим другом, — сказала Ар'алани, в успокаивающем жесте положив руку Имаит на плечо. — Он хотел бы, чтобы я позаботилась о вас.       — Не только обо мне. Спасите Трауна, Адмирал! Прошу вас, сделайте хотя бы что-то!       — Это не в моей власти.       — Несправедливо!       Ар'алани не поняла, выпал ли стакан из дрожащих пальцев, или Имаит сама швырнула его на пол. Адмирал не умела утешать, и что делать сейчас, она не представляла.       — Траун столько сделал для Доминации, а теперь, когда семья Чаф ополчилась на него, всем плевать! Трасс боролся бы за него! Если бы вы попали в беду, адмирал, мои браться боролись бы за вас. Вы просто не хотите помочь, и никто не хочет, потому что никому не нужны проблемы.       — Вы в расстроенных чувствах, Имаит, я понимаю…       — Ничего вы не понимаете! — перебила Имаит. — Вы были согласны с тем, что делал Траун. Я знаю, он говорил мне. А теперь вся вина на нём, и вы не желаете помочь, чтобы тень не пала на вас.       Имаит сжала кулаки в бессильной злости, и так долго сдерживаемый поток слёз, наконец, вырвался. Ар'алани усадила девочку на диван, пытаясь успокоить, гладила по голове. Имаит — дитя, она не сдерживает эмоций, не понимает, что говорит… Нет, всё, что она сказала, было в той или иной степени правдой. Это правда, которую никто не желает признавать, и только девочке хватает духу её высказать.       Ар'алани закрыла глаза, призывая себя успокоиться. Не хватало ещё проявить истинные чувства. Адмиралу было стыдно. И горько оттого, что она, правда, никак не может помочь Трауну. Только упасть в бездну вместе с ним. Но разве от этого будет какая-то польза? Единственное, что она ещё может сделать для Трауна и Трасса, — позаботиться об их сестре.       — Простите, адмирал, — проговорила Имаит, прекратив всхлипывать. — Я оскорбила вас…       — Ничего, вы просто расстроены, — ответила Ар'алани. — Имаит, я не могу спасти вашего брата. Но если вам что-то понадобится, всё, что угодно, вы можете обращаться ко мне.       — Спасибо.       Бедное, несчастное дитя, подумала Ар'алани. Родители Имаит погибли много лет назад и при крушении корабля, наверное, для Имаит лучше, что она их не помнит. Дети чудом выжили, чтобы остаться сиротами на попечении дальних родственников. Достигнув совершеннолетия, Трасс оформил опеку над братом и сестрой, и с тех пор они жили сами, находя друг в друге смысл существования. Им было трудно поначалу. Ар'алани помнила, как её друг работал и учился сутками, чтобы дать брату и сестре ту жизнь, которой они достойны. Теперь Трасс мёртв, Траун скоро отправится в изгнание, а Имаит останется в одиночестве. Будто судьба специально отбирает у девочки всех, кого она любит.

***

      Конечно, им дали возможность попрощаться, иначе было бы слишком жестоко. Имаит пыталась быть сдержанной, как подобает воспитанной девушке-чиссу, чтобы Траун не запомнил её плачущей. Но спокойствие всегда давалось ей с трудом. Надежда разбилась вдребезги, и отчаяние накатывало холодными волнами. Имаит не хотела оставаться в одиночестве. Она боялась одиночества, боялась возвращаться в пустой дом, боялась воспоминаний и снов о былом счастье.       Пусть это окажется всего лишь ночным кошмаром! Пусть Трасс будет жив! Пусть Трауну не придётся улетать! Но это реальность. Та самая реальность, от которой её всегда надёжно защищали старшие братья, не позволяя узнать о страхе и боли.       — Почему, почему он умер?       Когда Имаит сообщили о прекращении поисков и признании Трасса погибшим, она держалась, но сейчас, в объятиях Трауна, она, наконец, могла выплеснуть всю ту боль, что накопилась внутри, разъедая сердце, словно кислота.       — Наш брат всегда заботился о других больше, чем о себе.       Имаит закрыла глаза, пытаясь хотя бы на мгновение забыть о трагедии и о скорой разлуке, чтобы снова почувствовать спокойствие, которое она всегда обретала рядом с братьями.       — Ты не должен был его отпускать, оставлять там. Ты не должен был позволять Трассу жертвовать собой!       — Прошу, Имаит, не надо!..       Траун зажмурился, Имаит увидела, как из уголка его глаза скатилась слеза. Она ужаснулась собственному эгоизму. Трауну тоже больно. Наверное, ещё больнее, чем ей, потому что он чувствует себя виноватым.       — Траун…       — Умоляю, не надо, не говори ничего.       — Это не твоя вина, — сказала Имаит. Да, возможно, именно его действия привели к смерти Трасса. Но Имаит не могла винить его, она слишком любила их обоих.       — Моя.       Они молчали несколько минут, просто стояли, обнявшись. Молчаливая поддержка, которую они дарили друг другу, была лучше всяких слов. Наверное, именно в этот момент Траун и Имаит осознали, что теперь во всей Вселенной они остались вдвоём. Больше нет того, кто всегда выручал их, готов был помочь, утешить и дать совет. И неважно, сколько лет каждому из них, боль всегда чувствуется одинаково, как и одиночество.       — Нет надежды, что тебе позволят остаться?       Траун покачал головой. В этот момент собственная жизнь мало его волновала. Что будет с Имаит? Кто позаботится о ней? Она не умеет жить самостоятельно, не может быть одна.       — Тогда я… я полечу с тобой! — воскликнула Имаит, глаза которой загорелись детской глупой решимостью. — Никто не может мне запретить!       — Я могу, и я запрещаю, — твёрдо сказал Траун. — Ты останешься на Ксилле, будешь учиться и строить свою жизнь такой, как всегда мечтала.       — Я мечтала, чтобы вы были рядом!       По щекам Имаит снова потекли слёзы. Разлука неизбежна, она понимала, но не желала с этим мириться.       — Трасс всегда будет с нами. Пока мы с тобой живы, мы будем его любить, а значит, в наших сердцах он будет жить.       Сестра рыдала в его объятиях, её хрупкое тело тряслось, словно в ознобе. Оставить её одну… немыслимо. Но не брать же девочку с собой в изгнание? Хотя, кажется, по закону, семья может отправиться вместе с ним, если захочет. Траун быстро отогнал эту мысль. Он не может принести в жертву её жизнь и будущее из-за собственного страха одиночества.       — Мы ведь ещё увидимся? — спросила она, поднимая на брата заплаканные глаза.       — Конечно.       Траун не мог ответить иначе, это сломало бы её.       — Я вернусь, Имаит. Или ещё лучше, я найду для нас новый дом, где никто не сможет поступить с нами несправедливо.       — Новый дом? — робкая улыбка тронула её губы.       — Да. Я позову тебя туда, и мы снова будем вместе, как семья.       Это красивая сказка, которую он сочинил не только для неё, но и для себя. Эта сказка поможет ей жить дальше.       — Ты обещаешь?       Внимательный взгляд карминовых глаз, полный грусти и надежды. Сказать ей то, что она хочет услышать? Или позволить её мечтам разбиться о твёрдую стену реальности?       — Я обещаю.