Любовь страшнее, чем война

— Мне кажется, после сегодняшнего вечера Эшара Дейн вернётся в свои покои и обнаружит на своём затылке выжженную твоим восхищенным взглядом дыру, — небрежно бросил где-то около уха захмелевший Брандон, разразившись густым смехом. — Это так видно? — смутившись, спросил Нед, пряча серые глаза к полу. Он наблюдал за очаровательной незнакомкой уже не один танец, но никак не решался пригласить её сам. Её кричащая красота пугала его, будто лишь взглянув на него, леди Дейн исчезнет, как сладостное видение. А старшего брата, казалось, ни пугало ничего — ни недовольные взгляды молодых лордов, чьих жён Брандон уже успел покорить, ни взгляд пурпурных глаз дорнийки. — Видно всем, кто хоть раз посмотрел за этот вечер на тебя и на неё, — Волк-вожак был готов вновь рассмеяться, но сникший взгляд брата уколом заставил его замолчать. — Если ты хочешь потанцевать с ней, то я могу попросить за тебя. Робости на лице Тихого волка словно и не бывало. Он поднял голову, одарив своим цепким взглядом старшего брата — встряхнув плечами, Брандон уже собрался воплотить свои слова в действие. Нед вцепился рукой за его кафтан, удерживая его рядом с собой. Волк-вожак опешил от такой напористости. — Не надо, — тихо сказал Нед, осматриваясь, не заметил ли кто из гостей их с Брандоном стычки. Но люди вокруг были заняты собой — новый танец оторвал их от разговоров и сплетен, а кого-то и вовсе от столов с угощением. — Я не собираюсь стоять здесь и смотреть, как ты упускаешь свою возможность повеселиться на турнире и стать мужчиной. Турниры для того и проводятся, мой мальчик, чтобы поупражняться в силе и умению ухаживать за красивыми дамами! — громче нужного выпалил Брандон, с лёгкостью высвободившись от тисков младшего брата. Он уже давно заметил леди Эшару, исполнившую пару танцев и теперь неспешно прогуливающуюся по зале, изредка кланяясь новым родовитым знакомым, или же разговаривая. Лучшего момента, чтобы пригласить её на новый танец, в этот вечер просто бы не было. На пиру становилось всё скучнее. Вина и блюда уже никого не удивляли, а музыка лилась всё неспешнее, ленивее; казалось, что и сами музыканты давно хотели уйти отдыхать, если бы не королевская чета, остававшаяся за столом. Эйерис уже давно ускользнул к себе — для старого безумца, он довольно долго держался в полной людей зале, где у каждого был меч и язык, способный на измену. Лишь знакомый треск языков пламени, исходящий их десятков зажженных свеч, успокаивал правителя Семи Королевств, словно напоминая ему о его силе. И только бросаемые исподтишка взгляда подданных, полные отвращения и ужаса, молвили правду. А правда была такова, что многие на этом пиру втайне пили за Рейегара. За будущее под его мудрым началом. Глаза уже давно слипались то ли выпитого вина, то ли навалившей за долгий день усталости. Эшара бы уже давно вернулась в свои покои, если бы не Элия — бросить подругу наедине со льстецами и сплетниками она не могла. Да и предстояла ли Элии угроза? Окруженная заботой чуткого брата, который даже во хмелю держал ухо востро, а руку наготове, ей не могло угрожать ничто. А вот самой фрейлине принцессы могли угрожать настойчивые кавалеры. Хотя бы Роберт Баратеон. С суровой красотой и телом воина, он столь же легко очаровывал, как и ужасал: когда над молоденькими крестьянками, нанятыми лордом Уэнта в качестве прислуги, сотрясались его плечи, а волны мышц вздымались и опускались, пока он разящим басом сыпал пошлостями или шутками, он казался исполином над мышками. Взглянув на него, нельзя было сказать, что он умён не по годам, а в силе ему едва ли кто-то может уступить. Он был гулякой, но умел быть серьёзным — смерть родителей наложила на него определенный отпечаток. И как шумный, любвеобильный, пылкий на гнев и слова Роберт мог быть женихом Лианны Старк, самой дорогой розы Севера Как мог быть лучшим другом её брата, прозванного Тихим Волком? Не успела Эшара подумать о волчьем семействе, как перед ней предстал галантный Брандон Старк, предмет обсуждения и вздохов многих девиц этим вечером. Он был высок и мускулист, и в тени чем-то напоминал Роберта Баратеона. Но два горячих нрава не могли ужиться вместе, всё время соревнуясь в военных и любовных победах — Брандон был себе на уме. Позади него стоял младший брат Нед, чьи глубокие серые глаза одновременно смущали и привлекали здорнийку. У него был вид, будто бы его подтащил к эшафоту. — Леди Дейн, — Брандон присел в неглубоком поклоне, едва касаясь губами бархатной кожи рук девушки. Горячее дыхание обожгло руку и поглотила в своём жаре поцелуй. — Я очарован вашей красотой и изяществом, как и мой младший брат Нед. Не подарите ли вы ему один танец? Тихий волк отвёл смущенно взгляд, а затем направил его к ней, удивляя своей пронзительной мощью: на неё смотрел угрюмый воин, под кожей хранивший северный хлад, но никак не едва возмужавший юнец, едва вернувшийся домой. Какая-то неведомая Семерым сила исходила от него, хоть столь же красив, как старший брат, он не был. — Подарю, и может даже не один, — ответила она глазами, легко приняв руку северянина. Объявили новый танец: не слишком быстрый, не слишком медленный, знакомый во всех уголках Вестероса. Эшара положила ему свои руки на плечи, и они закружились по зале, оставаясь из числа последних, кто мог держаться на ногах и не отдавливать друг-другу пальцы во время исполнения движений. Нед был местами неловок, местами не поспевал за грациозной дорнийкой, но никто за этот вечер не держал её с той же бережностью и трепетом, как держал он. И одного танца хватило чтобы обоим понять, чтобы возникла нужная искра.