Тот перекресток, где проходят жизни все, там, где встретилися мы с тобой, какие славные дни, когда смеялись мы, вместе с тобой...
27 января 2013 г. в 10:43
Ночь с 5 на 6 ноября.
Я медленно шел по тихой улице. Свет проезжающих мимо парка машин сначала ослеплял, а потом резко таял в темноте.
Учитывая время, сейчас положено находиться дома, но такому конченому романтику-идиоту как я просто невозможно сидеть там в такой вечер. Вид опадающих листьев на фоне темно-синего неба заставлял торчать на улице часами.
Быть может, я один такой. Кто, кроме меня, может вот так просто выйти в час ночи на улицу с гитарой? И вообще, двадцатидвухлетних парней, которые занимались подобными глупостями я не встречал.
Дойдя до ближайшей лавочки, я протер ее рукой и медленно на нее опустился. Снял в плеча лямку от чехла для гитары, расстегнул его и достал простенькую акустическую гитару светло-коричневого цвета.
Я пару раз мягко прошелся пальцами по струнам. Муза накрыла меня с головой; я достал блокнот и стал судорожно писать, стараясь не упустить ее.
***
На следующее утро я бодро шагал с гитарой за спиной и самыми позитивными мыслями в голове. Резко откинув дверь бара, на меня тут же накинулся Идзумо.
- Что ты творишь, Тоцуко! Сколько раз я говорил тебе не шуметь у меня!
- Прости-прости! - виновато улыбнувшись, я приложился губами в теплому кофе, что по обычаю выдал мне Кусанаги - за счет заведения, между прочим.
За столами уже сидели все участники "ХОМРЫ".
Я бегло прошелся взглядом по доске Яты и тут же попросил:
- Я тут начал заниматься катанием на скейте. Не одолжишь?
- Ха! С радостью!
Он быстро протянул мне доску. Я, ошибочно полагая, что с первого раза смогу в прыжке перевернуть скейт, с треском провалился.
- А, какой ужас, Тоцуко! Действуешь неправильно. Надо сначала бац! - парень вытянул руку с ладонью, повернутой вниз, - А потом перевернуть, - и тут же тыльная сторона ладони оказалась наверху.
- Чего? - я смущенно улыбнулся, приставив пальцы к подбородку, - Не понимаю, что ты хочешь сказать, Ята.
Парень склонился над полом, поднимая скейт.
- Позволь показать.
Я кивнул. Глаза Мисаки радостно загорелись, принимая вызов. В следующую секунду он выполнил безупречный переворот.
Я в исступлении раскрыл рот и сжал ладони в кулаки; до такого уровня мне, несомненно, еще далеко. Готового разразится воплем отчаянья и зависти, меня остановил Идзумо.
- Парни, а ну-ка перестаньте! Развлекайтесь со скейтбордом снаружи!
Мы с Ятой одновременно виновато улыбнулись владельцу бара, тот со вздохом продолжил потирать бокалы.
Ята попросил меня встать на доску и продолжил меня курировать:
- Ладно, Тоцуко, с силой топни по этому концу...Сильно топни!
- Вот так?
- Нет, не вбок! Топни по задней части...Го-о-отов!
Грохот падающего на пол человека и мой гневный вскрик.
- Эх, ничего ты не умеешь!
- Блин! Кто бы говорил, Ята! Ты продул седьмым!
- Чего?! А ты-то, Тоцуко! Занимаешься бонсай, а пытаешься научиться скейтбордингу!
Я, с видом последнего гурмана, вздернул ладонь вверх.
- Мне нравится все пробовать! - я тут же вскинул указательный палец вверх, резко вспомнив кое-что, - А, кстати, я недавно купил старую модель камеры!
Ята слегка удивленно на меня уставился.
- У тебя что, на телефоне камеры нет?
- Это другое!... - я приложил сомкнутые пальцы правой руки на подобие обьектива, - Сделал уйму фотографий..Покажу как-нибудь!
Топот маленьких ножек заставил прерваться мои восхищенные реплики, я удивленно уставился на светловолосую девочку.
- Песня.. Песня. Собираешься петь?
Пораженный способностями Анны, я откинул голову немного назад и признался:
- Анна такая прелесть!, - я обернулся к Яте, театрально всплеснув руками, - Слышал? Эту юную леди заинтересовало одно из моих, - я выдержал эпичную паузу, - хобби!
Яте, по видимому, мой концерт не понравился.
- Преувеличиваешь что-то.
Я вернулся к оставленными у бара вещами, достал гитару и снял пиджак. Подождав, пока все присутствующие соклановцы обратятся в слух, я запел.
Тот перекресток, где проходят жизни все,
Там, где встретилися мы с тобой,
Какие славные дни,
Когда смеялись мы,
Вместе с тобой...
***
7 декабря.
Крыша многоэтажки.
Ночь.
Холодная, как сам лед...
Я лежу в крови.
Мысли путаются.
Я не в состоянии сделать ничего - а оно разве нужно?
Не в силах открыть глаза. Только слушать.
Я услышал частое дыхание и быстрые шаги.
Лестница.
По лестнице быстрым шагом поднимались Идзумо и Ята.
- Тоцуко!!
Парень подбегает ко мне, правой рукой слегка приподнимая мое онемевшее тело. Кусанаги подходит к новенькой камере, которая лежит в паре метров от меня.
- Тоцуко! Эй! Что случилось?!
Через боль открываю глаза.
Передо мной расплывающиеся лица Яты и Идзумо.
- Б-Бесцветный... король..
Глаза Яты в ужасе раскрываются.
- Король...Тоцуко! Какой король это сделал?!
Видно, первое слово я произнес слишком тихо.
Я приоткрыл рот, чтобы повторить; меня останавливает испуганный голос Кусанаги.
- Достаточно, Ята! Не заставляй его говорить!
Ята прикасается с моему промокшему от крови пиджаку; рядом виднеется дыра от пулевого ранения.
- В-Все будет хорошо, Тоцуко! Помощь...Помощь уже в пути! Скоро все...будет хорошо.
Я иронично улыбаюсь, понимая, что уже слишком поздно. Протягиваю испачканную в собственной крови руку, касаюсь щеки Яты. На ней остается кровавый след.
- Что ты...Не переживай...Все будет...Хорошо...
Силуэт Яты расплывается сильнее; я понимаю, что мое время сочтено. Со слезами на глазах я через силу выдавливаю:
- Извини.
Ята изумленно смотрит на меня, его силуэт начинает расплываться сильнее. Я склонил голову. Сквозь туманный занавес я слышу их голоса:
- Тоцуко..Тоцуко...Не теряй сознание! - голос Яты сквозит слезами, - Не поступай так! Нет...
Потом, уже совсем глухо, я различаю сдавливаемые всхлипы Мисаки и звук набираемого номера телефона. Голос Кусанаги.
- Извини, Микото...У меня плохие новости.
Пожалуй, лучшей жизни я и пожелать себе не мог. Стать членом ХОМРЫ - это все, чего я так долго добивался. Я привязался к этим ребятам, они были такие хорошие.. Они приняли меня. И теперь я умираю с улыбкой...
Тоцука Татара, 7 декабря 2012 года.