Дер Хексер

Глава третья Думаешь, полетит? - Надо в город выбираться, – сказал Шульдих, – Чувствую – стагнация. Одолевает. Обуревает. Дышать трудно, как будто. Интересы пропадают. Никакого саморазвития. Тишь и гладь незамутненные. Слишком спокойно все. Никакого разнообразия. Надо в город! В столицу! В Вызиму! В Вызиму! В Вызиму! – он стукнул кулаком по столу и сразу же задумался. Айя молчком посмотрел на него. - Хочешь со мной? – с надеждой спросил Шульдих, мгновенно выходя из раздумья. – Вдвоем веселее все ж. В пути. И поговорить, и вообще. - Не могу пока, – Фудзимия отвечал неторопливо, – Ты ведаешь ведь, что тут у меня секретная миссия. Я выполнить ее должен. Во что то ни стало. Бы. И так подзадержался с утопцами – но дело правое. С тобой я могу проехать недолго, по пути это мне, покажу, в какой стороне Вызима, ты ж не знаешь, а далее пути наши разойдутся. Надолго ли – сие неизвестно - может и навсегда, – Рыцарь заметно закручинился, но вида как бы стоически не подал. Шульдих поморгал. - Рассказать про миссию свою не могу тебе я, – нещадно инверсировал Айя. – Это тайна. Важная и государственная. А шпионы – они всегда где-то рядом, окаянные ироды. Плюнешь – попадешь в шпиона, – Айя сплюнул. - И хоть друг ты мне, но... – Фудзимия помотал головой и прикрыл глаза ладонью. - Эхма, – робко сказал Шульдих, поддерживая разговор. - Но скоятаэли не причем тут, – вдруг грозно предупредил Айя. – Ими мы в Ордене позже займемся! Не думай тут, что спуску дадим им! Что отвертелись! Что за сроком давности! Что позволим! - Кто? – изумился Шульдих, сомневаясь, что правильно задал вопрос. – Кому? - Древняя мудрая раса! – заругался Фудзимия, избивая стол кулаком. – Козлы длинноухие! - Козлы – древняя раса? – Шульдих уже привык ничему не удивляться. - Воистину! – Айя даже подскочил и пнул стол, – Воистину козлы! Козлы и есть! Это ты правильно сказал! Шульдих не знал, что и сказать. - Уж такие мерзавцы! – ярился Фудзимия, добивая стол и руками, и ногами. - Так пусти козла в огород! – наконец нашелся Шульдих. - Именно! – обессиленный яростью рыцарь рухнул на скамью. – Именно! - А уж если древний... - добавил Шульдих. – Тут уж вообще... Поелику инда и... Знамо! Они помолчали. Шульдих немного попил пива и поел сушеной рыбки. - Сегодня это... кстати... премьера, – прохрипел Айя, – Сходить надо. Едзи обидится. Готовился. - Что за премьера? – Шульдих изящно выплюнул тонкую рыбью косточку. Айя откашлялся и покраснел – довольно сильно. - Ну... танцы. Конкурс. На шесте. Танцы на шесте. Там за околицей шест воткнули здоровенный. Сходи, посмотри. Вековой дуб тесали. Приготовления. Ярмарка небольшая будет. Пряники будут продавать, – почему-то отдельно отметил он, - Бесовское это дело – балаганы! – добавил тут же. - Вертепы. Но – готовился. Нельзя девчонку... мальчонку... Нельзя парня обижать! – Айя снова немного вышел из себя. - Старался. Весь бордель придет – самодеятельность у них. Танцевальный ансамбль! Забыл название. Типа – "Наливные яблочки". Забыл точное название. Приглашение прислали, – Он похлопал по латам, словно ища карман, – И тебе, и мне. Именные. Приглашения были засунуты за латную рукавицу – нашлись! - два кусочка пергамента с кривоватой надписью "Милсдаря ведьмака, рыцаря (ненужное зачеркнуть) нижайше просим с головой окунуться в омут лютой страсти сего дня ровно в полночь" – и пририсованным сердечком с воткнутой в него стрелой, капельками крови и небольшой кровавой лужицей. - Красиво! – довольно отметил Айя.- Здорово оформили! Оригинально! - Ух ты! – оживился Шульдих, – Вот это класс! Стриптиз! Пойдем, конечно. Когда? - В полночь же, – отмахнулся Фудзимия. – Ты читай буквы-то!- там буквы есть! В двенадцать ноль-ноль. Есть еще время. Пока тут документы выправлю подорожные. - Вертай коня, смерд, – в сотый раз требовал Айя и гремел кулаком по столу, – Вертай коня немедля! Мы на что рядились? – чтоб утопец боле не смущал! Утопец не смущает боле, так ведь? - Так-то оно так, – староста с готовностью часто кивал, - Утопец боле не смущает. Но как не смущает, милостивый государь! Ты ж послушай! Тут другая причина! Все иначе теперь! Тут тоже – удивительно! Удивительные дела творятся! - Зубы мне не заговаривай, – Айя скривился как от флюса. – Коня верни! - Послушай, милсдарь! – Староста умоляюще сложил руки, - Не знаю прям, с какого краю взяться! Прямо весь в смятеньи! В терзаньи и сомненьи! Послушай! Тока послушай! Что ты все про мерина свово?! Конь! Верни! Сперва бабы жалились – стираное белье пропадат – поразвесят на солнушке посушить – пропадат! Прищепка – вот она! Прищепка осталась! А бельишко – исчезло! Ущерб! - Это фетишизм называется, – светски вставил Шульдих. – Часто встречается. Сексуальная шалость – не боле. - Шалость! Хороша шалость! Почти неношеного хорошо залатанного белья враз лишиться! Может, у вас так принято шутить, милсдарь ведьмак, – Староста неодобрительно поджал губы и сощурился, – А у нас... Так тут что! – глава деревни снова закричал, - Самое то что, милсдари, разужасное! Мужики пошли на рыбалку! Сидят - червячки-лесочки, а тут из воды – утопец - шасть! Утопец! Утопец! – Староста ужасно выпучил глаза от ужаса. - Да не простой утопец, милсдари! Ой, страсти какие, прям сердце замират! – Староста схватился за сердце, - Прямо говорить разужасно, дорогой господин! Вылазит утопец, а на ём! – подштанники! Утопец в подштанниках! Вылез на бережок и сел – а сам в подштанниках! Мужики рыбу порасплескали! Нахрен порасплескали всю! Всех сорожек! К диаволу весь улов! А тут ищо вылезат! И ищо! И ищо! И все в подштанниках! Все, милсдари, поголовно в подштанниках! - Староста схватился за голову. – Что же это такое! Сели на бережку и сидят! В подштанниках! И будто ждут кого! Мужики свои подштанники чуть не замарали! Понятное дело! Послабило! Лихие времена настали! Ой, чего ж ждать непонятно! Будущее темно и неясно! Ойойой! Белый хлад идет! Всем капец! - староста рухнул на кипу подорожных документов всей широкой грудью. - Сие прилично, – сказал Айя, долго подумав. – Нравственность не страдает. Уды не видать. Разговор про уды был. - Уды! – взвыл староста в документы. – Какие там уды! Уды – что! Уды – у всех! Уды – рядовое явление! У меня – уды! У тебя, милсдарь, уды. У милсдаря ведьмака несомненные уды, и портки кожаные тугие! А тут такое – подштанники! Ой, страсти какие! Знать бы, милсдарь, откуда сие зло – ух, я бы этого моралиста! – староста беспредметно повеял пудовым кулаком. Шульдих поежился, сохраняя непринужденно светское и просвещенное выражение лица. - Коня верни! – рявкнул Фудзимия, – Дело государственной важности, а он о подштанниках! Коня отдавай, селянин, или хуже будет! Честно тебе говорю! Староста без сил лежал в отчетах. *** - Скакун мой, – Айя погладил вороного коня между ушей и сунул Шульдиху в руку краюшку хлеба. – Покорми его, – приказал рыцарь, - Знаю же, что хочешь. Все на свете хотят коней кормить. Для Шульдиха это желание было весьма внове. Конь завздыхал, подвигал ушами и по-голливудски улыбнулся желтоватыми зубами прямо ведьмаку в лицо. Шульдих прочно сжал в руках краюшку. - Не бойся, – сказал Айя, – Порш не кусается. - Порш? - изумился Шульдих. - Отличное имечко! – довольно подтвердил Айя. Порш потянулся губами и зубами к хлебу. - Знаешь, какую скорость развивает? – хвастался Айя. – Ого!! А красавец какой! А удобный! Ты дай ему хлеб-то, дай! Порш, ты возьми хлеб-то, возьми! Порш шумно выдохнул ноздрями. Шульдих отшатнулся, не выпуская краюшку. - Хлеб давай! – крикнул Айя ведьмаку. – Хлеб бери! – крикнул он Поршу. Шульдих плотно зажмурился и протянул руку с измятым мякишем в примерном направлении. Конь как по канону аккуратно взял измочаленный хлеб зубищами, еще раз обдав Шульдиха горячим и влажным дыханием, сочно всхрапнул и заперебирал ногами. Шульдих с облегчением осознал, что желание покормить коня у него уже исполнилось. - Сегодня сходим на концерт, – сказал Айя, одобрительно хлопая коня по крупу, а Шульдиха по плечу, – А завтра с утра, как проспимся... как отоспимся - поедем – время не ждет! *** Стемнело. Шульдих и Айя вышли за околицу. Оба принарядились - Шульдих завязал на шею щегольской разноцветный платок в широкий и беспардонный турецкий огурец, а Айя причесался. - Билетика не будет лишнего? – обратился к ним донельзя бородатый, высоченный и жилистый кузнец. – А то, мож, есть, а? Из-за плетня смотреть несподручно - не особо и разглядишь чего. А желание есть. - Это випы, – свистящим шепотом пояснил ему тоже весьма бородатый, но коротенький и рыхлый ткач, – Понаехали тут, – неприязненно отметил он. Понаехавшие випы независимо прошли мимо, ничем не удостоив, и уселись на свои виповые березовые чурбаки с величайшим достоинством. В бесконечное ночное небо уходил бесконечный деревянный шест. Веяло прохладой. Народу собралось немеряно. Пряники, действительно, продавали. И чай. И папиросы. Айя купил себе два пряника, а потом подумал и купил третий. Чай брать не стал. - Начинаем! – заорал староста и звонко застучал чем-то железным по чему-то железному, – Начинаем, черти! А ну, молчать! Молчать! А ну! Молчать, кому говорю! Толпа согласно завопила. Айя нервно и быстро жевал пряник всухомятку. В воздух взлетели сугубые засаленные мужские шапки и почему-то несколько накрахмаленных чепчиков. - Начинаем! – разорялся староста, – Начинаем, черти, представление!! А ну молчать! А ну поприветствуем! Новый цветочек на нашей клумбе! Новая ягодка в банке с компотом! Наша новая звезда в ночном небе! – староста был не чужд цветоводства, запасливости и поэзии, - Великолепная Ядзя Хворостина! Ядзя!!! Толпа завыла. Едзи появился в шелковых трусиках и короткой кружевной маечке и в каких-то мушкетерских ботфортах. Его тощие белые ноги безмеланинно светились в темноте. Вся деревня в восторге заулюлюкала, замычали коровы, закудахтали куры. Ультразвук летучих мышей в чернеющем небе тоже усилился. На лужайку вышли нарядные девки в плахтах ядреного цвета и сплясали канкан. Толпа орала в унисон и снова стала кидать головные уборы. Едзи нерешительно подошел к шесту, задумчиво посмотрел на него, подпрыгнул и быстро полез вверх. - Ох, – сказал Айя глубоким голосом. Едзи резво лез, подтягивая коленки, изредка замирая и осторожно поглядывая вниз. - Ах, ты ж, черт, – сказал Айя, безотрывно глядя вверх. - Ах, ты ж! - Шелковое белье, – вздохнул Шульдих – На заказ сделали, интересно? - Как лезет! Как лезет! – закричал Айя в восторге и хлопнул себя по латам – латы оглушительно зазвенели. - А как слезет? – поинтересовался Шульдих, – Если быстро спуститься, то от трения о шест... мало ли что. Едзи все лез, сияя бледными тощими ляжками. До окончания шеста еще было далековато. Прямо скажем. - Какие ножки! - орал Айя. – Уй-юй! Уй-юй-юй! Ножки! - Шест нешлифованный, – У Шульдиха затекла шея, – Изорвет белье. Искусство, конечно, и жертвы ему, но все же. Все же! Натуральный шелк! - Бездуховный! – криком укорил его Фудзимия, не сводя глаз с драгоценной дамы. С ноги Едзи упал сапог – камнем звучно рухнул вниз. Ткач и перемахнувший через плетень жилистый кузнец наперегонки ринулись к потерянной обуви. - Просто Золушка! – чуть не рыдал Фудзимия, – Как невинно! Боже ж мой! - Футфетиш, – вздохнул Шульдих и потер загривок. - Не лезть в фан-зону! – вопил староста-организатор. - Помогите! – проорал Еджи с самой верхотуры. Но его никто не слышал и не слушал. Кузнец и ткач дрались за трофей. Айя пожирал пряники ртом и Едзи глазами. Толпа делала волну и несинхронно пела что-то бодрое. - Помогите! Пропадаю! – взывал Едзи. - Как изящно! Как тонно! – кричал Айя. Шульдих хотел пряник. - Удавлю! – простонал Едзи и поехал вниз, терзая и теряя белье. Айя рухнул на колени. - Это любовь! – сказал Шульдих, позволяя ветерку поэтически играть своим разноцветным огуречным платком и своими одноцветными волосами. Едзи, чуть прихрамывая и слабо улыбаясь, направился к куртуазным приятелям. Изорванное неглиже делало его еще сексуальней и отчасти беззащитней и фальцетом взывало к спасительному грубому пиджаку. Айя страстно закричал непонятное и со всей силы кинул в стриптизершу букет ромашек, потом откуда-то выгреб кучу монет. - Высыплются, – сказал мудрый Шульдих, наблюдая рыцарское безумие – не без удовольствия. - А? – переспросил Айя, крайне плохо соображая. - Насыплешь в трусы – высыплется все, – пояснил Шульдих, – Купюры нужно. Акции. Ордеры на недвижимость - дом там с баней. Или трусы другие – с резиночкой по ногам. - А? – Айя мутно воззрился на ведьмака. - Вот так вот, – сказал Шульдих, – Мелочь в кафе на чай за чай оставишь. Закажем приватное обслуживание? Айя не успел ответить – что-то бухнуло. Вспышка костра осветила окрестности, и Шульдих увидел притаившегося в кустах Фарфарелло. - Следующий пункт – голые девки! Группа "Кровь с молоком"! – прокричал староста. Вверх полетели раскрашенные бычьи пузыри. Летучие мыши зазвенели ультразвуком. Толпа неистовствовала. *** Утро было приятное – тут вообще по утрам было хорошо и приятно – налобызавшись с Едзи в темных сенях и раз двадцать поклявшись в верности, и что вернется и заберет, а разрешат браки – сразу женится, вот сразу, девочка моя, - довольный Шульдих крепко обнимал Айю за кованую талию – они вдвоем тряслись на Порше – картинка невольно провоцировала огнедышащие образы Жака дэ Моле, но Шульдих пытался подменить их расхристанным образом Едзи на шесте и горячими уверениями самого себя что все будет хорошо, чего там, чего разнылся! – пока же обходилось! - Тут доедем до развилки, – рассказывал Айя. – Я тебе покажу, как в Вызиму добраться – там неблизко, но, может, подбросит кто. Обозы иногда ходят. А мне в другую сторону, – Фудзимия многозначительно помолчал, – В трудный путь. Сам знаешь – рыцарский долг. - Как не знать, – ответил Шульдих, – Рыцарский ли, карточный – все одно неприятно. - Сам понимаешь, – Айе явно хотелось поговорить об этом, – Не мое желание, но долг! Орден сказал – надо! Я ответил – надо так надо, куда деваться-то. - Трудновато вам, – посочувствовал Шульдих, – А профит какой? Выгода? - Профит? – Айя тяжело, как рыцарские латы, задумался, – Самосовершенствование, – произнес он тихо. – Раз! - и ты само совершенство. - Круто! – искренне восхитился Шульдих. – А потом-то можно - пьянки, сигареты, девки? Разгульная жизнь? - Потом можно, – сказал Айя, – Потом-то почему нельзя? - А что за дело у тебя? – поинтересовался Шульдих вежливо. – Между нами все останется. А так, может, помогу. Советом, – сразу быстро уточнил он. Айя замахал руками, отпуская поводья. Порш набирал скорость. - Нельзя! Важность! Государственная! Нельзя! Ты что! - Ну, нельзя так нельзя, – Шульдих пожал плечами. - Раз нельзя. - Но ты ж мне друг! – воскликнул Айя, – От друга что утаю я? - Что? – спросил Шульдих настороженно. - Ничего! – пригвоздил Айя. Ведьмак заволновался. Они сидели под вековым дубом и если вареные яйца. - Дело в том, – Айя потер лоб. – Есть тут неподалеку пещера. Вот тут свернуть - и влево километров восемь по бурелому – скоро уже, в общем. В пещере, по слухам, сокровища – золото, предметы искусства, антиквариат и даже фисштех. - Айя поморщился/ – Да знаю я, что это незаконно и не одобряется! – воскликнул он. - Я сам – нет. Не имею пристрастия. А иные братья - бывает. И ничего. Не умерли. Не все. Я на потом оставил, на после самосовершенствования. Попробовать. Ну, попробовать-то можно! – просительно добавил он, - Нам в Ордене очень средства нужны. На мировое господство Разума! – Фудзимия гордо воззрился на Шульдиха, – Нам бы эти сокровища очень пригодились! Но. Есть одна загвоздка. Охранные чары. И Хранитель сокровищ. Что за хранитель – неизвестно. Никто его не видел. Только слышали. А уж что слышали – сильно страшно. - А что слышали? – Шульдих напрягся. - Ну, звуки. Разные, – Айя сделал большие фиолетовые глаза. – Много разных звуков. Кошмарных. Кто ходил – никто не вернулся, – ободряюще поведал он, - И, в общем, я должен этого хранителя победить, а сокровища добыть, – резюмировал он. – Мировое господство разума – цель достойная. В историю войдем! - Влипнем, – уточнил Шульдих, – Как ты его победишь-то? - Элементарно, – сказал Айя, – Но как – не знаю. И очень хочу, чтобы ты пошел со мной.