Дер Хексер

Пролог - Это необходимо, – голос Кроуфорда был сухим как киевские сухари - Кроуфорд шуршал бумагой как заправский кот – листал странички с жирным штампом "секретно". - Боевое задание. Возможно, ты спасешь мир. Мир надеется на тебя. Знаю, что зря, но верю! - что нет. Жизнь меня ничему не учит, и я все еще верю в тебя. Ничего нельзя обещать – никто ничего не гарантирует - тебе придется многому учиться. Учиться и переучиваться. Переступать в себе через что-то. Закаляться в горниле. Ты будешь воевать в ближнем бою. Накладывать заклинания. Пить по-черному. Грязно ругаться. Носить подштанники до колена. - Ну, – Шульдих пожал плечами, – не впервой. Ну, может, кроме подштанников. Это обязательно? Кроуфорд на секунду засмотрелся в бумаги. - Кажется, да, – сказал он, поразмыслив. – Холщовые подштанники, одна пара. Да, обязательно. Понимаешь, Шульдих, я сам несколько… в растерянности. Этот... тот мир... он безумен. Там все с ног на голову. Шиворот-навыворот. Задом-наперед. Я ни черта не понимаю. Какая-то х... - Кроуфорд кашлянул, - ерунда. Отдает бредом, как перепревшая салака эээ... дерьмом. – Кроуфорд запнулся. - Словарный запас! – воскликнул Шульдих потрясенно. - Я готовился, – Брэд потер переносицу, но не слишком гордо. – Правда, здесь рекомендуется другое слово. Лексика более обсценная. Но я не могу сразу. В таком деле все же нужна постепенность. Шульдих пожал плечами. - Но самого главного, Шульдих, я тебе еще не сказал, – Кроуфорд замолчал. Пауза длилась слишком долго. Она длилась и длилась. Шульдих забеспокоился. Наконец Кроуфорд кашлянул и, глядя куда-то поверх головы Шульдиха, ровно сказал: - Тебе нужно будет общаться и спа...трахаться с женщинами. Очень часто. Очень много. У тебя легенда легендарного ё... полового гиганта. – Кроуфорд передернул плечами. - Брэд!!! – И столько адской боли было в этом крике. Кроуфорд отвел глаза в правую сторону. Рекомендации Шульдих читать не стал – хотя Кроуфорд очень и очень настаивал – пробежался по диагонали разве - решил разобраться на месте – делов-то! не в первый раз! - ему приставили проводочки к вискам – к левому - синий, к правому - красный, и в ту же секунду телепортировали согласно заданным координатам. Глава 1 Бесштанная команда Шульдих рассматривал себя в мутной глади болот. - Я – урод, – сказал он обреченно. – Я седой урод с расцарапанной рожей, одетый в театральный реквизит. А что это за бижутерия? А? Я тебя спрашиваю! – крикнул он мутному болотному отражению. - Впрочем, ничего кулончик, – Он внимательно рассмотрел волчью голову на цепочке. – Немного агрессивно. Байкерский стиль. Годится. Сапоги тоже нормально, хотя можно и повыше, до середины бедра, но и так сойдет, ладно. Но, – Он оттянул пояс штанов и слабо вскрикнул, – Подштанники! Боже мой, за что мне эти страдания! Шульдих продрался через бурелом и обнаружил хорошо утоптанную тропинку параллельно бурелому. - Твою мать, – сказал он негромко. Вокруг цвели веселые цветочки – всякие ромашки, сверху было голубое небо и желтое солнце, а в воздухе разливались безмятежность и переизбыток кислорода. Шульдих очень устал – он три часа лазил по болотам, кочкам и колючим кустам, вдобавок на спине бултыхались два здоровенных меча, а в карманах булькали какие-то пробирки, одну он случайно раздавил, когда поскользнулся на какой-то поганой кочке, и теперь от него воняло просто нестерпимо для обоняния. - От меня люди будут шарахаться! – с надрывом крикнул Шульдих в летние небушко и солнышко. Но люди, напротив, собирались вокруг Шульдиха малыми группами и большими толпами – едва Шульдих зашел в какую-то чахлую деревеньку, откуда-то набежали сопливые дети, конопатые грудастые бабы и щуплые сутулые мужики и окружили его рэндомным хороводом, как рождественскую елку. Шульдих был в растерянности. - Эээ, здравствуйте, – натужно дружелюбно сказал он. – Как дела? - Мутант пожаловал, – непринужденно неприязненно сказал наименее щуплый мужик. – Рожу бы ему разбить, мутанту. *** - Ктой-то ты будешь, милсдарь? – поинтересовался цирюльник, вытирая руки о смертельно грязное полотенце - Ну, я ... – Шульдих попытался вспомнить нечитанные инструкции. – Я - злой колдун. Нет! Добрый. Я добрый колдун – и Шульдих умильно улыбнулся. – Я очень добрый колдун и могу вам всем во всем помочь. - Много вас таких... помогальщиков, – цирюльник нехорошо ощерился. – Ходют, девок портют. Шульдих занервничал. - Нуу... ээээ. Покрась-ка ты меня, голубчик, в огненный цвет. Седину надо закрашивать. Это пипец какой-то, – доверительно сообщил он. – Седая голова в моем-то юном возрасте. Убить бы Кроуфорда за такие метаморфозы. - Это ты с ентова Кроварда поседел? – заинтересовался цирюльник и загремел чем-то у Шульдиха за спиной. – Попил он с тя кровушки, видать. Похлебал. Вампир, что ль, Кровард твой? Шульдих вдруг проникся к работяге безграничным доверием. - Энергетический! – воскликнул он и подпрыгнул на корявом стуле. – Ты меня понимаешь! Энергетический вампир! Кровосос! Изверг! Цирюльник с готовностью частотно покивал. - Чо ж тя не понять? Вампиры эти. Вампиры и есть. Дело обычное. Все они такие. Вампиры. - Кроуфорд – особенный, – сказал Шульдих, с некоторой даже гордостью. - А ктой-то тебя милок поцарапал так? Рожу твою? – поинтересовался цирюльник и начал смешивать что-то в грязноватом тазике. Шульдих напряженно смотрел за его несвященнодействиями. - А штой-то ты... - Шульдих осекся, - а что ты там смешиваешь, мистер...милсдарь стилист? - А так всего помаленьку, – Цирюльник звучно подтянул матерую соплю, - Кровь гуля, сушеные пиявки, тут обрезки упырских ногтей, тут беладонна, тут тайный ядовитый корешок. Енто краска-мусс, запомни, милсдарь. Не боись, дорогой господин, все будет в лучшем виде, будешь красный, как красное солнышко. Через час, красный, как красное солнышко, Шульдих вышел из цирюльни и потерянно огляделся вокруг. *** Изба старосты была попросторней остальных, и рожа у мужика напротив была шире среднестатистической по деревне. - Ты кто? Ведьмак? – спросил широкомордый. - Ведьмак, – мрачно сказал замордованный уже Шульдих. – Добрый колдун он же. - А чо красный такой? Волосья – чо? – заинтересовался староста. - А то, – огрызнулся Шульдих, – Для конспирации. Не понимаешь, что ли? Староста развел руками. - Мы люди простые, – сказал он, – Мож, и не понимаем чего. Рекогносцировку понимаем. Коллайдер понимаем, адронный. Макроэкономику как дважды два. А чего-нить можем и не разуметь – в глуши живем. Это есть. До городу далеко. Что есть, то есть. Ты мне вот что скажи, милсдарь ведьмак, возмесся ли ты угробить утопцев у нас в речке? Купальный сезон к концу подходит, а никто не купается – тока, понимаешь, расстелешь полотенце на бережку – лезут, дьяволы, без трусов, пугають население. - Это нехорошо, – сказал Шульдих, – без трусов население пугать. Староста страшенно обрадовался столь полному пониманию. - Так возмесся, милсдарь? Ты уж возьмись! Ты уж им задай! Тебе ж это раз плюнуть! Тьфу и все! Ты, на вид, конечно, хлипкий какой-то, странно даже, да и ...конспирация эта...Как-то оно... Ярко оно. Но ты ж ведьмак – тебе утопца укокошить, как семечки лущить! Точна?! Скажи – точна?!! Широкомордый радостно загоготал и треснул Шульдиха рукой-лопатой по плечу. Из груди Шульдиха вырвался хрип, стон и сожаления о столь доселе бестолково прожитой жизни. - А так ходи, разлекайся покуда, – радушно приглашал мордастый. - Кабак есть, бордель есть – девахи - во! В полтора тебя ростом! Дурдом есть на окраине – чож! Думашь, село селом, так и дурдома нету у нас? - Что вы! - искренне воскликнул Шульдих и прижал к груди уже поросшие цыпками руки. – Этого бы я и допустить не мог – что у вас дурдома нет! Скажете тоже. *** Сначала Шульдих пошел в кабак – насытить желудок и дать отдых усталым членам, потом планировал бордель – по выданной вампиром Кровардом обязанности и для поддержания легенды, а пуще всего – во имя исполнения профессионального долга, а потом уж и в дурдом – алкать духа, просвещения и неординарного взгляда на жизнь. Около кабака к Шульдиху подвалил низенький бородатый человечек. - Новенький? – нелицеприятно сказал он. – Черт вас носит в последнее время. Ходят толпами, а. Толпами! Ходят и ходят. Чо ходят? Чо вы ходите? Вот чо вы ходите? - А чо нельзя? – спросил Шульдих. - Нельзя, что ли, ходить? - Чож нельзя то, – сказал низкий и бородатый. – Ходи себе. Ходи и ходи, чо я тебе мешаю, что ли? Ходи. В кабаке было сумрачно, воняло прогорклым маслом, подозрительным куревом, дешевой водкой, а пуще всего - многонедельным трудовым потом. Запах бил в нос без промаха и почти разбивал его в кровь. Да, впрочем, чего там "почти" - разбивал. Дурниной орала проезжая банда музыкантов и дурниной же ей подпевали посетители - громким, лютым и увлеченным хором - песенки были крайне непристойные, так что Шульдих, помимо воли, заслушался. - Вишь, шельмы, выводят, – сказал он неожиданно для себя, сел на скамью и подпер голову рукой, но через секунду опомнился и руку из-под головы убрал. - Что пить будешь, милсдарь? – К нему подошла насквозь конопатая официантка – веснушки располагались на ее лице подобием эллиптической галактики. "Вирус у них, что ли, – подумал добрый колдун Шульдих. – Вот не дай же бог подхватить такую рябь во всю физию!" - Водки, раскрасоточка, – храбро сказал Шульдих, пытаясь смотреть на ее пышную грудь – Стопку холодной водки. - Сколько? – переспросила официантка. - Бутылку. – поправился Шульдих. "Я акклиматизируюсь, – подумал Шульдих, – Не вопрос! Вопрос времени. Язык, манеры, грубая пища и подштанники – это возвращение к истокам, и это нужно ценить. Это опыт, черт побери! А опыт нельзя купить – только заработать!" - Могу ли тут я присесть? – Шульдих услышал этот голос одновременно с жутким металлическим грохотом и скрежетом – голос исходил из консервной банки, надетой на чью-то голову. Еще одна банка была надета на туловище страдальца. Банки поменьше были надеты на руки и ноги. Сбоку мученика висел огромный двуручный меч. - Свободно? – гулко переспросила банка изнутри. - Садись, – Шульдих сделал рукой приглашающий жест. – С кем буду иметь честь культурно выпивать? - Я - Рыцарь Печального образа ордена Пылающей розы, – забухала банка. – Образ мой самый печальный в ордене, и тому сомнений нет никаких. Никаких и ни у кого! И никогда не было. Количество отрицаний не оставляло сомнений ни в чем. - Рехнуться можно, – сказал Шульдих. – Может, я по ошибке в дурдом пришел? Топографический кретинизм так вдруг не вылечишь все ж. Раскрасоточка, дай-ка еще стакан – для этой пылающей рожи! Да побыстрей! – и снова мужественно осмотрел грудь официантки. Банка с грохотом села на скамью. - Давно в наших краях? – спросил обжившийся за полдня Шульдих – завязывал разговор. - Нет, – ухнула банка. – Приехал вот только что. Важное поручение. Государственная важность. Мировая даже важность. Строгая секретность. Никому ни слова. Ни полслова. Ни ползвука! Не задержался бы, да староста сронил с коня, собака, пес блохастый, прям пихнул рогатиной! - сам ведь не встанешь в латах - металл могучий, знатный, краснолюдский! - как ухнул – земля содрогнулась! Искры из глаз!!! – лежу как бревно! - а смерд, свинья толстомордая, молит утопцев убить – а то, мол, население здешнее видит тайные уды утопцев и купаться не может – претит им нудизм! Не дОлжно так быть! Не должно! Не бывать нудистам в Темерии! – рыцарь громыхнул по столу кулачиной. - Воистину! – воскликнул Шульдих. – Сыми шелом свой и выпьем! - Помоги, добрый человек, – заворкотала головная банка, – Сам не справлюсь. Шульдих подошел и потянул консервный шлем - с трудом, но голову человека-сайры добыть-таки удалось. В мутном свете сальных свечей запульсировал малиновый цвет волос. - Ты-то как здесь? – потрясенно спросил добрый колдун. - А вот так, – сердито сказал рыцарь. – Оми, род его проклятый, окаянное семя, удумал такое надругание и одеяние естеству противное – пробовал ли ты, милсдарь, отлить, в этакое наряженный? И не пробуй! И вот в один прекрасный вечер присоединили мне диавольские проводочки к голове - и все! - Та же фигня, – сказал Шульдих, – вампир Кровард... Брэд то есть и... - Диаволы, – вздохнул Фудзимия и налил себе еще водки. *** Гостиничный номер был тесный и темный. Кровать свирепо скрипела от одной только надежды на секс, тумбочка хранила в себе замшелые остатки чужого пиршества, а занавески хвалились нездешней креативностью – из разных кусков ткани, разной длины. Фудзимия снял соседний номер, но огненноволосый колдун пригласил его к себе – посидеть за круглым, с аппетитом пожранным древоточцами столом, по-мужски побалакать. - Свой своему поневоле друг, – вещал Шульдих невесть откуда пробудившуюся в нем мудрость. – Тут мы – одна команда. Забудем прошлое. Было и прошло. Кто, если что – тому глаз вон – смотри сам, надо тебе глаз? Мы с тобой дети цивилизации – братья по крови, – Шульдиха несло, - душевая кабина, кофейник, ортопедический матрас и беспроводной интернет сближают людей сильнее, чем совместные походы в чащу леса – но у нас есть шанс опровергнуть эту новомодную надстройку над кондовой мужской дружбой. Такой шанс дается раз в жизни! Да и слава Богу, что один! Незабываемый опыт! Фудзимия, этой ночью, в полночь, мы пойдем с тобой убивать голозадых аморальных утопцев! Пей! Фудзимия пил, важно, редко, слегка невпопад кивал. - Мне надо подготовиться, – Шульдих встал из-за стола. – У нас свои профессиональные приемы – это не двуручником махать под молитву – это примитив. Все сложнее. Намного сложнее. Войти в транс, выпить водки... эликсиры выпить! Улучшить показатели. - Щас, – Шульдих пошарил по карманам и достал аннотацию. – Надо выбрать - что и как. Что-то мелко понаписано – дай свечку – вот, лучше! Почитаем! "Голубь" - увеличивает урон, но высок шанс поноса. Срань болотная. "Козодой" - увеличивает сопротивление, но вызывает сильное соплетечение. Соплежуйство! Орнитологи чертовы! Что ж такое! Во! Во! "Зимородок"! Вот! Оно! Увеличивает урон, сопротивление увеличивает… твою мать! Окрашивает на сутки яйца в зеленый цвет! - Тестикулы, – задумчиво сказал Айя.- Латынь – мать всех языков. Ну, почти. Ну, может, кроме японского. - И то не факт, – возразил Шульдих. - Ученые бьются и добьются, что и японского. – Он вернулся к аннотации. - Но в то же время на сутки – кому за сутки понадобятся мои яйца? А так и урон, и защита – это не шутка! К тому же у меня подштанники! Они надежно скрывают прозелень! Шульдих молчаливо замедитировал над аннотацией. - Ладно, - сказал он через час страданий, – выпью. А то нахрен убьют. Снявши голову по яйцам не плачут. Фудзимия дремал за столом, уронив голову на руки. - Так. Еще же мне надо Знаки накладывать. Еще забота. - Шульдих задумчиво оглядел пятерню и мудрено распальцевался. Айя мгновенно рухнул со скамьи ногами вверх. Утлая гостиница содрогнулась. - Ну, ты, это, прости, – Шульдих помогал рыцарю снова сесть. – Ты все ж не греми так, ночь уже, люди спят! Сядь поустойчивей. Что развалился? Это нападательно-оборонительная тактика. Знак Аард! Две "А" в начале слова. Волшебство – все не учтешь. Ты сиди, не расслабляйся и будь ко всему готов – мне тут еще кой-что надо попробовать. - Я к себе пойду, – сказал ушибленный Айя. - Щас, ага, – сказал Шульдих. – Пойдет он. Друг, ага. Партнер. Чуть чо - в кусты. Друг познается в беде. Задницу мне кто прикроет? Кто? Подштанники? Сиди, давай. Шульдих еще раз задумчиво вперился в пятерню и вычурно согнул три пальца. Айя заерзал металлическим задом по скамье. - Оппа! – выкрикнул Шульдих, и водка перед Айей вспыхнула. - Фламбе! Фойер фрай! – Ликовал Шульдих. – Видишь, не попал по тебе. Орал больше. Друг должен доверять другу. - Ты, ведьмак, суть порождение, – пробурчал Айя, пытаясь и потушить и выпить водку. – Суть порождение Тьмы. - Ладно, - сказал Шульдих, повертев руками, – другие Знаки не буду пробовать пока – пальцы сломаешь - не пианист, обойдусь этими двумя и зелеными яйцами. Давай, рыцарь, вставай, бери свое орудие в правую руку и пошли убивать утопцев – скоро полночь. Самое то время! *** По болоту с Фудзимией идти было трудно – он постоянно проваливался по грудь, прыганье по кочкам тоже ничего не дало – Фудзимия топил кочки своим весом. - Маята, – сказал Шульдих, очередной раз выволакивая соратника из ямы, – драться-то сможешь? - Драться смогу, – прохрипел Айя. – Я все могу. - Так, - сказал Шульдих, когда они добрались до какой-то отмели, – ты сейчас отойди, я выпью тут витаминки и микстурки, и пойдем опять. Тут близко – я смотрел по карте климатических поясов. Шульдих сел на кочку, закрыл глаза и чуть не уснул. - Поздно уже, – сказал он сам себе, – в сон клонит. Не спать – косить. Даешь транс! Не сон – медитацию. Что там надо делать-то? Как там йоги? С чего там они начинают. Забыл, черт. Шульдих опять зажмурил глаза. - Блин, засыпаю, – он усилием воли разлепил веки через пятнадцать минут. – Ладно, выпью так. Фигня этот транс. Один хрен – зеленые яйца в итоге. Шульдих достал флакончик с мутной жижей, вынул пробку и залпом выхлестал содержимое… - ОХ ТЫ Ж! – заорал Шульдих на весь лес. – КАКАЯ ЖЕ ДРЯНЬ ЖЕ! Как дихлофос выпил! Тьфу, блин! Тьфу! Токсично-то как – потом и мочиться страшно – трава завянет в этом месте! Гринпис осудит! Проплевавшись, молодой колдун заметил, что вокруг страшная зловещая тишина и кошмарная непроглядная темнота. Вдруг слева послышался негромкий всплеск.