Сага жрицы Шилен

Вот говорят, что женщины цветы любят. Это смотря какие. Наша светлоухая святая – может быть. Кому как. Мне всегда больше нравились пещерные лишайники, те, что красиво светятся в наших подземельях. Теперь же я всякие цветочки-розочки просто ненавижу. А всё началось со слов «Не надо! Я сама!». Наш лидер клана решил, что с нервной мной лучше не спорить и освободил меня от манора и рейдов на целых два дня. Теперь вот сижу… потрошу орхидею. «Валькой» это делать ужас как неудобно, а тут ещё и сородичи этой растительной твари топают над душой обрубками корней, да так и норовят пестиками причёску испортить. Надо было у нашего охотничка за всем, что гвоздями не прибито, ножик одолжить, им бы сподручней было. А ещё лучше – саму натуру вместе с ножиком. Вчера мне это надоело. Попросила нашего главного рыцаря букетик принести. С намёком так попросила. Ещё бы вспомнила вовремя, кого прошу. Он же паладин. Пошёл и сделал. К ночи приволок мне букет. Мандрагоры. Из-под Орена. Целых, говорит, два часа собирал. И рожа такая довольная-довольная. Ему, видите ли, розовый цвет понравился. Он, говорит, к мантии ночного кошмара больше всего идёт. Видимо, рыцарю нашему чувство вкуса отбила ещё муравьиная королева. А я тут теперь сиди и порть маникюр, пытаясь извлечь ингредиенты из каждой прирезанной орхидеины. С атроксами как-то проще, пауков разделывать - дело привычное. Дункан, поди, рецептик у наших магесс позаимствовал. С волками, которые драколовы, дело совсем худо. Пока найдёшь хоть одного, у которого мясо на камень не смахивает… В общем на воротники к паре десятков мантий для наших мальчиков точно бы хватило. А ещё книжки. Уже целую библиотеку могла бы открыть. Вот мне интересно, какой умник из торговцев решил с дороги сюда свернуть, покормить фауну печатной продукцией. В остальном местечко, конечно, ничего. Тихое такое. Только гномы дурными голосами вдалеке поют. А что вы хотите после ликёра? Да ещё и пар от водички тоже не простой, небось, идёт. Икота замучила. Сначала думала, клан меня на рейде вспоминает. Потом сама вспомнила, что холера, когда другие симптомы проявились. И ведь к лекарю не побежишь – сама лекарь. А лечение не действует. Шилен, дай мне терпения! А то так и тянет этого Дункана, который на поставщиках экономит, анафеме предать и по башке его, по башке… Только к вечеру удалось забрать у этого спекулянта, под благодетеля подделывающегося, заветную ледышку. На склад её, пока не растаяла. Только до склада дошла, слышу вопли наших. Ну, что орать-то? Ну, вампир… Ну, да, всю деревню… Так не сожрал же, а просто развлекается. Можно подумать, наши маги, из тех, что поопытней, сами о таком гареме не мечтали. А может, именно потому, что мечтали, но не могут, и вопят. Я хоть и мудрец Шилен, но всё равно существо подневольное. Только пытаешься нашему отряду что-то посоветовать с высоты дарованной мудрости, сразу в ответ: «Молчи, женщина. Твое дело «стигма»». Пришлось всё бросить и идти в знакомую деревеньку под Руной. Вместе с первым пришедшим, вестником войны, мы в романтической атмосфере догорающего заката наблюдали интереснейшую картину: только солнышко скрылось, окрестные живые мертвецы аккуратно подняли самораскапывающиеся гробы, улеглись туда и таблички выставили «До утра не беспокоить». Зато из домов один за другим стали выходить вампиры. Под незрячее око луны медленно и величественно выплыл в окружении своей свиты и стаи летучих мышей Айнхалдер фон Хельман. Примечательная, между прочим, личность. Старший сынок проклятой за предательство Короля семейки и гроза всех окрестных красоток. Даже после пережитых им ужасных пыток, даже после смерти, чело его всё ещё хранит печать былого благородства. Задумавшись о вечном, то есть о мести, он не сразу заметил нас. А заметив, удостоил лишь одним брезгливым взглядом. Судя по этому взгляду, он уже не раз успел пожалеть о заключённом с некромантом договоре и о том, что теперь вынужден вечно терпеть домогательства таких как мы. Фон Хельман демонстративно повернулся к нам спиной. Это он зря. Как раз наш следопыт подоспел, который хоть и светлый, но ударами в спину, как и все рыцари плаща и кинжала, не гнушается. За ним, впереди остальных двух отрядов, подошли оба рыцаря. Они красиво смотрелись вместе: светлый до полной невменяемости паладин и мой кузен, верный последователь Шилен, уже изображающий из себя новогоднюю ёлку со своими кубиками. В своё время наши родители надеялись, что из нас выйдет чудесная пара. Им даже пришла в голову странная мысль подобрать нам похожие имена. Его зовут Мельхом, ну а меня – Мельхиора. Подтянулись остальные. Завершала паломничество клана в Лес Мертвецов разрушительница, на каждом плече которой красовалось по эльфу (на одном светлый, на другом – темный). Значит, танцор с певцом уже успели заглянуть в таверну… Времени у нас было немного. Дождавшись утра, господин Айнхалдер сгинет в своей могиле, показав нам жирный кукиш, если до тех пор мы не успеем отобрать у него причитающуюся награду. Посверкивая своими любимыми кожаными стрингами из-под стильной ало-чёрной брони, кузен обошёл фон Хельмана по кругу, примериваясь, чем вызвал приступ обильного слюноотделения у всех окружающих вампиресс. Мой кузен, хоть и рыцарь, но тоже свежей кровушкой не гнушается, если припрёт. Оба отряда собрались вокруг служителей церкви всех мастей, и настала наша очередь устраивать небольшой концерт со световыми эффектами. Фон Хельман всё так же демонстративно нас игнорировал, поглаживая повисшую у него на рукаве летучую мышь. Наконец, рыцари шагнули с двух сторон к Айнхалдеру. Паладин лучезарно улыбнулся и поманил за собой весь гарем старого вампира, пообещав показать поближе свой большой меч. Девочки повелись на старый трюк. За ними робко шагнул и Дориан, единственный в этой свите мужчина. А кузен, недавно пополнивший в таверне свой лексикон, развязно улыбаясь, шепнул что-то на ухо самому Айнхалдеру, сопроводив слова классическим жестом, чему и щит не помешал. Старого убийцу аж перекосило от злости. Позабыв всю свою аристократическую брезгливость, он не выдержал, замахнулся на рыцаря Шилен, но удар пришёлся в щит. Вампир, взвыв, попытался отшибленной рукой хоть как-то отмахнуться от настырного синего светлячка, заскользившего по его мантии в поисках уязвимых мест. Свита, тем временем, азартно потрясая ритуальными кинжалами, пыталась разобрать второго рыцаря на сувениры. Этому мешали оба кинжальщика и троица берсеркеров, укладывая разгорячённых красоток отдохнуть одну за другой. Бедняга Дориан угодил прямо в нежные объятия разрушительницы и, узрев так близко дружелюбную орочью улыбку, немедленно симулировал собственную окончательную смерть. Орчиха небрежно стряхнула с двуруча прах несчастного и, решительно поправив бронелифчик, с угрожающей неторопливостью шагнула к Айнхалдеру. Древний вампир не собирался так просто сдаваться. Получивший от меня в подарок проклятие стигмы, уже не обращающий внимание на вьющиеся вокруг кубики кузена, он всё ещё оставался опасным противником. Ловко уворачиваясь от ударов двуручников, игнорируя смертоносную скорость чужих кинжалов, он успевал наносить молниеносные укусы, по капле забирая жизнь рыцарей. И мне, и мудрецу Евы уже приходилось молиться, чтобы хоть как-то восстановить ментальную энергию. Проникшиеся паладином вампирши раз за разом восставали из своих могил и добавляли веселья. Епископ уже выкрикивал такое, чего трудно было ожидать от церковника. Ему только что пришлось приводить в чувство разрушительницу, как только от той оттащили Мину, по дёсны вогнавшую клыки в шею зеленокожей воительницы. А ведь днём эта озверевшая от крови вампирша обернётся милой торговкой с грустным усталым взглядом, и вновь будет одаривать щедрой наградой каждого, кто захочет помочь. Стоило нашим бойцам хоть ненадолго отвлечься на девиц и Дориана, как Айнхалдер немедленно заращивал раны. А время уже давно перевалило за полночь, значит скоро бессмертным придётся вернуться в землю, спасаясь от обжигающих солнечных лучей. Всё чаще мы взывали не к богам, а к лидеру клана, чей совет был для нас сейчас полезнее. И приказ прозвучал. Он был неожиданным. Воины, услыхав его, поморщились, епископ взвыл, а рыцари возмутились. Им и так стоило большого труда оттаскивать чудовищ от следопыта с искателем сокровищ, то и дело отвлекающим внимание нечисти на себя. Вампирам кинжальщики всё больше казались аппетитнее раздражающих своей наглостью «консервов». Первой силу инквизитора призвала на себя жрица Евы, за ней настал и мой черёд. Мы разошлись в разные концы деревенской площади и подняли кресты, хором произнося слова священного проклятия. Кресты… Какая насмешка над орденом инквизиторов, собранном в храме Шилен! Но даже в руках нас, тёмных, они становились опасным оружием. Айнхалдер закричал, когда вылетевшие из крестов белые вспышки добрались до его плоти, впиваясь в неё, оставляя страшные ожоги, которые не в силах был исцелить даже вампир. Он рванулся сначала к жрице Евы, потом ко мне. Рыцари уже не могли сдержать обезумевшего от гнева и боли фон Хельмана, хотя его жизненная сила начала неуклонно гаснуть. Я едва удержалась на ногах, когда он отвесил мне пощёчину, не размениваясь на укусы или магию. Зная, что отступать сейчас бессмысленно, я надеялась лишь на своевременную поддержку епископа и рыцарей, продолжая громко читать молитвы. И тут ярко сверкнул кинжал следопыта. Последний удар, после которого фон Хельман, обессилев, упал на колени. Он не мог уйти с поля боя, не заплатив выкуп за свою жизнь, и к нашим ногам полетели свитки, со звоном на поросшие травой плиты упал меч. Взглянув на него, я поверить не могла такой удаче. Кузен, подняв, протягивал мне долгожданный Меч Чудес, и остальные, зная, что мне предстоит в ближайшем будущем, не возражали против этого решения. Многие члены обоих отрядов, усталые, но довольные, уже начали читать свитки телепорта, а я всё стояла на площади, сжимая рукоять нового непривычно тяжёлого оружия. Последний взгляд предателя был полон печали и… благодарности. Только в бою, отдавшись жажде крови, Айнхалдер мог забыть о своей чудовищной ошибке и о мести. Немыслимо далеко улыбнулась Шилен, до которой снова донеслась моя молитва. И ощущение её улыбки помогло мне восстановить выжатую за бой до капли метальную энергию. Богиня была довольна. Богиня велела продолжать путь. Богине был нужен сильный орден, чтобы сбросить оковы.

***

Никогда не стала бы ввязываться в это бесконечно долгое противостояние. Меня абсолютно не интересовали проблемы зеленокожих, а фавнов Танор у нас в клане иначе как козлами не называли. Но традиции надо продолжать, и поэтому, поднабравшись достаточно опыта, наши бойцы все, как один, становились наёмниками Кетры, могучей твердыни орков. Вот и до меня очередь дошла. Посланец Кетра, Вахкан, завидев меня, выпятил грудь и надвинул рогатый шлем поглубже, улыбаясь бравой солдатской улыбкой во всю свою зубастую пасть. Многих эта улыбка в сочетании с топором орка заставляла отступить от ворот и трижды подумать, а стоит ли связываться с её обладателем. Посланец не прочь был поболтать подольше, устав стоять на посту, но мне стало не до болтовни, стоило только услышать, сколько именно козлиных скальпов он с меня потребовал с самым невинным выражением морды. Ещё никогда прежде мне не приходилось столько убивать. Вылазка безнадёжно портила мой сложившийся в клане образ тихого и безобидного мудреца. Утешало одно: души убиенных фавнов, поклоняющихся духу воды, станут отличным подарком моей богине. Падал отряд за отрядом, но на их место вставали новые, и конца этому, казалось, не будет. Мой рюкзак распух от сотен срезанных грив, а голос охрип от повторения молитв. Может, стоило прибегнуть к помощи клана, но мне хотелось сделать всё самой. Доказать, наконец, на что способна будущая жрица. Только на третью нашу встречу Вахкан торжественно повесил мне на шею ожерелье с тремя чьими-то нечищеными клыками. И не менее торжественно послал. Встречаться с их главным шаманом. Глаза Азефы углями горели в узких прорезях деревянной маски. Он, как и Вахкан, рассказывал о бесконечной войне. Но если большинство воинов Кетры видели победу лишь в одном – в горах вражеских трупов, то Проводник Душ Азефа был хитрее - он задумал ослабить фавнов, похитив у них вещицу, без которой не получилось бы воззвать к помощи духа воды. Объяснить ему, что я не лучшая кандидатура для такого задания, не получилось. Итак, мне предстояло незаметно пробраться в самый центр крепости под носом у фавнов и пошарить в их заветном сундуке. Я не стала обращаться к танцору с просьбой о помощи, а магия перевоплощения мне ещё не была доступна. В крепость Танор я отправилась тёмной ночью. Начало пути было спокойным, насколько спокойной может быть попытка полазить по горам в корсете и на шпильках. Мысленно проклиная фавнов, одуревшего от своего курева Азефу и того похотливого кретина, который придумывал для магесс форму, я, маскируясь под буйно цветущий бродячий куст, пробралась через один из самых опасных участков и вышла к мосту. Случайно обративший на меня внимание драколов, втянул ноздрями воздух и, разразившись безудержным чиханием, с визгом шарахнулся от подозрительного «куста». Слава Шилен и моему любимому парфюмеру! Ближайший жрец тревожно зашевелил ушами и обернулся. Я чудом успела нырнуть за камень и затаила дыхание. Рогатую скотину было нетрудно убить, как я убедилась раньше, но призывать на головы неверных божественное проклятие требовалось громко и с выражением. Это привлекло бы совершенно ненужное мне сейчас внимание, а Меч Чудес не годился для тихого перерезания глоток. Наконец, жрец, успокоившись, направился к шатру, а я двинулась дальше. Приходилось буквально ползти по самому краю. Слева зияла расселина, где, в случае неудачи, меня ждали не только острые камни, но и недружелюбно настроенные отряды козлов. Они – не враги клана в полях, на обещание показать, где у меня татуировка, ускоряющая чтение заклинаний, не купятся. Чтобы не думать об опасности, я считала про себя камни, на которые ступала. «Двадцатый… Двадцать первый… А следующий замшелый. Перешагнём. Маг, не поворачивайся ко мне мордой… Нет тут никого… Это у тебя глюки такие от долгой службы на свежем воздухе…» Я сама не заметила, как подошла к ущелью. И даже не подозревала за собой способности так надолго задерживать дыхание, пока не пробралась, не дыша, по его склону. Руку протяни, и можно схватить за плащ позёвывающего сержанта. Миновав ущелье, я не выдержала и рванула бегом через всю площадь. Фавны будто нарочно морды от меня воротили. Доставая ключ перед заветным сундуком, я не уставала благодарить Шилен и свою удачу. Никогда не думала, что буду так рада зелёной уродливой фигурке. И всё ещё не могла поверить своему счастью, когда Азефа вложил мне в руку освященный камень, ради которого и пришлось идти на все эти мучения. Теперь надо было торопиться, ведь долгий путь только начинался.

***

В Академии атмосфера царила тревожная, маги переглядывались и шептались, глядя, как я подхожу к Анастии. Магистр окинула меня придирчивым взглядом, прежде чем заговорить, но всё же сочла достойной. Разве может кто-то наставить на путь истинный будущую жрицу лучше, чем настоящая святая. Заодно будущая жрица попрактикуется в ненавязчивом вытягивании информации. Снова я пожалела, что волей Шилен моим оружием стала молитва, а не кинжал, узнав, что слухи о такой святой дошли из Годдарта. Я вспомнила, что и впрямь видела там блаженную девицу в окружении светлоухих, проповедовавшую что-то. Ещё тогда мне показалось, что такие проповеди добром не кончатся. Но делать нечего, пришлось идти к этой Агнесс. Девица оказалась на прежнем месте. Трагически заламывая руки, она поведала мне о разразившемся в окрестностях голоде. Хоть бы врать толком научилась! Да пары камней из её короны хватило бы, чтобы накормить всех голодающих лодырей. Не говоря уж о том, что под городом стадами бегают антилопы. Не ядовитые. Сама проверяла. Агнесс отправила меня за провизией к пройдохе Дункану. Вот где пригодилась припасённая нетающая ледышка! Её силы хватило на то, чтобы доставить к Годдарту в сохранности небольшой обоз. Похоже, святая не была готова к тому, что я так быстро вернусь с обещанными припасами. Увидев, что первая попытка избавиться от меня провалилась, с тяжёлым вздохом она признала меня достойной и принялась разглагольствовать о путях души, познании и просветлении. Будь моя воля, я помогла бы ей достигнуть окончательного просветления прямо сейчас, но связываться со стражниками, ошивавшимися неподалёку, не хотелось. Мне необходимо было открыть для себя мудрость древних, позволить ей слиться в резонансе с моей душой. Старинные записи, о которых рассказывала Агнесс, были разбросаны по всему континенту. Первую порцию мудрости выдавали под Аденом, куда я добралась без всяких приключений. Вросшая в землю табличка, скрывающаяся в густом ельнике, явно уже не раз становилась объектом внимания путников. Тайных знаков на ней я не заметила, зато прочитала весьма поучительную песенку о жившем у бабушки Евы сереньком фавне и злом драколове. Зачитавшись, я чуть не забыла об амулете, пожалованном святой. Полная сомнений, я поместила амулет в предназначенное для него углубление. Мне показалось, что странный звук, похожий на звучание органа, заполнил всё вокруг. Я не сразу осознала, что звучит он внутри меня самой. Оглушённая им, ослепшая от внезапной вспышки света, я слушала тихие голоса, нашёптывавшие легенды о сотворении мира, о сути каждой из живущих в нём рас. Не получалось не слушать их. Каждое слово впивалось в память печатью раскалённого клейма. А под конец мне стало понятно, куда идти дальше. Амулет, данный Агнесс, рассыпался пылью, но призрачный голос шепнул, что получить новый я должна у следующего камня познания. В Долину Святых я въезжала на одолженном у кузена страйдере. Бескрылому дракону не страшны были палящие солнечные лучи и, поднимая тучи песка, он быстро довёз меня до небольшого оазиса, позволив избежать близкого знакомства с собакоголовыми пустынниками, причисленных к племени ангелов. Камень оказался на месте. Собравшиеся вокруг мускулистые крылатые девицы, красноречиво поигрывая мечами, давали понять, что делиться амулетом по-хорошему они не собираются. Не скажу, что их убийство было для меня неприятным. Вскоре от крылатых остались лишь перья, белым покрывалом устлавшие траву. Теперь голоса рассказали мне о том, как вера смертных даёт богам силу, и как эта сила становится источником энергии для нас, избранных героев. Последний, к счастью для него, давно умерший мудрец с откровенно издевательскими интонациями послал меня к очередному камню. Точнее, к кому-то рядом с ним. Если второй камень охраняли настоящие белокрылые ангелы, то Навериус, явившийся, стоило мне только притронуться к третьему камню, уже давно сменил белые крылья на чёрные. У нас в храме поговаривали, что он любит являться в облике трёхголового пса и вершить суд, решая, достоин ли представший пред его пылающим взором награды или же должен лишиться всех своих званий. Мне же он явился в облике девы, чей веер скрывал острейшие лезвия. Пришлось побегать, пока не удалось загнать судию обратно в преисподнюю. Уже исчезая, Навериус швырнула к моим ногам амулет. Коснувшись амулетом камня, я поняла, как была права, отказавшись от помощи клана и вступив в битву в одиночку. Голоса учили меня тому, что есть поединки, которые можно выиграть лишь самой. Что тёмная часть моей души, пусть главная, не должна заставить меня забыть о том, что, убивая, я лишь служу своей богине. Что в служении, а не в бою, я обретаю силу. И что бой с самой собой мне никто не сможет помочь выиграть. Чтобы доказать, что я достойна новой порции знания, встречи с падшим оказалось недостаточно, мой путь лежал в родную гильдию. Магистр смотрела на меня понимающе. А я понимала её. И не могла не согласиться с тем, что нам не помешают сильные союзники. Камилен изогнула бровь, глядя, как я достаю из сумки припасённый освящённый Азефой камень. С ним всегда можно будет напомнить оркам об альянсе. Камилен ободряюще улыбнулась, вкладывая мне в ладонь очередной амулет. Следующий камень учил меня тому, что доказывая силу в одиночку, всё же не стоит забывать о союзниках. Невелика мудрость. Такие как я всегда предпочитали быть поддержкой достойному отряду, а не сражаться один на один, даже имея для этого достаточно силы и опыта. У этого же камня выяснилось, что Камилен по традиционной тёмноэльфийской привычке не рассказала мне всего, и пришлось возвращаться в Годдарт. Выражение моего лица было слишком красноречиво. Магистр попятилась, поспешно рассказывая как добыть амулет, но когда я услышала, с кем предстоит сразиться на этот раз, меч в моей руке, секунду назад готовый стать орудием возмездия за несвоевременную скрытность, опустился сам собой. - Меня послали к Халише, - жалобно отрапортовала я кузену. Рыцарь ответил не сразу. Я к тому времени уже успела добраться до Имперской гробницы и прикидывала, кого бы попросить провести меня к архонту. - Не вздумай лезть туда! Сам выйдет, если как следует его разозлишь, – донесло до меня ментальное поле ответ кузена. - Как я его сверху злить-то буду? И рыцарь объяснил мне как. Лучше бы не объяснял. Поразмыслив, я слетала в город за всем необходимым для походного лагеря. Когда-то давно, возможно, достаточно было раздавить единственного могильного жука, чтобы разгневанный слуга одного из сильнейших демонов примчался разбираться с обидчиком. Потом уставший гоняться за искателями приключений архонт начал появляться только после первого десятка. Теперь же мне предстояло убить семь сотен его верноподданных. Я заканчивала ставить палатку, когда из тоннеля выбежал запыхавшийся лучник. По полубезумному, полному ненависти взгляду становилось ясно, что его недавно обрадовали той же новостью, что и меня. Квентин… Я не видела его прежде, он не носил клановых знаков отличия, и к его светлым волосам очень шёл бело-золотой доспех. Из-за последнего я и не стала звать клан. Человек застыл в нерешительности, разглядывая меня. Как и я, он догадывался, что места нам обоим тут будет мало. Не стоило дожидаться момента, когда он решит, что поддержка мудреца ему не пригодится. - Спокойнее… Я могу подвинуться, – спрятав меч в ножны, я не поднимала глаз, произнося это, приняв самый кроткий вид, на который только была способна. В ответ Квентин лишь пожал плечами, оглядываясь по сторонам в поисках моих возможных спутников. - Одна что ли? – фыркнул он, наконец. - Давай ты просто скажешь, когда закончишь, – достав свиток телепорта, я не торопилась его разворачивать. – Не мне с тобой тягаться, я знаю. Я говорила тихим, покорным голосом, добавив в него лишь толику печали и самую малость соблазнительной хрипотцы. Недаром кузен подарил мне ободок с кошачьими ушами и, смеясь, убеждал, что в такие моменты я похожа на кошку. Стрелок по имени Квентин вздохнул, торопливо вскинул руку. - Подожди… Мне оставалось только принять приглашение в отряд. Наверное, я никогда не забуду выражение лица копейщика, пришедшего на это же место несколько часов спустя после того момента, как мы с Квентином затеяли основательную дезинсекцию. Его можно было понять, ведь открывшаяся картина была более чем странной. Я носилась по Усыпальнице кругами, раздавая проклятья жукам, муравьям и скелетам. Когда жаждущих немедленной смерти становилось больше шести, а священное проклятье отнимало у них достаточно жизненной силы, я подводила весь бегущий за мной паровоз достаточно близко к Квентину. Обычно одной взрывающейся стрелы лучника хватало на всех. А если не хватало, то я спокойно стояла, попивая зелье лечения, дожидаясь, пока он разберётся с выжившими. Количество убиенных слуг архонта перевалило за шесть сотен, и я уже не раз успела подумать, что зря тащила палатку. На копейщика я обратила внимание лишь получив неожиданный удар пикой, который заставил меня замедлить бег, чем тут же воспользовались жуки и муравьи, до этого неспособные состязаться со мной в скорости, спасибо ещё одной магической татуировке. Умирать я не собиралась, а потому разобралась с окружившими меня насекомыми сама. Квентин тем временем доказывал чужаку, что его шутка была глупой. Освободившись, я прибавила к этому доказательству весомый аргумент в виде корней, опутавших ноги копейщика. Теперь стрелку не надо было заботиться о том, чтобы противник не подошел слишком близко, и всё закончилось быстро. - Он улетел, но обещал вернуться, - спокойно прокомментировал финал стрелок. - Сколько? - Шестьсот девяносто девять. Не раз до нас звучал здесь этот вопрос и этот ответ. Наш отряд распался. После того, как мы уложили здесь семь сотен чудовищ, справиться с самим архонтом труда не составило, и сложно было сказать, кто оказался злее: я или демон. Амулет был у меня в руках. Квентин улыбнулся. Ему оставался ещё десяток, с которым он собирался справиться без моей помощи. - А ты молодец. Не струсила. - Некогда было. - Всё равно молодец Этот голос я слушала бы куда охотней, чем голоса пятого камня, вещавшего мне о том, что нет непреодолимых целей, куда охотней, чем голос Святой Бездны, Элькардии, у шестой таблички призывающей меня бороться с очередным падшим ангелом. Танакия не жалела стрел. Моих сил не хватало на этого демона. Стало ясно: мне не выстоять. Я приняла бой и проиграла. И не поняла толком, что заставило меня принять приглашение в отряд. Выстрел Квентина был не менее меток. Лапы волкоподобного скакуна Танакии подкосились. А я вложила все силы в последний удар, отчаянно выкрикнув молитву. Я принесла победу той, кто не значил для меня ничего. Но камень учил бороться с тьмой, и я снова не могла его не слушать. - Я не просила тебя приходить. - Не важно. Мне не помешала бы хорошая жрица. - Моему клану не помешал бы хороший стрелок. - Не уверен, что мне нужен твой клан. - Наглость - второе счастье? Квентин пожал плечами, улыбаясь. Мы стояли перед Анастией. Я только что закончила долгий рассказ о своих странствиях. Я, получившая звание жрицы Шилен. Я, не справившаяся в одиночку. Но стрелок все улыбался, и я понимала то, чему не могли научить камни: не важно. Я достигла цели, нужной для клана, для ордена, для Анастии. Теперь настала очередь достигнуть цели, нужной только мне самой. И потому я вложила ладонь в протянутую руку стрелка. - Пойдем, убьём ещё пару сотен кого-нибудь?- с ним это было весело. - Да, - Квентин не тратил лишних слов, вещая о вечной мудрости. Можно было бы попытаться привести его на рейд, где наш лидер убедит остаться с кланом... но я хотела всё сделать сама. И была уверена – на этот раз получится.