Первый - Последний Аккорд

«в тот волнительный миг на сцене, он точно знал лишь одно: сегодня его жизнь началась заново» Тарья Холопайнен «Первый-последний аккорд» Холодное октябрьское утро началась как обычно: зазвенел будильник, Туомас вскочил с кровати, наступил на бросившегося под ноги Наускиса, услышал от кота подробное мнение о себе, пожалел кису и лениво поплелся в душ. Затем последовал «завтрак» - сигарета натощак и чашка двойного кофе без сахара. Туомас давно уже перестал следить за собой, отбросив все законы общества и морали. За окном ветер срывал с деревьев последние листья, сквозняк дул во все щели – дом давно нуждался в ремонте, но хозяину не было до него дела. Когда-то в молодости Туомас считал, что дом – это место, где живет сердце, теперь же он утратил и то, и другое. Холопайнен выкурил сигарету, оторвал взгляд от окна и ушел в гостиную – до репетиции оставалось меньше получаса. *** Звуки скандала были слышны еще с лестницы. Женский плач, упрямый мужской голос, звучавший командным тоном, и нестройный хор, пытавшийся доказать самому главному его огромное заблуждение: - Да ты меня вообще слышишь? – возмутилась Анетт. - Слышу, не глухой! Прекрати мной командовать – я здесь главный! – вскочил со стула Туомас. - Холопайнен, ты рехнулся? – спокойно спросил Марко. - Ты хоть понимаешь, что песни были написаны для Тарьи? Ты же сам их автор! – прикрикнул Эмппу. - Понимаю. Но Анетт пела еще и не такие вещи, – упрямо продолжил Туомас. - Эти ноты я не возьму – они под силу только академистке! – уперла руки в бока Ользон. - Нет, возьмешь! Ты будешь делать то, что я скажу! – ткнул пальцем в нее Холопайнен. - Ты совсем с ума сошел…. – задумчиво протянул Юкка. - Мы уже делали то, что ты приказывал, вспомни, к чему это привело? – попытался вразумить Туомаса Марко. - Люди, давайте успокоимся и решим проблему мирным путем, - перебил его Эмппу. - Нет! Все по местам – мы продолжаем репетицию! – заорал клавишник. - Тебе надо – ты и репетируй! У меня двое детей дома остались, мне некогда тратить на тебя свои нервы! – Анетт сняла наушники и обвела взглядом аудиторию. - Я взял тебя на работу, и ты обязана меня слушаться! - Нет, дорогой, я никому ничего не должна, и в первую очередь – тебе. Твои песни – тебе их и петь, а я увольняюсь, держитесь ребята! - Иди – иди! Можешь не возвращаться!!! - Туомас, одумайся! Она уйдет и нам конец! Анетт, подожди, - Юкка бросился за вокалисткой, а Марко укоризненно покачал головой, глядя на Туомаса. Холопайнен достал сигарету, повертел ее в руках, раздраженно сжал пустую пачку и швырнул ее в дальний угол комнаты. Друзья хранили молчание. Туомас закурил и повернулся ко всем: - Что? Виноватого будете искать? - А что ты предлагаешь? – спросил Эмппу. - Вы мне надоели! Как же вы мне надоели! Почему я вечно крайний? – закричал Туомас. - Старик, ты сам себя крайним делаешь! Сначала Тарья, теперь, вот, Анетт…. Сколько можно? Тебе самому не надоело? – произнес Марко, ставя гитару на место. - При чем здесь Тарья? – не успокаивался Туомас. - Как «причем»? Ты разрушил все: нашу дружбу, вашу любовь. Мы ведь были отличной командой, если бы не ты…. – вздохнул Эмппу. - Если бы не я! Если бы что? Никто не заставлял вас подписывать письмо! – Холопайнен вскочил со стула, тот с грохотом перевернулся. - Спокойно! Вспомни, как ты весь тур с ней ругался? Как обещал всех уволить, если мы тебя не послушаемся? Мы и послушались…. А я тебе вот что скажу: ты научись видеть проблемы в себе, прежде всего, а еще – научись держать себя в руках! И прекрати ныть, в конце концов! Ты же мужик! – Марко перешел на повышенные тона. - Замечательно! Я виноват! - Мы все виноваты…. Теперь мы не позволим уволить тебе еще и Анетт, она милая, славная женщина и она ни при чем! Извинись перед ней. – Эмппу откинул волосы назад и посмотрел на клавишника. - И не подумаю! Сами извиняйтесь, если вам это надо! – Туомас упрямо вскинул подбородок. - Ты похож на маленького ребенка, пора уже вырастать! Дурак ты, и в этом твоя основная проблема. Я пошел искать Юкку. – Марко направился к выходу. - Я с тобой! – Эмппу кинулся следом, оставив Туомаса в гордом одиночестве.