***
Комната встречала мальчиков во всей красе. Красно-золотое оформление приятно радовало глаз. Лучи, проникающие в комнату сквозь не до конца прикрытое портьерами окно лишь еще больше заставляли сиять позолоченные ножки мебели. В печке, расположенной на середине комнаты, по-домашнему трещали поленья, согревая не только комнату, но и души новоприбывших жильцов. — Чур я сплю там! — звонко воскликнул Сириус, сорвавшись с порога по направлению к кровати, стоящей около окна. — Только через мой труп! — не менее громко прокричал Поттер, кинувшись вдогонку за Блэком. В тот же момент, словно приняв вызов, Сириус остановился и резко развернулся, сдул упавшую на лицо прядь черных волос, натянул свою фирменную ухмылку и произнес: — Будет сделано. Тут же в недоумевающего Джеймса полетела подушка, после чего между двумя мальчишками завязалась шуточная драка. Римус лишь покачал головой и, не скрывая улыбки, спокойным шагом прошел вглубь комнаты и занял самую дальнюю от двери кровать. Питер в это время все также стоял у порога, большими глазами наблюдая за обстановкой в комнате, искренне не понимая, как можно было так сдружиться за единую поездку в одном купе.***
Тень неосознанно замерла на месте. Воспоминания о школьных годах начинают заполнять разум, а капюшон мантии уже лежит на плечах, показывая лицо неприметного парня. Питер, тот самый парень, которого несколько поступков уже отдалили от понятия «друг» и привели к статусу «предателя». Он понимает, что ещё не все потеряно и ситуация, если приложить усилия, может быть спасена. В голове так и крутится произнесённая когда-то Сириусом фраза: «Ничего нельзя изменить только в том случае, если ты умер». Питер всегда был согласен с этим утверждением, но со временем уяснил, что ничего нельзя изменить ещё и в том случае, когда твоё имя — Питер, а фамилия — Петтигрю. Питер знает, что он выбрал правильную сторону. А для Питера правильной стороной считается та, которая сильнее. Так было заведено ещё со школы…***
Библиотека Хогвартса сама по себе буквально излучала знания. Множество полок, полностью заставленных книгами, притягивали взгляды даже самых не читающих детей, а столики между стеллажами создавали ощущение защиты от всего, кроме информации, скрытой в книгах. — Римус? — раздался тихий и неуверенный голос невзрачного мальчика. — Что такое? — оторвав взгляд от библиотечной книги, Римус недоумённо взглянул на парня напротив. Мальчик, сидящий напротив и именуемый Питером, слегка поёжился, но всё же решил спросить то, что хотел. — Как думаешь, Сириус и Джеймс не хотят с нами дружить? — лицо Римуса на секунду нахмурилось, он прикрыл книгу, удерживая пальцем нужные страницы. — Или, может быть, ты не хочешь с ними дружить? — осторожно предположил Питер, прерывая молчание. — Я, как бы так выразиться, вообще предпочитаю быть один, — немного поежившись от своих же слов, довольно тихим голосом ответил Римус, — но это не значит, что ты не можешь быть их другом. Для начала попробуй с ними заговорить, и всё станет легче. Под конец своих слов Римус мягко и подбадривающе улыбнулся Питеру, после чего снова уткнулся в книгу. Кажется, что он сам верит своим словам. И Питер не поверил, но только по другой причине. Как можно иметь желание быть одному, когда являешься соседом по комнате таким как Джеймс и Сириус? В Хогвартсе шла только вторая неделя учебного года, но Поттер и Блэк уже успели показать себя во всей красе. Ну или не совсем красе, если смотреть со стороны Слизерина. И Питеру хотелось иметь опору в виде таких друзей, но он боялся, что и в подметки им не годится. Он, безусловно, не был один, потому что проводил время с Римусом, но тому, как оказалось, это не слишком-то необходимо. Ещё некоторое время Питер придумывал планы, благодаря которым мог бы влиться в коллектив Джеймса и Сириуса, а Римус оставался строгим особняком, не готовым открыть свои ворота новым людям. Шло время и вскоре эти одиннадцатилетние мальчишки сошлись вместе, а людей, которые бы попытались встать на пути их компании, становилось всё меньше и меньше.***
Питер встряхивает головой, прогоняя лишние мысли, надевает капюшон и продолжает путь по направлению к Воландеморту. Однако, вместе с первыми шагами в направлении правильного пути, в голову Питера приходят воспоминания о когда-то близких друзьях и горечь осознания того факта, что они ещё даже не знают, что уже стали «бывшими».***
— Питер, не шурши! — шикнул на неуклюжего парня Сириус. — Сам же сейчас больше шума издаёшь, — закатив глаза, недовольно сказал Римус. — Замолкните все! — тоже превысив уровень шёпота произнёс Джеймс, — Если МакГонагалл нас услышит — пиши пропало. Четверо двенадцатилетних мальчишек под мантией-невидимкой крадутся по коридору в поисках новых приключений. Никого кроме Римуса не волнует тот факт, что давно уж нарушен запрет гулять после отбоя. — Вот и уйду я от вас! — важно приподняв подбородок и натянув на лицо ухмылку, заявил Сириус и вылез из-под мантии. — Идиот… Вернись под мантию, а-то тебя кошка сцапает, — скрипя зубами прошептал Джеймс, смотря сквозь прозрачную материю на Блэка. — Мантию? Какую такую мантию? Что-то я ничего не ви… Не успел Сириус закончить свою ехидную реплику, как вдруг за его спиной донеслось строгое покашливание. Сириус сглотнул и резко обернулся, натянув свою «блэковскую» улыбку, благодаря которой девчонки со смущением отворачивались, а преподаватели со смехом прощали шалости. Но как только Сириус увидел выражение лица МакГонагалл, уверенности в своём успехе у него явно поубавилось. В то же время ещё трое мальчишек прижались к стене за Сириусом и, затаив дыхание, наблюдали за происходящим. — Знаете, мистер Блэк, я вот что-то тоже не вижу ни мантии, ни вашей порядочности. Что вы здесь делаете, позвольте узнать, после отбоя? — с каменным лицом произнёс декан Гриффиндора. — А, вы знаете, водички попить захотелось, — совершенно будничным тоном ответил Сириус. «Вот так клоун!» — про себя произнёс Римус и с улыбкой обернулся на готового взорваться от смеха Джеймса, который с силой зажимал свой рот рукой. — Далековато вы на водопой пошли. Или у нас вода только в Чёрном озере имеется? — Там она, знаете ли, более освежающая, — произнёс Сириус, смело посмотрев в глаза МакГонагалл. — Ах, ну вот оно что… Ладно, к озеру я вас провести не смогу, а вот в гостиную запросто. — Договорились, — весело произнёс Блэк и зашагал за деканом. А вслед за ними и компания под мантией, где к сдерживающему смех Джеймсу прибавился ещё и Римус. Питеру было совсем не до шуток. Назвав Полной даме пароль и пропустив вперёд Сириуса, МакГонагалл строгим голосом сказала: — Минус 20 очков с Гриффиндора за нарушение режима и паясничество. Как только неестественно-грустная мордашка Блэка скрылась за закрывшимся портретом, Минерва развернулась и с еле заметной улыбкой тихо произнесла: — И плюс 10 очков Гриффиндору за остроумные ответы.***
Но ведь все еще можно исправить. Можно остановиться и прекратить приближаться к верному способу погубить друзей. Осталось лишь развернуться и бежать, бежать, не оглядываясь, в теплый и уютный дом Поттеров, объяснить все с порога, пытаясь не смотреть на разозлившегося Джеймса и в полные разочарования глаза Лили. Но они поймут. Поймут, помогут, и все останутся живы. «Нет, Темный Лорд будет доволен мной. Если я о себе не подумаю, то никто не подумает» — пронеслась в голове Питера одна и та же неизменная мотивация. «Они никогда не были моими настоящими друзьями» — напоследок про себя произнес Петтигрю и двинулся дальше. Или все-таки были?***
— Да, это так. Римус — оборотень. Кто бы мог подумать, что такой тихоня, прилежный парень, который даже сейчас стоит на середине комнаты и боится поднять глаза, окажется монстром? Питеру было жаль Римуса, но также его весьма напрягала мысль о том, что он жил с ним под одной крышей почти два года, даже не зная об опасности. Джеймса и Сириуса, казалось, эта мысль даже не посетила, они лишь смотрели на Римуса так, будто видели перед собой самого настоящего воина. Спустя пару секунд Римус все же осмелился поднять голову и посмотрел в глаза друзьям. Он был буквально ошарашен тем, что не увидел в их глазах презрения, но тень страха во взгляде Питера от, видимо, него все же не скрылась, однако и осудить ее он не мог. В любом случае Люпин выглядел счастливее, чем когда-либо. — Мы не бросим тебя, — едва слышно произнес Джеймс, — Ни за что. Римус смотрел в глаза Джеймса так, словно пытался найти в них подвох. — Именно. — согласился Сириус, — А если найдется храбрец, который решит сказать что-то гнусное в твою сторону, то получит самый сильный мародерский ответ. Так и знай. Взглядом, полным благодарности, Римус посмотрел на Сириуса, который в тот же момент по-доброму подмигнул ему и поднял большой палец вверх. В следующее мгновение Люпин с некоторыми опасениями посмотрел в глаза Питеру, который, в свою очередь, немного растерялся, заметив на себе взгляд не только Римуса, а также Джеймса и Сириуса. После секундного замешательства он все же сказал: — Конечно. Мы же команда. По всей видимости, эти слова всех устроили, потому что лицо Римуса в ту же минуту озарила сама счастливая улыбка из тех, какие он только показывал миру. Заметив счастье на лице друга, Сириус подошел к нему, положив руку на его плечо, а другой потрепал волосы на голове Римуса. Джеймс и Питер также подошли к ним, после чего Поттер, смотря на своих друзей, провозгласил: — Мы не просто команда. Мы — Мародеры. На середине комнаты стоял не один мальчик-оборотень, а четыре друга, сплоченные крепкими объятиями.***
Питер всегда считал себя на уровень ниже Джеймса, Сириуса и даже Римуса. Джеймс был его, можно сказать, кумиром. Безусловный лидер, красавец, умник, шутник, мастер в квиддиче. Сириус также подходил под все эти пункты, разве что любви к квиддичу особой не показывал, да и в лидерстве не нуждался. Зато был из известной чистокровной семьи, а значит и обладал некой властью, умело управлял сарказмом, иронией и некоторым ехидством, был прямолинеен абсолютно со всеми, из-за чего частенько попадало и самому Питеру, которому ответить было, откровенно говоря, нечем. Римус просто обладал хорошими мозгами, кучей талантов, касаемых учебной деятельности, а также имел влияние на Сириуса и Джеймса, чем не каждый мог похвастаться. Питер же просто был. Он не считал себя достойным быть частью этой компании, но и уходить оттуда не собирался, ведь она определяла ему неплохой статус среди учеников Хогвартса, небольшое, но влияние и, конечно же, защиту. Если кто-то и осмеливался посягнуть на безопасность кого-то из Мародеров, а в частности Питера, то друзья всегда могли дать отпор и защитить его. Чего не мог он, произойди это с кем-то другим из их компании. Все, что он мог — обратиться в крысу и подслушать что-то. Поэтому, выпустившись из Хогвартса, он твердо решил, что еще покажет себя, даже если сторона, которую он выберет, не будет одобрена среди его друзей. Во-первых, он мог просто не говорить им об этом, как, впрочем, и поступил, а во-вторых, сторона, стремительно захватывающая власть и уже обладающая огромными силами — просто не может быть плохой. Все эти рассуждения также давали Питеру мотивацию продолжать выбранный путь, и вот, уже в паре шагов от него, появился величественный особняк — поместье Малфоев и пристанище Темного Лорда.***
— Питер, здравствуй, проходи! — раздался звонкий и радостный голос Лили. Девушка запустила гостя в дом, закрыла дверь и вместе с ним прошла на кухню. В этом уютном доме уже громко спорили о какой-то сущей безделице Римус, Джеймс и Сириус. Стоило только Питеру появиться на кухне, как парни позабыли о своей дискуссии и радостно поприветствовали его. Петтигрю постарался нацепить на свое лицо самую убедительную приветливую улыбку. Все же было неприятно одной ногой стоять рядом с теми, кто считает его другом, а другой — на стороне, против которой эти люди борются. Тем более в Ордене Феникса давно уже гуляет слух о том, что среди них завелся предатель. Крыса. Но к большому облегчению самого Питера, его товарищи ни разу не высказали мысли, что тихоня-Петтигрю может оказаться тем самым предателем. Некоторые бросали подозрения на Римуса. Питеру было слегка совестно, ведь зла Римусу он никогда не желал. Однако его совесть не могла перебороть страх за собственное положение. Гарри, который тихо играл в стороне со своими подарками, словно почувствовал царившее в воздухе напряжение и тихо заплакал. Сириус заметил это одним из первых и сразу же подошел к мальчику. — Ну, брат, ты чего? — присев на корточки и потрепав ребенка по голове с улыбкой произнес Блэк. — Кто же плачет в свой праздник? У тебя День рождения, ты уже взрослый парень, перестань слезы лить. По всей видимости Гарри устроили слова крестного, поэтому он снова заулыбался и принялся за новую игрушку. — Бродяга, ты никогда не хотел стать нянькой? У тебя прекрасно выходит. Услышав за спиной ироничный вопрос, Сириус встал на ноги, развернулся и увидел ухмыляющегося Джеймса. Лили и Римус, которые сидели рядом с Поттером, активно закивали, соглашаясь с высказыванием. — Мне тебя хватает, Сохатый. А за эту опеку мне не платят! Лили, что за дела? — недолго думая ответил Блэк. — Сириус, беги, — с улыбкой прошептал Римус. И вовсе не зря, потому что после его слов Джеймс подскочил со стула и двинулся в сторону Блэка. Словно вернувшись в школьные годы, весь дом наблюдал за беготней лучших друзей. Гарри большими глазами смотрел на папу и крестного, в силу своего возраста наверняка не совсем понимая, что происходит. Лили сделала ставку на Джеймса, а Римус — на Сириуса. Один лишь Питер сидел молча, полностью погрузившись в свои мысли. Он не хотел рушить эту атмосферу, но и своя счастливая жизнь ему была дорога. Наверное даже больше, чем другие. Из ступора его вывело неуверенное прикосновение. Парень опустил глаза вниз и увидел Гарри, который маленькой ручкой держал его за штанину. Его проницательные зеленые глаза словно смотрели в душу. Он протянул Питеру игрушечного дракона, на что парень лишь нервно усмехнулся. Взяв из рук Гарри игрушку, он вдруг понял, что этот наивный ребенок способен доверить ему самое сокровенное, а Питер вот-вот собирается разрушить ему детство. Или жизнь? Петтигрю резко вскочил со стула. По нему прошла мелкая дрожь. — Хвост, ты чего? — еще не успев убрать со своего лица улыбку, обеспокоенно задал вопрос раскрасневшийся Джеймс. — Ничего. Мне нужно идти, — сухо ответил Питер. — Что? Так быстро? — Питер, что-то произошло? — Ты выглядишь обеспокоенным, объясни, в чем проблема. Парень быстрым шагом двигался к выходу, стараясь не обращать внимания на кучу вопросов. У самой двери он все же обернулся и увидел множество удивлённых лиц. — Простите меня, — напоследок выдавил из себя Питер и прежде, чем к нему бы успел подойти Джеймс, вышел и захлопнул за собой дверь.***
Он шел по коридору. Его шаги отдавали звонким звуком и ударяли в голову. Ноги казались ватными, но замедлить шаг уже было невозможно. Отворив дверь, которая ведет в главный зал, Питер наконец увидел его. Воландеморт оказался еще более пугающим и величественным, чем его описывали. Питера пробирало до костей холодностью взгляда Лорда, но несмотря на тихий ужас это величие даже нравилось ему. — Проходи. Его голос зазвенел в тишине мраморного зала. И тут Питер понял, что вот она — точка невозврата. Заикаясь, отводя взгляд, с дрожью в руках, но он как на духу выдал все. Воландеморт, иногда кривясь от излишней зашуганности парня, все же внимательно выслушал информацию. Пару секунд он лишь молча смотрел в пустоту. — Спасибо, Петтигрю. Ты был действительно мне полезен, — с внезапно появившейся ледяной улыбкой произнес Лорд, после чего отвернулся от Питера и пошел в противоположном направлении. Собрав последние остатки совести, набравшись храбрости, Питер решился задать волнующий его вопрос. — Что с ними будет? Воландеморт остановился. Медленно повернул корпус в сторону парня и тихо, но уверенно, словно шипящая змея, ответил. — Они умрут этой ночью. Питер побледнел и пошатнулся. По его щеке непроизвольно скатилась слезинка. Простите меня.