На смерть дракона

Прошло два года. Дракон красного цвета по имени Бил облетел весь земной шар, и везде все было одинаково. Человеческой любви не осталось ровно нигде, драконов тоже не было: Бил остался последним. Чешуя дракона больше не сверкала на горячем летнем солнце, она стала мутно-матовой, но грязь и пыль тут были ни при чем. И, несмотря на все это, сердце Била все еще не потухло, в нем жили надежда и память о прошлом. Бил летел назад в свой первый город, повидаться со старым другом Чаком. Никого, кто был бы хоть немного похож на этого ненормального писателя, дракон не нашел. Билу понадобилось немало времени, чтобы отыскать Чака. Он спрашивал прохожих. Никто из них не удивился тому, что с ними говорит дракон, все одинаково отвечали: «Прошу извинить, не слышал, тороплюсь», некоторые меняли местами слова, но не суть. Часто в Била дети кидали камни, подростки кривили носы при его виде, а дракон все искал. И вот, наконец, он нашел издателя, который все отвергал и отвергал труды Чака. -Ах, ах, оох, простите, у меня так грязно, так грязно… Вы должно быть, из рукописи Чарльза, да, да. Ищите его, Ч-Чарльза, ну конечно, пойдемте, я вас к нему отведу. И они пошли. Остановились у ржавой железной калитки, когда-то крашеной в белый. Она скрипела просто ужасно. Прошли мимо серых плит, гниющих букетов, зарослей кустарников и преимущественно белой гальки. Бил под руководством Издателя пересек этот «сад» и вышел через другую калитку, ведущую к поляне. Это было место, достаточно отдаленное от центра города, но и не на окраине. Лужайка была сильно вытоптана, потому что тропинки не удосужились насыпать, виднелись масштабные прогалины и тучи сорняков. Из земли вразброс торчали могильные плиты. Издатель остался за воротами калитки, лишь тыкал пальцем в сторону одной из плит. Бил приблизился к ней. На плите было имя некоего Игоря Кортеса. Бил в недоумении обернулся, но Издателя уже и след простыл. Дракон краем глаза заметил какую-то небрежно воткнутую в землю палку по правое крыло. Что-то потянуло Била к этой палке, и не зря: на ней висела табличка, на табличке – имя Чака. Конечно, Бог знает сколько в мире Чаков, только вот Бил чувствовал, что этот – его Чак. Особое драконье, чутье что ли. И сколько же боли приносило это чутье сейчас! Таких эмоций дракон еще не чувствовал никогда; нет слов, чтобы описать их, они знакомы только существу, потерявшему кого-то очень дорогого. Все тело дракона будто пронизал десяток молний и так же резко все прекратилось. Бил лег на надгробие, положил морду на лапы и закрыл глаза. Сейчас он чувствовал скорбь из-за всего, что Чак не смог сделать, но она потихоньку сменялась эгоизмом утраты. Глаза дракона резко открылись. Они стали призрачно-белые, никакие и пугающие. Пустые. Бил взревел и встал на дыбы. Он за два года впитал, словно губка, в себя человеческий эгоизм сполна, поэтому не мог больше праздновать смерть. Он стал совершенно другим. Ему было до дрожи жалко себя и обидно за смерть Чака, ведь теперь дракон был совсем одинок. На целом Свете не было никого, кто мог бы принять Била, ему нигде не было места. Вообще. От осознания этого сердце в его груди будто уменьшилось в десяток раз и застучало сильнее. В глубинах души Била зародилась и начала стремительно разрастаться Искра. Она переливалась цветами радуги, поглощая дракона; он ревел на разных частотах: его слышали животные и даже некоторые радиостанции. В этих звуках была боль от утерянной любви поколений и поколений драконов, вся боль, что они хранили в темных углах душ и которой никогда не давали волю. Она выходила через глотку дракона, словно яд, пока Искра полностью не поглотила Била и натянулась до предела, готовая порваться в любой момент. Создание из ярчайшего в мире света поднялось в воздух над могилой Чака и завертелось вокруг своей оси с бешеной скоростью, потом остановилось на долю секунды и взорвалось миллиардами брызг света. А в следующую секунду все, что осталось от красного дракона Била – поляна из цветов неизвестных видов. Красивее всего они цвели на костях Чака, эти цветы с могилы в будущем никто не сможет срезать или сорвать, скосить. Зимой они не завянут, а ночью не сомкнут лепестков и будут стоять так гордо до конца времен, издавая невероятный аромат, неподвластный ни одному парфюмеру в мире. Если бы Жан-Батист Гренуй жил в эти времена, он охотился бы именно за этим ароматом. Драконья смерть – самое красивое явление на земле, но никто его не заметил, разве что ровно на минуту вся Земля погрузилась в тишину, но об этом ни одна душа уже никогда не вспомнит, так что это не считается. Так умер последний в истории человечества дракон.

Март 2017г.