Никогда не сделаю больно

      — Ты не скажешь ничего, что я уже не сказал сам себе, — мужчина в черной накидке с перьями сидел на деревянном ящике и обращался к женщине, стоящей у него за спиной.       Сейчас душа его разрывалась на две части: одна жалела о случившемся, другая же была уверена в правоте этого поступка. Темноволосая женщина с небесно-голубыми глазами, некогда наполненными любовью к этому магу, стояла позади, в нерешительности осматривая поле боя. Он не ошибся в ней: она действительно хотела помочь таким, как он и она, другим магам, но вот сможет ли она простить его за развязавшуюся войну, свалившуюся на ее голову? Этого он не знал, поэтому просто сидел, покачиваясь и ожидая ее решения.       — Хоук, ты должна убить его, иначе это сделаю я сам! Если только ты посмеешь оставить его в живых, я вернусь в Старкхевен и тогда, я обещаю тебе, из-под земли достану твоего драгоценного Андерса, — кричал Себястьян совсем рядом, порываясь в бой, но Авелин и Фенрис сдерживали его, хотя по эльфу было видно, что была бы его воля — он и сам бы убил этого мага, но все же послушно ждал решения женщины.       — Оставьте нас ненадолго, — сказала она, обращаясь к собравшимся вокруг. — Уведите Себастьяна, — холодно закончила она.       — Хоук, я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — бросил ей напоследок Фенрис.       Мужчина сделал еще несколько попыток вырваться из хватки капитана стражи и эльфа, но, успокоившись, проследовал за ними.       — Хоук, Блондинчик, конечно, натворил дел, и Певчий не зря хочет разделаться с ним, но ты же прекрасно понимаешь, что только тебе решать его дальнейшую судьбу, поэтому сделай правильный выбор. Как же меня достали уже эти чертовы маги и храмовники, — бросил Варрик, уходя из переулка последним. Женщина молча кивнула, принимая к сведению его слова.       Когда гном скрылся за поворотом, Хоук немного помолчала, после чего подошла ближе к мужчине, но не пыталась заглянуть в его глаза, понимая, что это может повлиять на ее решение, чего нельзя было допустить.       — Андерс, я не понимаю… — сказала она, наконец, после недолгого молчания.       — Я впустил в себя духа и изменился навсегда. Это справедливость, которой ждали все маги.       — Это он толкнул тебя на это? — спросила Хоук.       — Нет. Когда мы слились, он перестал существовать. Мы стали единым целым, — отвечал Андерс.       Хоук судорожно втянула в себя воздух и резко выдохнула.       — Ты мог бы мне все рассказать, я бы поняла, — в отчаянии проговорила она.       Оправдывать человека, о поступках которого она не имела представления, очень затруднительно. Хотя Хоук и стремилась подарить свободу всем магам, она была уверена, что нашла бы другой способ сделать это. Кроме того, что она не могла найти в своей голове достойную причину его поступка, она не могла до конца решить, что же стоит сделать с мужчиной, которого она так любила? Стоило бы предать его правосудию, убив, но она не желала ему смерти, более того, она чувствовала, что если погибнет он — погибнет и она, поэтому Хоук медлила, пытаясь найти спасительную соломинку, причину, почему не стоило убивать Андерса.       — Я хотел рассказать, но что, если бы ты мне попыталась помешать? Или, что еще хуже, наоборот стала помогать мне? Я не мог позволить этому случиться. Что бы ты не решила, просто сделай это, я поддержу любой твой выбор, как и всегда, — сказал мужчина и прикрыл глаза. Он всегда поддерживал эту женщину, будучи всегда уверенным в правильности ее поступков, ведь на его памяти она ни разу не делала ничего плохого. Сейчас он готов был принять любое ее решение.       Ветер подул ему в лицо, растрепав длинные светлые волосы. Рядом послышались такие знакомые шаги, и он почувствовал, как рядом с его посохом появился второй. Андерс открыл глаза и увидел, как женщина, которая билась на поединке с Аришоком, женщина, остановившая бунт кунари практически без чьей-либо помощи, женщина, которая стала той самой Защитницей Киркволла, женщина, которая ни перед кем никогда не склонялась, стояла сейчас перед безжалостным убийцей и настоящим чудовищем на коленях. Хоук протянула руку и осторожно дотронулась до его небритой щеки, от чего мужчина вздрогнул, но не отстранился, а лишь отвел взгляд и накрыл ее ладонь своей.       — Как бы мне хотелось, чтобы все было как прежде, — сказала она, пристально всматриваясь в его лицо. — Ты заставляешь меня принимать тяжелые решения, делать выбор одного из множества заведомо неправильных вариантов. Я люблю тебя. Как мне жаль, что это не означает…       — «Никогда не сделаю больно», — закончил за нее маг, наконец, посмотрев ей в глаза.       — Да, верно, — она усмехнулась, но усмешка получилась очень печальной. — Как бы я ни хотела, как прежде уже никогда ничего не будет. Я бы так хотела простить тебе все, — Хоук потянулась к губам мага.       Не дожидаясь, пока она поцелует его, Андерс обхватил ее лицо ладонями и нежно поцеловал. Хоук ответила поцелуй, но за его сладостью сразу же последовала обжигающая острая боль в груди мага. Женщина вытащила клинок из груди мужчины и осторожно стащила его с ящика, придерживая голову и прижимая к себе пока еще живого мага, жизнь из которого утекала тонкой струйкой. Она была хорошим целителем и могла бы еще его спасти, но не сделала этого, а лишь крепко обняла, пачкаясь в крови и поглаживая его по растрепавшимся волосам пшеничного цвета, собранным в хвост на затылке. Смерть для него сейчас — это наилучший выход. Хоук была не готова оставить Андерса в живых и наблюдать его дальнейшее преображение, превращение его в истинную месть. Она верила, что сейчас спасает его, проявляя истинное милосердие, ведь чем дальше, тем меньше в этом маге останется от мужчины, которого она любит.       — Я люблю тебя. Как жаль, что это не означает «Никогда не сделаю больно», — прошептала она.       Эта женщина никогда не плакала прежде, даже когда на ее руках умирала собственная мать. По ее щеке стекала слеза.