Переписать историю

Вот уже как полчаса я лежу на неудобном матрасе старой кровати с закинутыми под голову руками и бессмысленно рассматриваю потолок. Весь в трещинах, с осыпанной штукатуркой. Такие же и стены. Пол холодный, с прогнившими половицами, скрипит при каждом шаге. Комната маленькая, с минимумом мебели и небольшим окном. Унылое всё, серое, давит на психику. А вообще, у меня не только комната, у меня вся ситуация унылая. За полчаса я подвела итоги, которые меня абсолютно не радуют. Я, шестнадцатилетняя девушка из провинции, готовящаяся к экзамену по самому сложному для меня предмету — биологии, оказалась в теле, на вид, восьмилетней девочки. Как? Кому и чем не угодила моя прошлая жизнь? Память девочки, как ни странно, осталась. Попала я в 1936 год, в Англию, в приют Вула. Малышку зовут Делорис Грин, ей девять лет. Родителей своих она не помнит, но в приюте появилась не так давно. Где она была до этого непонятно. Или мне не вся память в наследство перешла, или тут что-то нечисто. В приюте друзей нет, даже больше, девочка тут ни с кем не знакома. Сначала сама не хотела разговаривать, а потом, после одного загадочного случая, который тоже мне не известен, уже другие не желали подходить к ней ближе, чем на сто метров. Поэтому она большую часть времени проводила в своей комнате, которую ей выделили сразу же, как девочка начала «отличаться». М-да. Повезло же мне. Жила себе, никого не трогала и вдруг попала в тело законченной социопатки, обожающей клубнику. Ну что ж, родственная душа, будем разбираться с твоими проблемами, раз ты сама не можешь. А вообще, если я в теле этой девочки, то куда делась она сама? Умерла, или я поглотила её, раз память есть? А может она где-то внутри? Привет моя шизофрения? Странно всё это. Поднимаюсь и начинаю расхаживать по комнате, но тут же сажусь обратно на кровать: пол неприятно холодный, а я босиком, да ещё и скрипит противно. По привычке приглаживаю волосы, но вместо ровных послушных локонов обнаруживаю буйный, вьющийся чёрный водопад. А ведь и точно, у меня и внешность то абсолютно другая. Тельце маленькое, худое, кожа молочная с нездоровым оттенком. На лицо я весьма миловидная: маленький, аккуратный носик, пухлые губы и серые глаза, смотрящие на меня из старого небольшого зеркала с непередаваемой тоской и обреченностью. Единственное, что меня выделяло из остальных детей были длинные, непозволительно вьющиеся и непослушные волосы. Мрак. Бледная больная поганка с непослушной копной на голове. Первое, что я сделала это с горем пополам заплела царящий грязный ужас в косу. Девочка похоже совершенно за ними не следила, даже не расчёсывала, хотя и избавляться не спешила. С этим у неё были свои закидоны. Обыскав комнату, я обнаружила под кроватью расчёску, а в тумбочке, держащейся лишь на одном святом слове, небольшой кусок мыла, видимо недавно выданный или ни разу не использованный. Ок, ладно. В ногах кровати обнаружилось простенькое, застиранное платьице, прежний цвет которого определить невозможно, зато реально сосчитать заплатки. Обувь нашлась под той же тумбой, там же оказалась и вынимаемая половица с пустым небольшим тайником. Ого, какая роскошь в моих владениях! Больше ничего интересного я не нашла, но была удивлена тем, что несмотря на ужасную бедность приюта, в комнате было относительно чисто. Переодеваюсь в платье и сажусь на кровать, болтая в воздухе босыми ногами. Ну и за что мне это? За то, что порывалась сбежать из дома и не слушалась родителей? Так я что, одна такая в мире? Странно всё это. Откидываюсь на подушку и вновь осматриваю потолок. Ну вот и как я докатилась до такой жизни? А ведь и правда… как? Резко поднимаюсь и начинаю расхаживать по комнате, уже не обращая внимания на скрип под ногами. Что я помню из прошлой жизни? Мне шестнадцать лет. Живу в деревне с бабушкой и отцом. Учусь в десятом классе. Друзей немного, но личность я общительная и весёлая. Люблю потупить местами и произвести при первой встрече впечатление дурочки. Помимо этого я параноик с замашками шизофреника и быстро раздражаюсь. Кроме того, что обо всём этом нужно говорить в прошедшем времени, что ещё я забыла? Что…?! Застываю в ступоре и через несколько секунд начинаю тихо смеяться. Имя… моё имя… Забавно… я не могу вспомнить ни имени, ни точной внешности. Вновь возвращаюсь на кровать. Что ж, будем работать с тем что есть. Меня зовут Делорис Грин, мне девять лет. Я законченная молчунья и от меня шарахаются все кому не лень. Помимо этого, я шестнадцатилетняя попаданка в другое тело. Попаданка! Ну, всё, начиталась фантастики с переселением души! А вроде бы безобидное увлечение… Кстати, а что у меня там с голосом? — Де…кхм-кхм…лорис…- ну что ж, не зря же так долго молчала. Имя получилось хрипловато, вперемешку с кашлем. Я ещё несколько минут потратила на разработку голоса и под конец отметила, что у меня обычный девчачий голосок. Ну и ладно. В коридорах начался какой-то шум, и память девочки услужливо подсказала, что сейчас время завтрака. Обуваю старые туфельки и выхожу из комнаты, предварительно машинально заправив кровать. Дома я так никогда не делала. В коридоре мне попалась пожилая женщина, злобно зыркающая по сторонам. Увидев меня, она удивлённо приподняла левую бровь, но ничего более. Мисс Джонсон. Старая ворчливая карга, не брезгующая телесными наказаниями и часто их практикующая. Моё новое тельце тоже несколько раз получало от неё за неопрятный вид. Вот прохожу мимо бабки, а руки так и чешутся чем-нибудь тяжёленьким её огреть. На кухне я получила свою порцию постной стряпни и села за привычный девочке дальний столик. Быстро проглотив безвкусицу, направляюсь в свою комнату. Вспомнила про плюшевого зайца под подушкой, мою единственную личную вещь в этом месте. Заяц оказался потрёпанный, но такой милый, что я тут же сжала его в крепких объятьях. Какая прелесть! И плевать, что я веду себя как ребёнок. В той жизни я такой же была. Обожаю мягкие игрушки! До обеда я из комнаты не выходила, размышляя над бренностью бытия, а после, наплевав на ужин, уснула в обнимку с зайцем.

***

Проснулась я с каким-то неприятным тягучим чувством. Радости не добавляло и ощущение, что по мне кто-то ползает. Успокаивало лишь то, что мой Винни, как я назвала зайца, привычно лежит у меня под боком. Открываю глаза и в испуге замираю, боясь вздохнуть. У меня на груди лежит небольшая змея и в упор смотрит мне в глаза. Откуда тут змеи?! А-а-а-а-а! Не ешь меня! Я не вкусная, тощая, только аппетит разгуляешь! Змея напряглась, а у меня от страха слёзы по щекам ручьями текут. Ужас какой. Я ведь любила змеек, правда старалась не попадаться им на пути. И как я могла считать их милыми? Жу-у-у-уть. Фу, уйди! Слежу, как змея раскрывает пасть и громко шипит. Еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься. Ни звука, Делорис. Но змея резко успокаивается, прыгает на пол и заползает в щель в соседнюю комнату. После этого я долго сидела, закутавшись в одеяло и дрожа от страха. День с самого начала не удался. Сначала эта змея, а потом я упала с лестницы и повредила руку. Вот тут то меня и прорвало. Плакала я громко, на весь приют. Сыграло тут свою роль и моё уже трёхдневное нахождение в этом месте, и пережитый утром страх, и боль в руке. Успокаивала меня Барбара, одна из новых надзирательниц приюта, гладила по голове, шептала какие-то глупости, а я сжимала в кулачке ткань её платья, крепко обняв, и долго рыдала. Вокруг собралось много детей, но мне было плевать на них, да и мисс Джонсон их быстро разогнала по своим делам. Потом мне осмотрели руку (как оказалось, ничего серьёзного) и забинтовали туго запястье, после напоили сладким чаем и отпустили к себе, в сопровождении Барбары, которая сказала, что с разрешения начальницы приюта, миссис Коул, я могу завтра не идти в церковь. Просидела я у себя в комнате до вечера, напевая песни из моей старой жизни и пытаясь разобраться с провалами в памяти в новой, но ничего не вышло. Я до сих пор не могу понять, как девочка появилась в приюте. Будто не было восьми лет её жизни. Потеря памяти? Но опять же, из-за чего? Когда воспоминания вернутся и вернутся ли? Вечером, после ужина, я сходила в обязательно-приписанный всем воспитанникам приюта душ и вновь вернулась к себе. С чистыми волосами справляться было намного сложнее, но, страдая ещё в той жизни чистоплюйством, я не могла оставить их грязными. И вот сейчас, я сидела и ругалась, расчёсывая неподдающиеся локоны. Но, несмотря на всё это, волосы у меня красивые, не ломаются, не секутся, что странно. Вчера от девочек услышала, что скоро нас будут подстригать. У меня тогда всё внутри похолодело. Не дамся. Пусть девочка их не любила, но не обрезала же, берегла, значит и я не позволю обкромсать их. С этими мыслями я аккуратно их расчесала и заплела в тугую косу. Уже как-то приноровилась справляться и красивые косы получаются. Уснула я, опять же, с зайцем в обнимку. На следующее утро сюрпризов никаких не наблюдалось, только рука неприятно побаливала. Идя после завтрака в свою комнату, я завернула за угол, где должны быть две комнаты — моя и ещё одного ребёнка — и увидела мальчика, стоящего возле невзрачной вазы с засохшими цветами. Растений у нас в приюте почти нет, иногда надзирательницы могут принести какой-нибудь маленький букетик, чтобы порадовать детей, но цветы быстро засыхают. Бывает их забывают выбросить и они стоят в коридорах, вот, например, как эти. Один взмах руки мальчика над цветами, и они вновь приобретают свежесть, будто сорвали их всего пару минут назад. Я так и застыла, как вкопанная с открытым ртом и выпученными от удивления глазами. Что было в этой овсянке? Мисс Джонсон порошка что ли стирального насыпала? Мальчик вдруг вздрогнул и повернулся ко мне. Секунд двадцать мы стояли и удивлённо осматривали друг друга, а потом он скрылся в соседней с моей комнате. Что это только что было? Подхожу к букету и вздыхаю аромат. Божественно. Они действительно живые. Удивительно! Он их оживил всего лишь взмахом руки. Это магия! Невероятно! Забегаю в свою комнату и обнаруживаю ту же самую змею у себя на подушке. О-о-ё-ё-й! Ну за что мне это?! Змея, почувствовав меня, вновь спрыгнула на пол и скрылась в щели в соседнюю комнату. Но там же живёт тот мальчик! Кстати, а кто он? Я его видела несколько раз в столовой, от него ученики держатся ещё дальше, чем от меня. Надо будет расспросить Барбару о нём. И рассказать о змее! Но это позже. Падаю на кровать, обнимаю зайчонку и начинаю напевать песенку, размышляя об этом мальчике. Миленький такой. Тёмноволосый, тёмноглазый, и такой же бледный, как и я. По возрасту, наверное, мой одногодка. Обещает вырасти настоящим красавцем.