И будет дух твой одинок

      По стеклу бегут капельки дождя, а я наблюдаю за ними бесстыже, будто подсматриваю и изучаю чужую жизнь. Вот одна капля появилась и устремилась вниз, врезалась в другую капельку, такую же, как она, и они побежали вместе, образуя единое целое…       Я усмехнулась про себя, обводя пальцем по ободку уже остывшей чашки с кофе. Опять этот мерзкий город… в который я поклялась не возвращаться никогда, опять этот угнетающий дождь и улицы, которые я знаю наизусть… как бы избито это не звучало, но от воспоминаний не убежишь.       В ресторане играет музыкант на пианино. Его пальцы медленно и вальяжно касаются клавиш, создавая давно забытую мелодию… уж лучше бы он не играл вовсе. В это же время на телефон приходит сообщение, которое оповещает меня о скором прибытии моего любимого мужчины. Глупо смотрю на экран, при этом улыбаясь, и совсем не замечаю, как за столик напротив меня присаживается мужчина.       Медленно отрываю взгляд своих голубых глаз от экрана и смотрю на незнакомца, у которого хватило смелости мне помешать. Насколько он был высок, мне судить не пришлось, так как я не видела его в полный рост, но зеленые глаза с янтарным обрамлением, смуглый цвет кожи и темно-коричневые волосы напоминали мне одного человека, которого я тут же узнала. Но научившись контролировать с годами свои эмоции, я решила, что настал час расплаты… – Привет, – он расплылся в своей улыбке, а я всего лишь нахмурила брови, якобы пытаясь понять, что происходит, – что делаешь? – последовал следующий вопрос.       Я как можно медленнее поднесла чашку кофе к губам и, прикрыв глаза, отпила глоток. Как только по моему горлу скользнула противная коричневая жидкость, я решила удостоить ответом своего собеседника: – Мне кажется, вы обознались, – мой взгляд скользнул по его одежде. Ничем не примечательная куртка, на которой виднелась заплатка, из-под куртки торчал черный свитер, с какой-то эмблемой. Явно не от западных брендов, которые я могу распознать, лишь мельком взглянув на вещь. – Я не обознался, – если мне не показалось, то я услышала в его голосе раздражение. – Не хочешь спросить, как у меня дела? – в ответ его взгляд теперь оценивающе прошелся по мне. Я ощутила всем телом, как он разглядывает кольца на моих пальцах, как внимательно посмотрел на часы от Michael Kors, как остановил свой взгляд на каждом участке моего лица, в надеждах увидеть хоть какую-то морщинку, но… тщетно. Я еле заметно улыбнулась уголками рта, сказав, глядя в зеленые ненавистные мною глаза. – Почему я должна интересоваться жизнью какого-то оборванца? – на его лице появилось смущение, и расстояние между бровями немного уменьшилось. – Я сам тогда расскажу, – начал он, но я его перебила. – Спешу заметить, что таким как ты здесь не место, – я взглядом указала на обстановку в ресторане. – Я сам решу, где мне место. – Я мысленно закатила глаза и взглянула на часы. – Так вот, Мэри залетела от китайца и теперь живет там… – Мне плевать, – сказала я тихо, и мой собеседник на долю секунды замолчал. – Что? – Мне плевать на тебя и на твою семейку… – ухмыльнулась я, заметив, что он не ожидал такой наглости… а я решила продолжить, в конце концов, настал мой чред играть в кошки-мышки, ведь слишком долго я ждала этого шанса, чтоб отыграться. – Смотрю, ты не женился. – Развелся. – Он откинулся на спинку мягкого кресла, обитым красным бархатом. – И не умер? – В смысле? – Я думала, ты женишься и умрешь… – ловлю в его взгляде недопонимание, и тут же добавляю, ¬– как твой дядя: женился и умер. – В ответ молчание. – Частенько вспоминаю эту историю. Она у нас любимая. – У нас? Ты глумишься над смертью моего дяди? – Мне это доставляет удовольствие. Каким же дебилом нужно было быть, чтоб так свято в это верить. – Прекрати! – его голос предательски дрогнул. – А то что? Будешь плакать? Как тогда в трубку? – Ты тоже плакала. – Я девочка, мне можно, – я откровенно уже смеюсь над ним, – а ты оказался трусом. Променял меня на потаскуху и остался ни с чем. Все также слушаешь советы своего папаши? – Он при смерти… – Какая жалость, – сказала я с издевкой и вновь взглянула на часы: ведь времени оставалось совсем мало. – После того, как мы расстались, я хотел спрыгнуть с крыши, – еле слышно говорит он. – А почему не прыгнул? – я нажала на звоночек на столе, чтоб подошел официант. В воздухе повисло молчание, которое скоро прервал он. – Скажи, это ты так сильно меня возненавидела? После всего того, что я для тебя сделал? – А это ты сейчас давишь на жалость? От любви до ненависти один шаг, как говорится. Это я ответила на твой первый вопрос, а на второй – ты ничего для меня не сделал, разве что подарил разбитое сердце. Спасибо Оливеру, что вернул меня к жизни. – Оливер? Я рад, что у тебя все хорошо.       Подошел официант, расплываясь в вежливой улыбке. – Госпожа, я могу Вам чем-нибудь помочь? – Передай Мэтту, чтоб не впускал в ресторан бездомных людей, дресс-код для кого вводили? – Простите, я передам ему, конечно. – Ответил официант, а потом обратился к моему собеседнику, – хозяйка сети наших ресторанов хочет, чтоб вы покинули данное заведение. – Не стоит, – говорю я. – Я сама его выпровожу. – После моих слов официант скрылся из виду также быстро, как и появился у моего столика. – Значит, ты владелица сети этих ресторанов? Они же по всему миру открыты… – тут он замолчал и стал темнее тучи.       Зазвенел колокольчик над дверью, и на пороге ресторана показалась пара черных лакированных туфель. Их хозяин вальяжной и грациозной походкой подошел к нам. Я почувствовала, что мой собеседник вжался в спинку кресла, как напуганный котенок, а в это время только что зашедший мужчина наклонился ко мне и поцеловал. – Не познакомишь меня со своим приятелем? – произнес он с ярко выраженным британским акцентом, внимательно изучая собеседника с зелеными глазами и садясь за наш столик в другое кресло. – Скажешь тоже… бродяга искал приют и где бы ему согреться. Решил подсесть ко мне. – А у него губа не дура, – Оливер искренне засмеялся, вновь целуя меня в лоб. – О чем беседовали? – но не успел гость из прошлого открыть рот, как я тут же его перебила. – Он рассказал о своей первой любви, и каким был лохом, что потерял ее. Хочешь услышать его историю? – С удовольствием! – воскликнул британец, сжимая мою руку и вертя мое кольцо на пальце, – я обожаю такие истории, особенно, где молодой человек выходит совсем… как это по-русски будет… bastard? – Ублюдком, – вставил свое слово зеленоглазый. – Он встречался с девушкой, которая жила в другом городе. Потом не рассчитал свои силы, и когда они были в разлуке, он изменил ей. Вскоре его замучила совесть, и он решил, что им надо расстаться. Расстались. Но совесть его мучить не перестала, – я откровенно и с наслаждением засмеялась, – а девушка дала обещание, что если он променяет ее на другую, то он больше никогда о ней не услышит. Узнав истинную причину их расставания, она перекрыла ему кислород, и ему стало нечем дышать… вот и вся история.       За столом повисла гробовая тишина, даже пианист замолчал, будто подслушивая наш диалог. И каждый задумался о чем-то своем… сокровенном и слишком личном, чтоб обсуждать это с другими. – Ты можешь написать про них книгу, – вдруг раздался тихий голос Оливера. – Зачем? Чтоб прославить его? – я улыбнулась ему, совсем не обращая внимания на сидящего напротив нас мужчину. – Чтоб другие знали, какого это, когда тебя предают!       Оливер вновь коснулся моих губ своими, заставляя меня забыть о той боли, которую мне причинили. Когда мы оторвались друг от друга, гостя из прошлого уже не было. Я мельком взглянула в окно, пока мой мужчина беседовал по телефону по поводу работы. За окном под проливным дождем стоял он, вымокший до нитки. На стекле вновь побежали капельки. Теперь я наблюдала, как одна капля соприкоснулась с другой, а потом, пройдя какое-то расстояние вместе, они разбежались. Но через мгновение эта же капелька соединилась еще с одной, и они медленно поползли низ бок о бок…