Лишь сон...

Холодно. Единственное, что я чувствовала – это пронизывающий до костей холод, похожий на жуткое морозное дыхание притаившейся поблизости смерти. Кожа рук покраснела и будто бы стянулась вокруг костей – кажется, если ее сейчас легонько ущипнуть, она порвется. Легко, как бумага. Стараясь унять дрожь в теле и случайно не прикусить стучащими зубами язык, я села на пол, сжавшись в комок, уткнувшись носом в колени и обняв себя руками. Надеясь сохранить хоть частичку тепла своего, пока еще живого, тела. Голоса и звуки появились внезапно, бесцеремонно разрывая окружающую тишину и мои барабанные перепонки. Из ниоткуда послышалось глухое бряцание фишек об игральный стол и чей-то хрипловатый баритон с усмешкой оповестил: -Поднимаю ставку. Гомон десятка посторонних голосов – мужских и женских – заполонили комнату. Они доносились отовсюду, сводя с ума, заставляя еще сильнее прижимать трясущиеся коленки к груди и царапать собственные плечи в попытке удержать надвигающееся сумасшествие, отодвинуть его подальше, оградить свой разум. -Уравниваю. Мадам Линнет… Гвалт толпы затих – все с интересом уставились на играющих. Даже не глядя на развернувшуюся поблизости сцену, я знала, что делают призраки. Чувствовала подсознательно. Я, еще крепче зажмурившись, тряхнула волосами, стараясь вернуться в свою реальность. Пряди больно хлестанули по лицу, кожу будто обожгло огнем. Из глаз потекли слезы, застывая на щеках, даруя неприятные ощущения. -Уравниваю. А это уже Калеб Оллфорд. Не так давно, когда я помогала Леонарду восстановить его прошлое, собирая туманные частички воспоминаний, разбросанные по призрачному миру Сида, мне посчастливилось познакомиться и с этими личностями. Я с ними не говорила, лишь наблюдала за их жизнью со стороны. Слышно, как фишки сгребают в одну кучу, тихое перешептывание окружающих. Зло сжимаю кулаки. Снова я неосторожно обращаюсь со своей жизнью – решила попрактиковаться в «материализации», извлечении предметов из потустороннего мира. Леонард ведь предупреждал, что заниматься этим надо осторожно, не слишком задерживаясь на той стороне и после каждого погружения в Сид делать передышку. Но я слишком увлеклась процессом, а когда опомнилась, вернуться в реальный мир самостоятельно не смогла. Такое уже бывало – когда Аластариона попросила рассказать о нынешней жизни дома. В тот раз из забвения меня выдернула Дженни, вовремя вошедшая на кухню. Да и сама Дева, заметив неладное, велела прекратить рассказ. В тот раз жуткий холод я почувствовала лишь после замечания призрака. Сейчас я поняла, что слишком заигралась, лишь когда правую ногу свело внезапной судорогой – сразу после мнимое тепло, исходящее от реального мира, пропало, и меня резко погрузило в холодный, вязкий туман Сида. -Вскрываюсь. Казалось, что окутавший меня туман заполнил содержимое черепной коробки. Очертания собравшихся за столом призраков становились все четче, я стала различать силуэты появляющихся предметов интерьера, которые ранее не были видны глазу. Собственное тело почти не ощущалось. Закоченевшие руки продолжали судорожно вцепляться в плечи, но я не могла даже двинуться. Голова стала тяжелой, будто чугунной. Ужасно захотелось спать. И не было ни сил, ни желания бороться с этой сонливостью. Прикрыв глаза, я лишь прислушивалась к голосам, ставшим еще громче, замещающим мои собственные мысли. Образы людей проступили перед глазами, всплыли из ниоткуда. Это обычный сон. Холод уже не ощущался. Кажется, даже стало теплее. -Вскрываюсь. Мадам Линнет изящным движением руки в черной бархатной перчатке выложила на середину стола свои карты, насмешливо глянув на карты соперника. Гробовое молчание. Все затаили дыхание, глядя на последнего играющего – Калеб изучающее оглядел раскрытые карты оппонентов, досадливо сморщился и молча раскрыл свои. Толпа зааплодировала, со всех сторон послышались восторженные вопли и поздравления победителя, обсуждения столь высоких ставок и безумно опасного азарта играющих. Коротко стриженый мужчина, третий принимавший участие в партии, снял шляпу и почтительно склонил голову перед хозяйкой дома. -Фортуна сегодня благоволит вам, мадам. -Фортуна - дама капризная, - снисходительно заметила та, - сегодня благоволит одним, завтра - другим. -Фортуна не только слепа, но и любимцев своих ослепляет, - ехидно улыбаясь, Калеб подошел к разговаривающим. Жеманно поцеловав ту самую руку, которой Линнет выкладывала карты на стол, мужчина воскликнул: -Но вы были прекрасны, мадам. Впрочем, как и всегда. *** Сознание возвращалось медленно, нехотя. С трудом распахнула глаза, тут же зажмурилась – все вокруг поплыло темными маслянистыми пятнами. Даже от незначительной попытки пошевелить головой к горлу подкатил ком, а виски будто пронзили десятки острых игл. Состояние нормализовалось через пять-десять минут после пробуждения – точного времени я не знала, но судя по ощущениям, пролежала без движения довольно долго. Первым делом осмотрелась, стараясь сдержать рвущийся наружу болезненный стон. Никогда не была так рада видеть потолок отведенной мне каморки! Просыпаясь в этой комнатушке каждое утро и видя перед глазами потемневшие от времени и сырости деревянные балки, проклинала их, понимая, что все еще нахожусь в заточении и что происходящее - не сон, как иногда хочется верить. Они как бы напоминают, что утро добрым не бывает, портя и без того плохое настроение. Радостно улыбнувшись, я рывком села на кровати, о чем тут же пожалела – к горлу вновь подкатила тошнота, перед глазами все потемнело, пришлось снова рухнуть на подушку, прошипев сквозь зубы что-то нечленораздельное. -Лежи. Скоро все пройдет, - прошептал кто-то. Тихий грудной голос, ласкающий слух, заставляющий подчиниться. Через пару минут я начала различать запахи. Или просто только что обратила на них внимание. В комнате стоял аромат благовоний – тяжелый, приторно-сладкий, - смешанный с душистым ароматом только что заваренного травяного чая. Я вновь осторожно приподнялась, приняла сидячее положение и наткнулась взглядом на сидящую в ногах Тэн, чересчур внимательно рассматривающую меня. Взгляд темно-карих глаз скользил снизу вверх, по обмотанным растрепавшимися бинтами ладоням, по исцарапанным плечам, по лицу, пока, наконец, не остановился на глазах. Тэн глядела на меня в упор, напряженно размышляя о чем-то, и взгляд этот не сулил мне ничего хорошего. Японка явно была рассержена – и не без причины. Я стыдливо отвернулась, уставившись куда-то в угол. -Выпей, пока горячий, - Исами протянула мне поднос с двумя чашками чая. Я осторожно дотронулась до одной, тут же отдернув руку. -Он слишком горячий. -Пей, - девушка настойчиво поднесла поднос еще ближе. Пришлось послушно схватить обжигающую руки емкость. -Ты слишком беспечна, - она с легкой улыбкой наблюдала за тем, как я осторожно дую на напиток, пытаясь остудить. Я согласно закивала: каюсь, больше не повторится. Тэн, маленькими глотками отпивая из своей чашки, задумчиво уставилась на небольшой ярко-красный китайский фонарик, висящий в углу комнаты – единственный источник света. Огонек свечи, недавно установленной в нем, колебался, отчего фонарик отбрасывал неясные, движущиеся красноватые блики на стены и пол, на низенькую елочку с немного пожелтевшими иголками. Отставив полупустую чашку на прикроватную тумбочку, я свернулась калачиком, обняв подушку, и прикрыла глаза. -Исами… - неуверенно нарушаю уютную тишину, воцарившуюся в помещении, - Спасибо. Девушка перевела взгляд с фонарика на меня, слегка кивнула и вновь отвела глаза куда-то вглубь комнаты. Тяжелый, дурманящий аромат благовоний умиротворял. Слышалось лишь легкое дыхание Тэн да ритмичное тиканье старинных часов, недавно откопанных на чердаке. Позже, будто из тумана, до усыпленного сознания донеслась тихо сказанная фраза: -Спи, сестра по крови. Шорох одеяла, еле слышимые шаги, легкий скрип двери… А может, мне это почудилось. Как и происшествие в библиотеке. Как и вся эта история с домом Кукловода. Всего лишь сон.