***
Другая половина дня была полна вариантами одного и того же — он слушал, как Маринетт снова и снова говорит ему, что любит его, а Адриан не мог ничего сделать. С одной стороны, это было хорошо, потому что его реакция менялась с почти-теряющего-сознание до флиртующего-в-ответ. С другой стороны, это не было хорошо, потому что становилось всё сложнее держать себя в руках, чтобы просто не взять её лицо и поцеловать. Это была бы катастрофа, если считать, что никто не знал, что он Кот Нуар, и все подумают, что он тащится, когда люди притворяются, что признаются ему в чувствах, и это было бы странно, а он не хочет быть тем, кого Маринетт наверняка возненавидит. Он должен был страдать в молчании. Ну, или в молчании с флиртом. Но молчание как чувство, что он не может поцеловать её. В этом смысле «молчание». В итоге они все остались на ужин, потому что, оказалось, ей нужно было больше практики, и чем ближе было время патруля, тем более нервной становилась Маринетт. И, в конце концов, пришло время Адриану и Нино возвращаться домой (как оказалось, у Альи было несколько советов, которые были не для ушей парней), и полностью убивало его то, что он не мог подарить ей прощальный поцелуй. «Всего сорок пять минут, — пообещал он себе, пока садился в машину, молясь, чтобы она сказала ему в начале патруля, а не в конце. — Ещё сорок пять минут, и тогда ты можешь целовать её вечно.»***
Спустя двадцать пять минут Адриан стоял на крыше, с комком в горле. Он рано добрался до места встречи, не в силах больше просто сидеть в комнате и ничего не делать. Он всё ещё не мог поверить, что это происходит. Всё это. Это безумие, и он понял, что вскоре он проснётся и всё это просто окажется замечательным сном. В каком мире Ледибаг может оказаться такой милой, потрясающей и идеальной девушкой, как Маринетт? В каком мире она может быть влюблена в него? Как оказалось, в реальном мире, и он был готов умереть, потому что теперь его жизнь удалась. Нет. Он не был готов умереть, но был чертовски счастлив. Он подпрыгнул от тихого звука шагов на крыше и глубоко вдохнул перед тем, как натянул слишком широкую улыбку на лицо и повернулся, чтобы поприветствовать её. — Прив... — Меня зовут Маринетт Дюпэн-Чен и я люблю тебя! Она протараторила быстро (но не так быстро как в первый раз) и громко, слишком громко для тихой крыши, на которой они стояли. Но сердце Адриана всё также пропустило удар, как и каждый раз за этот день, когда она говорила эти слова ранее, и он расплылся в довольной улыбке до ушей. Она нервничала, её лицо было таким же красным, что и маска, и она смотрела в сторону, словно боялась его реакции. Так что он сделал то, о чём мечтал много лет. Он сократил расстояние между ними, обвил руки вокруг неё и накрыл её губы своими. Она замерла на мгновение, достаточно долгое, что он начал беспокоиться, что каким-то образом смог неправильно её понять. Но потом она подняла руки, обвивая его шею, а её пальцы зарылись в его волосы, и она ответила на поцелуй. Адриан был довольно-таки уверен, что по какой-то причине умер и сейчас был в каком-то раю, но ему было плевать. Потому что Ледибаг любит его, Маринетт любит его, и она целует его так, словно её жизнь зависит от этого. Прошло долгое время, пока он не отстранился, чтобы отдышаться, опирая свой лоб на её и ухмыляясь как полный идиот. — Ты понятия не имеешь, как было трудно не сделать это за весь день, пока ты тренировалась, — сказал он ей. Его голос был ниже, чем обычно, и он почувствовал, как она задрожала, когда смысл его слов стал доходить до неё. Она резко отстранилась, очень мило хмурясь с покрасневшими щеками и припухшими от поцелуя губами. — Что? С робкой улыбкой он поднял руку, чтобы заправить сбившуюся прядь волос за её ухо. — Меня зовут Адриан Агрест, — сказал он, её глаза расширились. — И я тоже люблю тебя. — Ты...но...нет...я не...что? Как..? — издавала бессвязные звуки Маринетт, а её лицо стало ещё более красным. Это напомнило Адриану время, когда они были младше, и его ухмылка стала ещё шире. — Почему ты ничего не сказал? Адриан пожал плечами, его рука, которая всё ещё была обвита вокруг её талии, притянула её ещё ближе. — Ты хотела попрактиковаться, — напомнил он ей, потерев их носы друг с другом. — А я не хотел тебе мешать. Маринет, улыбаясь, немного отстранилась, её глаза изучали его лицо, словно пытаясь соединить Адриана и Кота Нуара. — Хоть это и было ужасно, — продолжил он, оставляя маленький поцелуй на её носу. — Ты хоть знаешь, — он прервался, чтобы поцеловать её щёку, а она захихикала, — как это сложно, — другую щёку, — просто стоять, — уголок её губ, — и притворяться собой, когда любовь всей твоей жизни наконец признаётся тебе в любви снова и снова в течение нескольких часов, а ты не можешь ничего сделать с этим? — его слова растягивались, пока не превратились в шёпот, а он желанно смотрел в её глаза. Маринетт снова захихикала, проходясь пальцами по его волосам, вызывая полное блаженство. — О, бедный котёнок, — сказала она, проходясь пальцем по его лицу и краям маски. — Это, должно быть, было невыносимо. — Да, — ответил он шёпотом, смотря как её веки опускаются, когда он приближает их лица. — Теперь ты должна загладить свою вину. — Думаю, я смогу это сделать, — сказала она почти не дыша, её ногти царапали его кожу, заставляя дрожь пробегаться по его спине. — А что ты предлагаешь? — Ну, — их лица почти соприкасались и в их ушах был слышен пульс биения их сердец. — Я пять с половиной часов не мог поцеловать тебя. Думаю, пять с половиной часов поцелуев и только могут более чем загладить вину. Маринетт высунула язык и облизнула губы, их лица были настолько близко, что она едва коснулась его подбородка, отчего он тихо выдохнул. — Звучит справедливо, — вдохнула она, и их губы снова встретились, и Адриан хотел, чтобы они никогда не отрывались друг от друга.***
Это не длилось ровно пять с половиной часов, но спустя значительное количество времени они решили покинуть крышу, забыв о вечернем патруле. Они не могли вынести ожидания школы следующим утром, так что они оба упали через люк дома Маринетт на её кровать. Две трансформации снялись, и казалось, будто они не провели последние несколько часов целуясь на крыше, потому что всё, что хотел сделать Адриан — поцеловать её. Так он и сделал, потому что он мог, потому что он любит её, а она отвечает взаимностью, и не было ничего, что останавливало его. Телефон Маринетт завибрировал где-то на кровати, но они оба игнорировали его. Игнорировали, пока не оторвались друг от друга, тяжело дыша, и Адриан развалился на ней. Между вибрациями не успевало проходить и минуты, когда Маринетт вынула мобильник откуда-то из кровати. — Это Алья, — пробормотала она, проходясь по его волосам свободной рукой, пока он оставлял поцелуи на изгибе её шеи. — И Нино. Они отправили около ста сообщений и хотят узнать по Скайпу, как прошло признание Нуару. Адриан игнорировал и свой телефон в кармане, но потом всё же вытащил его. — Да, они хотят, чтобы я тоже вышел на Скайп, — он быстро отправил Нино сообщение со смутной отговоркой, почему он не может присоединиться к ним, и бросил телефон куда-то на землю. — Скайпни им, моя Леди. Маринетт немного оттолкнула его, чтобы можно было дотянуться до ноутбука на полу, а пока они обговаривали, как сказать своим друзьям, как всё обернулось. Она открыла Скайп, а он прильнул к ней, но достаточно низко, чтобы быть незамеченным камерой, но в хорошем положении, чтобы можно было видеть экран. А потом ей позвонила Алья, и после ответа на звонок, на экране неожиданно появился и Нино. Брови Альи взлетели вверх, когда её глаза пробежались по внешнему виду Маринетт, и Адриан посмотрел на неё с довольным вздохом. Смущённое красное лицо и припухшие губы. Растрёпанные волосы и перекошенная футболка. Не было сомнений, что их друзья поняли, что они делали. Также не было сомнений, что он выглядел точно так же. — Я так понимаю, всё прошло хорошо, — ухмыльнулась Алья. — А ещё, похоже, Кот Нуар умело целуется, как все и думают. — Всё явно прошло хорошо, — закатил глаза Нино, придвигаясь к компьютеру. — Она не отвечала несколько часов, Аль. Маринетт открыла рот, чтобы что-то сказать, но её прервала Алья. — Нино, где Агрест? Мне нужно знать о каждой мелочи, но мы не можем начать без него. Её парень махнул рукой, опровергая её слова. — Он написал, чтобы мы начинали без него, — сказал он. — Оказывается, он не может сейчас подойти к компьютеру. Так что, Мари. Начинай. Нам нужны детали. Маринетт посмотрела вниз и ухмыльнулась Адриану, пробегаясь пальцами по его волосам. — Ну, начнём с того, что ты была абсолютно неправа, Алья, — сказала она, и друзья нахмурились, думая, что она отрицает то, что она провела последние несколько часов целуясь с Котом Нуаром. — Он действительно выглядел шокировано-потрясённым в первый раз, когда я сказала, что люблю его. Их друзья расхохотались, и всё, что Адриан мог сделать, это надуть губы на неё. — То есть у Адриана была правильная реакция, — прохрипел Нино, после чего появилась его мама на заднем плане у дверей комнаты и он встал, чтобы поговорить с ней. Когда он вернулся, Алья была готова вернуться к теме. — Начни с самого начала, — приказала она, возбуждённо держа в руках кружку чая. — Не упусти ничего. Маринетт глубоко вдохнула, на мгновение посмотрела вниз на него и начала: — Он уже был там, потому что Алья задержала меня. Алья выглядела виновато. — Прости, подруга. — Забудь. Это того стоило. — Её улыбка превратилась в ухмылку, и Адриан мысленно сделал себе заметку, спросить об этом. — И вот я пришла, и он такой: "Эй, Багибу. Как дела?" Она сделала голос до смешного низким, изображая его, и Адриан фыркнул. Это не то, что случилось, и скоро он расскажет как всё было, как только ему будет снова позволено говорить. — Он называет тебя «Багибу»? — удивился Нино, его голос был значительно тише. — Это так мило, Мари. Маринетт покраснела и не решилась посмотреть на него, и Адриан ухмыльнулся. Она слишком сильно покраснела, чтобы утверждать, что ненавидит это прозвище. Если оно заставляет её так краснеть, он определённо будет чаще использовать его. — Да, — сказала Маринетт, перед тем, как продолжить рассказ. — И потом я использовала всё своё очарование, сказала ему своё имя и что люблю его. — А потом? — Алья придвинулась ближе, словно она смотрела свою любимую мыльную оперу. — Что он сделал? Румянец на щеках Маринетт стал ещё ярче, и её слова походили на возбуждённый писк: — И он поцеловал меня! Алья и Нино стали восклицать и поздравлять её, и Адриан был довольно-таки уверен, что потом Алья попросит узнать о каждой детали поцелуя, но он решил не обращать на это внимания, так как Маринетт продолжила историю. — И вот он отстраняется и говорит: «Ты понятия не имеешь, как было трудно этого не делать весь день.» — Что это значит? — медленно спросил Нино, сводя брови. — Ты его вообще видела сегодня? — удивилась Алья. — В смысле, до патруля? Маринетт широко ухмыльнулась, едва заметно отодвигаясь к краю экрана. — Ну, я была в таком же замешательстве, как и вы, ребята, но потом он такой... — она прервалась, полностью поворачиваясь к нему. — Ой, что ты там сказал, Котёнок? Алья закричала. Хоть и чуть заглушённый, но это был определённо подлинный и искренний крик. — Котёнок? — переспросила она громким шёпотом. — Он здесь с тобой? Маринетт, у тебя парень в постели, а ты ничего не сказала? Маринетт оглядела её всё ещё с широкой ухмылкой на лице. — Вы хотите узнать или нет? — Заткнись, Аль, — прошипел Нино, приближаясь к экрану. — Я хочу узнать. Алья быстро кивнула, приближая кружку к губам, чтобы глотнуть. — Ладно, подруга. Я буду молчать. Продолжай. Кусая губы, Маринетт посмотрела вниз на Адриана. — Итак, он говорит... Адриан неожиданно возник в поле зрения камеры. — ...Меня зовут Адриан Агрест, — сказал он низким голосом, — и я тоже люблю тебя. Их поцелуй был коротким, но достаточно долгим, чтобы пропустить первую реакцию друзей. Когда они снова повернулись к экрану, чай лился на стол Альи, которая сильно кашляла, а широко распахнутые глаза Нино метались между своей подавившейся девушкой и друзьями, которые, к слову, оказались ещё и супергероями.