Выстрел в ночи

Спустя три дня после выстрела. На одном из московских кладбищ было очень оживленно. Сегодня здесь были представители МВД, и прокуратуры, и простые граждане, но больше всего здесь было сотрудников ФЭС. Все они пришли попрощаться с «железной леди», доктором медицинских наук, полковником и просто любимой и любящей женщиной – Галиной Рогозиной. - А почему гроб закрытый? – спросила у Султанова Валентина Антонова. Она все не могла смириться со смертью лучшей подруги. - Понимаешь, Валентина, - начал, стоявший рядом с ФЭСовцами Султанов, - вчера кто-то проник в морг и скальпелем порезал Галине лицо. - Как это? – удивились стоявшие рядом Лисицын и Котов. - Я не знаю, - пожал плечами Руслан, - сторож морга уснул пьяный, а кто-то этим воспользовался. - Даже не попрощались по-человечески, - опираясь на руку Лисицына, всхлипывала Соколова. Султанов, дождавшись пока гроб опустят под землю, отошел от толпы. Он больше не мог смотреть на этих людей, которых объединило общее горе. Как же ему хотелось крикнуть: «Она жива. Вы понимаете жива. В гробу нет никого. Там камни». Но генерал не мог этого сделать. Это был единственный способ спасти Рогозину. Тяжелее всего было смотреть на ее детей. Они знают, что мама жива, но стоят тут вместе со всеми, оплакивая ее. Окинув взглядом толпу, Султанов нашел еще одного человека, которому сейчас было тяжелее всех. Это был заместитель Галины – майор Круглов. Он всю жизнь любил полковника, и сейчас Николай был уверен, что ему уже никогда не быть с любимой. «Потерпи Коль», - мысленно уговаривал майора Султанов, - «вернется к тебе твоя Галка, вернется. Только нужно подождать». Отгремели выстрелы, и комья земли стали глухо стучать по крышке гроба… Султанов глубоко вздохнул и направился к выходу с кладбища. Сейчас его путь лежал туда, где врачи боролись за ее жизнь. Но никто об этом не знал… Никто… Два месяца спустя. - Два месяца прошло, а мы на месте топчемся, - кричал на всю переговорную Круглов, - вы, что все работать разучились. Это же Рогозина. Или вам все равно будет ее убийца сидеть или гулять на свободе? - Не все равно, Петрович, не все равно, - мрачно ответил Майский, - но у меня такое чувство, что этот стрелок по воздуху прилетел. Там никаких следов не было. Мы там сразу все осмотрели. - Ну мы видели черную машину, - вклинился в разговор Слава и все. - А вы, горе эксперты, - и Круглов посмотрел на Настю и Славу, - даже не удосужились номера запомнить. - Да как бы мы их запомнили. Номера были заляпаны грязью, - не уступая в интонации Николаю, ответила Настя, - вы не забывайте, что это наша мама. И мы не меньше вас хотим найти того, кто это сделал. - Но только почему-то вы его так и не нашли, - последняя фраза Круглова была адресована Рогозиным. - Дети называется. Мать застрелили, а им хоть бы что, - и, хлопнув дверью, Круглов ушел в кабинет Рогозиной, который теперь стал его кабинетом. - За что он с нами так? – глядя вслед уходящему отцу, всхлипнула Настя. - Настеныш, крестница, не плачь, - к девушке подошел Майский и обнял за плечи, - он перебеситься и успокоиться. Тем более, Петрович не в курсе, что вы его дети. Галка, почему-то ему ничего не сказала. - А что, если это мстили не маме, а Круглову, - Слава озвучил предположение матери, - давайте и его связи проверим. Ведь нет лучшего способа мести, чем убить того, кто дорог. - Слава, ты гений, - воскликнул Майский, - а почему мы раньше до этого не додумались? Так что, детишки, - Сергей хитро взглянул на крестников, - работать. Проверяем связи вашего папки. Но только так, чтобы он не знал. А то опять орать на вас будет. И тогда мне придется его стукнуть, а я не хочу бить друга. Настя и Слава рассмеялись, их веселье передалось и остальным. Первый раз за два месяца в здании ФЭС было слышно смех. Первый… но не последний… Эти стены еще увидят слезы счастья…