Кое-что о «Морали»

Г’Кар стал официальным телохранителем премьер министра Центавра, из свиты Кристалль сомнительное удовольствие сопровождать Моллари выпало на долю Нефрита, и это не считая сотканных из туманного дыма теней — низших демонов, и заинтересованных в персоне Лондо дракхов. Каждый преследовал свою цель, так или иначе, охраняя Моллари, зачастую и от его самого. Доклады Нефрита всегда были занимательны и полны красочных подробностей, а так же включали в себя анализ причинно-следственных связей произошедших с центаврианином событий. Покушение на жизнь Моллари, самоостанавливающиеся кинжалы, спасение На’Тот… Полёты на родину становились с каждым разом увлекательнее и опаснее. Но нарн, похоже, прекрасно справлялся со своими обязанностями, что позволяло Нефриту наслаждаться разнообразием винной карты Центавра, придумывая своим докладам «замысловатые» названия — в целях конспирации, естественно, хотя вряд ли главным действующим лицам пришлось бы по душе сравнение с героями одного старого земного мультфильма… Впрочем, вероятно, сам факт наличия слежки, если бы он открылся, так же оказался бы несколько неприятен сам по себе. *** Бракирианская ночь умерших не предвещала для Кристалль ничего хорошего. Мир потустороннего был открыт для неё всегда, и ей не требовалась какого-то особенного времени, что бы заглянуть за предел бытия. А вот визитёр, явившийся к Моллари — это могло стать проблемой, как и всегда, когда в его жизни появлялась Одира — злейший враг Кристалль. Единственное, что утешало — так это весьма краткий срок свидания, ибо влияние кометы исчезало к утру. В самом деле, глупо ревновать к умершей, пусть соперница и возвратилась на некоторое время. Но наступит завтра и все души, вернувшиеся в тела, улетят обратно, по ту сторону. А Кристалль останется здесь, рядом с Лондо Моллари. И последует за ним на Приму Центавра, когда настанет время стать ему Императором. Остаться же после завершения торжественных событий — вот это уже гораздо труднее. Тем более, что открытие посольства Менезиса на Центавре в ближайшее время вряд ли планируется, несмотря на особый характер отношений между официальными представителями этих государств на Вавилоне 5. Если потребуется, Кристалль последует за Императором как частное лицо. Ведь, в самом деле, не для того, что бы вершить судьбу Галактики, прибыла она на космическую станцию, разглядев в Лондо мужчину своей мечты. Только вот Моллари был, кажется, не в восторге от того, что Кристалль собирается обосноваться на Центавре.  — Боюсь, ты не сможешь остаться рядом со мной, когда я стану Императором, — произнёс Моллари. Слова звучали как смертный приговор, хотя в первые секунды Кристалль и не поняла этого.  — О, да, конечно, — легкомысленно согласилась она. — Первое время ты будешь ужасно занят. Да и меня ждут некоторые дела дома. Но как только всё будет улажено… Я не претендую на титул Императрицы, но буду рада составить тебе компанию, Лондо и скрасить серые Императорские будни. Моллари не стал сдерживать улыбку и на какой-то краткий миг ему показалось, что общество Кристалль действительно не помешает ему на Центавре. Но… образы совсем не радужного будущего не оставляли его.  — Тебе будет опасно находиться со мной, моя маленькая девочка, — печально произнёс Моллари, добавив строго. — И не проси. Лондо был серьезен как никогда, и противоречить ему было бессмысленно. Кристалль спорить не стала, дабы не портить разногласиями то недолгое время, что остались им на двоих. Однажды Моллари улетит с Вавилона 5 в последний раз, станет Императором и тогда новая встреча — это что-то из области сказок и несбыточных грёз. …она смотрела на спящего Лондо, пока ещё своего любовника. Сан Императора украдёт его у неё. Отрывки мрачного будущего Центавра видела и Кристалль. Но так легко сдаваться, как это сделал Моллари, подчинившись предзнаменованиям рока, женщина не собиралась.  — Я всегда буду с тобой, Лондо — произнесла она беззвучно, проникая в сны — предчувствия Моллари. Тень, ставшая светом, Свет, переплавленный в тень. Изменяющая предначертанное, похищающая боль. И только одно ранило Кристалль сильнее всего — ради Одиры Моллари нашёл бы в себе силы отказаться от трона, забыл бы даже долг и служение родине. Ради Одиры он пошёл бы на всё. Но не ради Кристалль. Это убивало. Что бы развеяться… Что бы развеяться и отвлечься от грустных мыслей, Кристалль пригласила на Вавилон 5 одну из своих сестёр. Сногсшибательная брюнетка по имени Феррефатта выбирала себе «жертву». *** Альфред Бестер снова вынужден был прилететь на Вавилон 5 — своё «любимое место во вселенной», на сей раз выслеживая беглого телепата — убийцу с раздвоением личности. Задание было выполнено, не обошлось, правда, без потерь в лице одного из практикантов. Но даже не это оказалось самым страшным и отвратительным в поездке. Его фиаско на Вавилоне 5 на этот раз звалось Феррефатта. Легкомысленного вида молодая девица из класса пляжных охотниц за мужчинами — босоножки на толстом, очевидно модном в этом сезоне, каблуке, короткие донельзя шорты, чёрная (какая скромность в выборе цветовой гаммы!) блузка, солнцезащитные очки — окликнула телепата.  — Мистер Бестер! — позвал голос нисколько не предвещавший легкомысленность внешнего образа его обладательницы. Альфред обернулся, и уйти было бы невежливо. Даже от дамы столь сомнительной наружности.  — Чем могу быть полезен? — спросил телепат, сканируя мысли женщины. Разум её был наполнен картинками весьма фривольного содержания. С ним, Альфредом Бестером в качестве партнёра в разврате. Женщина улыбнулась, ощутив вмешательство в свои мысли. Так даже проще. Бестер словно в зеркале увидел своё собственное лицо, искажённое эротическими «переживаниями». Взгляд карих глаз затуманен дурманом животной страсти, по телу электричеством пробегает сладкая дрожь. В объятьях он сжимает свою новую знакомую. И даже, кажется, шепчет её имя. Феррефатта. — Собственно, вы сами всё увидели, мистер Бестер. Надеюсь, вполне достаточно, что бы испытать не только в мыслях, но и на деле. — Весьма смелые предположения относительно того, что может меня заинтересовать. Телепат изучал свою собеседницу. Внешне и внутренне. Барьеров в её мозгу не было, только бесконечный космос, наполненный желанием и ничем больше. — Почему я? — спросил Бестер. — Знаете, Байрон, — она на секунду замолчала, наблюдая за реакцией Бестера на имя его бывшего ученика. Лицо телепата осталось непроницаемой маской. — Был красив и умиротворен. Но когда злился — вся красота его словно испарялась. Всё очарование будто сгорало в такие моменты. Вы же, мистер Бестер, совсем другое дело — отвратительны до жути, когда пытаетесь быть милым. Но вот когда «работаете» — тогда шикарны, не оторвать взгляда. Притягательны, хоть и творите страшные вещи, как всегда во «благо» своего народа. Стоило прекратить этот бессмысленный разговор. И Альфред даже сделал такую попытку, став жутко милым и любезным: — Не передать словами, как я рад нашему с Вами знакомству, — теперь была его очередь говорить с нескрываемой издевкой в голосе. — Но, боюсь, вынужден прервать нашу беседу. Дела, знаете ли. — Бросьте, Бестер. С делами прекрасно разберётся ваша милая помощница. Как её? Линда, Лорна? Что-то на Л… — Лорен, — машинально поправил Бестер. — Не важно. Бедняжка, похоже, неравнодушна к вам? От таких меня вымораживет сильнее, чем даже от вас. Слепо следующие за своим идеалом! Пусть даже этот идеал –потенциальный участник Нюрнбергского процесса. Надеюсь, сами-то вы не настолько слепы… Хотя по глазам вижу, истинно веруете в семейственность Корпуса Пси. — Если не понимаете намёков, скажу напрямик. Ваше предложение нисколько мне не интересно. Прощайте. — Ну уж нет. Я всегда получаю, всё, что хочу. И если для этого мне придётся заявиться в Женеву. Что же, вам больше проблем. Ваше начальство просто прикажет вам оказывать всяческое содействие. Я умею разговаривать с большими боссами. И вот тогда Лорен будет огорчена. Тогда как сейчас при вашем согласии у неё есть все шансы остаться в счастливом неведении. Я вот точно ничего ей не скажу. Так что дело за вами, Альфред. Бестер был готов убить нахальную дамочку. Но что-то цепко не только удерживало его от столь резкого шага или колкого ответа, но и не давало закончить разговор. Что-то, что было глубже чисто природных мужских инстинктов. Какие-то телепатические «крючки», не отпускавшие Бестера, впившиеся в его подсознание. — Раз я такой монстр по вашим словам, то зачем же…? — Ваша душа чернее ночи, даже если вам она и кажется белым днём. Но она меня не интересует. Тело — другое дело, вот это как раз по моей части. — Не очень-то у вас взыскательный вкус, смею заметить. — Уж какой есть. — Чёрт с вами, согласен.