Тебе всегда нравились розы

— Элайза, подожди, объясни мне, в чем дело! — Он, он, — всхлипывала Элайза, — он пригласил на бал Мередит! — Ну, ну, успокойся, — сказала я, поглаживая ее по плечу, — а я рада, что ты никуда не пойдешь с этим дураком. — Не называй его дураком! — Ладно, ладно, извини, — подняла я руки в защитном жесте, — пойдем, расскажешь мне все, — я взяла под руку Элайзу и повела ее в Выручай-комнату. — Неужели все настолько серьезно? Не обижайся, Эл, но ты влюбляешься чуть ли не каждую неделю! — А вот и не правда! Мы наконец-то поднялись на 8-й этаж, и Выручай-комната как обычно не подвела: уютная софа, пара мягких кресел, столик с дымящимся чаем и сладостями, ну и, конечно, несколько стеллажей с книгами, куда же без них? Клянусь, Элайза порой бывает такой глупой, ну просто невозможной! Она собиралась приворожить того бедного пуффендуйца! А на приличное приворотное зелье у нее точно хватило бы и мозгов, и умений. Как хорошо, что я нашла ее сейчас и остановила. — Отвлекись, почитай что-нибудь, а на выходных закатим свою вечеринку, только мы, без противных мальчишек, хорошо? — улыбнулась я подруге. Элайза посмеялась и подошла к стеллажу и также начала перебирать стоявшие на нем книги. Помните, я говорила, что Выручай-комната никогда не подводит? Ну так забудьте, так как на этот раз она любезно предоставила ранимой душе разнообразие книг, так или иначе касавшихся любви: от романов как магловского, так и магического мира, до чуть ли не подробных пособий по завоеванию чужого сердца. — Вау, посмотри, заклинание по нахождению настоящей любви! Давай попробуем — заголосила она. — Ладно, ты же не отстанешь, — проворчала я. К тому же мне самой стало любопытно, кто же в итоге станет счастливым избранником или, я бы сказала, жертвой моей немного взбалмошной подруги. — Хмм, здесь не все так просто, — нахмурилась я. — Что такое? — Во-первых, необходимо настоящее, искреннее желание найти чью-то любовь. Ну это, предположим, есть. Во-вторых, создать некий проводник, пока не понимаю, что это. В-третьих, само заклинание написано на рунах. Плюс, здесь просто миллион предупреждений о возможных опасностях, но их тоже нужно подробнее перевести. — Ничего себе, — присвистнула Элайза, — но ты ведь поможешь мне, правда? — заискивающе посмотрела она на меня, — ты ведь такая умная, Роза! Не буду рассказывать о том, как долго ей пришлось уговаривать меня, но в итоге я согласилась. — Хорошо, вернемся с каникул, будет тебе твоя настоящая любовь. Через месяц упорных поисков и трудов, я более или менее разобралась со всем, чем нужно. Однако Элайза уже не выглядела такой расстроенной, вернее, наоборот, выглядела она просто чудесно, и со мной явно были согласны парни, флиртовавшие с ней. Я разозлилась, но ничего ей не сказала. Я, значит, трачу свое время и силы, а эта легкомысленная девчонка совсем ничего не ценит! Она, наверное, уже и позабыла о своей просьбе. Немного покипев, я успокоилась. В самом деле, я рада, что она больше не переживает, и не сидеть же ей на месте с ее характером? Жаль, конечно, потраченного времени, но зато я усвоила новое заклинание и выучила несколько новых рун. Ладно, не буду врать, меня так легко расстроить в последнее время из-за родителей. Нет, они не ссорятся, по крайней мере не при мне, но я вижу, что все не так, как раньше. Они больше не смеются так беззаботно, не улыбаются друг другу так искренне и нежно. А мама… У меня есть ее любимая колдография, где она еще совсем юная, в форме Гриффиндора. Ее волосы развевались на ветру, а карие глаза горели таким огнем! Раньше, в детстве, любовавшись этим снимком, я мечтала, чтобы у меня были такие же красивые глаза как у мамы — цвета топленого шоколада, искрящиеся и такие живые, что кажется, что она самый счастливый человек на планете. А сейчас ее взгляд совсем другой — какой-то потухший, блеклый, а когда она мне улыбается, ее глаза больше не переливаются ореховой палитрой. А что, если… Идея возникла в голове мгновенно, так быстро, что я не успела ее обдумать и отказаться. То заклинание, над которым я работала, помогает не только найти свою любовь, но и обрести ее вновь. Я могу помочь своим родителям вспомнить прошлое и снова полюбить друг друга! Я схватила стоявший рядом со мной старый будильник — сойдет за проводник — зажмурила глаза и сосредоточившись изо всех сил на маме и моем желании помочь ей вновь стать счастливой я прошептала заклинание. По-детски наивно было с моей стороны даже не предположить, что ее настоящей любовью может быть кто-то иной, нежели мой папа. Я очнулась в Хогвартсе. По крайнем мере, месте исключительно похожем на Хогвартс. Чем больше я гуляла по замку, тем больше я находила отличий — мебель расставлена по-другому, картины расположены иначе, да и сами портреты будто изменились. Немного запаниковав, я вспомнила, что в книге было предупреждение о том, что нельзя быть пойманным, и произнесла заклинание невидимости. Последствия вряд ли такие же серьезные как при использовании маховика времени, но все же, тот факт, что никто не рассказывал о фатальных исходах встречи со знакомыми из другого времени или самим собой, не означает, что таковых не имелось. Да, я попала в прошлое, это точно. Пока неясно, на сколько именно лет назад, но этот Хогвартс определенно какой-то древний. Хотя тогда, чисто технически, замок наоборот был «моложе» — нервно хихикнула я, ругая себя за скоропалительность и необдуманность. Ладно, проводник не отправит меня домой, пока я не увижу своими глазами результаты заклинания, что ж, значит, пора искать родителей. Когда я поняла, что попала назад больше чем на 75 лет, я по-настоящему испугалась. Мои родители еще даже не родились! Черт, черт, черт! Тут студенты стали выходить огромным потоком из аудиторий, радостно болтая и смеясь, я чудом успела скрыться за углом, не столкнувшись ни с кем. Мучительно вглядываясь в лица, ожидая найти в них неизвестно кого, я пыталась не расплакаться. От вереницы красно-желто-сине-зеленых одеяний мне стало плохо, тревога от того, что мне никогда не выбраться из родного, но такого чужого Хогвартса, медленно поглощала меня. И вдруг я увидела их. Да, именно их, а не ее, хотя на тот момент я узнала только свою маму в молодой девушке, парень же который шел рядом с ней, был мне абсолютно не знаком, однако невозможно было заметить кого-то одного из них отдельно от другого. Они шли, держась за руки, словно единое целое. Мама что-то воодушевленно рассказывала черноволосому юноше, тот лишь улыбался слегка снисходительной улыбкой, глядя на нее с нежностью. С ужасом я поняла, что произошло, и почему я здесь оказалась, и мое сердце защемило от тоски еще больше чем прежде. Что же я наделала! Парня звали Том Реддл. И он был просто идеальным — вежливым, умным, красивым, пользовался уважением студентов и профессоров. Они с мамой постоянно дразнили друг друга, смеялись, о чем-то спорили, активно обсуждали, и казалось никак не могли насладиться компанией друг друга. Все больше и больше я убеждалась в том, что они действительно близки друг другу если не по духу, то по интеллекту точно, а ведь мама всегда ценила тех, с кем могла вести по-настоящему интересную беседу. То, как они смотрели друг на друга, являлось воплощением всех моих книжных и жизненных представлений и даже больше, о том, как могут смотреть влюбленные на своих половинок. Я ходила за ними молчаливой тенью и надеялась увидеть хоть что-то не то, обнаружить, что все это просто злая шутка, роковая ошибка, что они вовсе не созданы друг для друга, и все вернется на круги своя, но нет. С каждым днем я все сильнее убеждалась в обратном. Разумеется, я выяснила все о нем. Сначала я решила, что сошла с ума и моя мама уж точно не может быть соединена заклинанием любви с Лордом Волан-де-Мортом! Но, видимо, эта чертова книга, с которой все началось, решила вовсю поиздеваться надо мной. Но здесь он не казался ни злым, ни ужасным. Он был просто, мм, счастливым? Ха, возможно, этому величайшему темному волшебнику действительно просто не хватало любви, чтобы не убивать всех налево и направо. Я следила за ними в разные периоды, прося проводник переносить меня на несколько месяцев, лет, вперед и назад. Менялись города, окружающие их люди, работа, школа, друзья, мамина прическа. Не менялось лишь одно — то, как они смотрели друг на друга. Я заглянула и в будущее. Оно тоже изменилось. Несмотря на то, что я родилась в относительно спокойное время, я не могла не заметить, что оно стало, как-то радостнее что ли. А сколько людей были живыми! Фред Уизли, Сириус Блэк, Аластор Грюм, Римус Люпин, Нимфадора Тонкс и многие другие. Этот новый мир определенно был лучше того, к которому принадлежала я. Решение было трудно принять, но я это сделала. Мне захотелось заглянуть к ней в последний раз. Они жили в уютном домике с прекрасным садом. Мама готовила мое любимое жаркое, запах возвращал меня в детство. — А, что, если Амалия? — спросил ее Том. — Амалия? Как-то простовато для вас, мистер Реддл, — хитро сказала она. — Нет, мне не нравится. — Но на те изысканные имена, что нравятся мне, ты только морщишь нос, вот я и пытаюсь понизить уровень, — с доброй усмешкой ответил он ей, — впрочем, у нас еще много времени, чтобы придумать имя. «Пфф, прямо семейная идиллия» — подумала я. Что ж, нужно уходить, пока я не передумала. Взглянув еще раз на свою маму, я поняла, что на этот раз не совершаю ошибки. Ее глаза, казалось, были в сто раз ярче и счастливее, чем на той старой колдографии. Она счастлива, моя мама действительно счастлива. Папа в будущем тоже построил крепкую семью. И этот Том тоже счастлив, как и весь мир, избавившийся от напасти по имени Лорд Волан-де-Морт. Заканчивая блюдо, мама погасила огонь. Окруженная переливающимися закатными лучами, проникающими в комнату, она была похожа на фею. — Ты такая красивая, Гермиона, — вдруг произнес Том. — Неужели? Не нужно мне льстить, — ответила ему мама нарочито надменным тоном, весело взглянув на него. — Нет, правда, глупая. Не знаю, во что я больше влюбился, в тебя или в твой огненный взгляд. Не сочти меня сентиментальным, но мне иногда и вправду кажется, что твои глаза горят ярче солнца, — словно прочел мои мысли Реддл. — Возможно, — на губах мамы заиграла улыбка, — но лишь потому, что я смотрю на тебя. Он развернул ее к себе и наклонился чтобы поцеловать, а затем закружил ее в танце. О, Мерлин, я не знала, что способна испытывать такую гамму чувств одновременно — радость за маму и жалость к себе, досаду за опрометчиво произнесенное заклинание и гордость за правильный выбор, сделанный сейчас, ненависть к Волан-де-Морту и благодарность ему же, отчаяние и смирение — слезы, мои последние слезы затуманили взгляд, делая счастливую пару, представшую передо мной, расплывчатой, но будто еще прекраснее. — Что-то не так, — вдруг серьезно сказал Реддл. — Что? О чем ты? — Гоменум Ревелио! Я не знаю каким чудом, видимо благодаря стрессу, я, вскинув палочку, умудрилась так быстро создать своего зеркального клона, что к моменту, когда заклинание Реддла подействовало, на них с мамой смотрели уже две испуганных пары глаз. Я метнулась к выходу в сад, так как он не был защищен от аппарации в отличие от самого дома, моя копия устремилась в другую сторону, в точности повторяя мои движения. Разумеется, реакция у Гермионы Грейнджер и Тома Реддла не хуже моей и они, разделившись, погнались за нами. Прошла будто вечность, а на деле лишь пара секунд, как меня раскрыли, и я трансгрессировала на какую-то поляну, не сразу заметив попутчика. — Кто ты и что ты делала у нас в доме? — гневно спросила мама, крепко держа меня за мантию. Я растерялась не столько от того, что не ожидала, что она перенесется со мной, сколько от ее чужого взгляда, направленного на меня. — Отвечай! Очнувшись от первоначального ступора, я вспомнила, что мне вообще-то ни в коем случае нельзя было попадаться. Не дождавшись моего ответа, она дотронулась до моей руки, громко вскрикнув. Я зажмурилась, ожидая апокалипсиса или того, что сейчас сгорю как спичка или каких-либо еще ужасных последствий несоблюдения правил, установленных в том заклинании. Ничего подобного не произошло. — Роза… дочка, что, — только и смогла вымолвить моя мама. О нет, похоже, она меня вспомнила. — Мама! — я кинулась ей на шею. Она обняла меня крепко-крепко. — Девочка моя, как? Зачем? — Просто… ты была такой грустной. Мне пришлось все ей рассказать о том заклинании, о том, что и как я сделала. Она молча смотрела на меня. — Мам? — Милая, мне очень сложно, в моей голове перемешались две жизни, я пока не знаю, что делать, — слова давались ей с трудом. — Прости меня, пожалуйста. Не нужно переживать, я знаю, что делать. Она посмотрела на меня с подозрением, — и что именно ты хочешь сделать? — То, ради чего, собственно, я и затеяла это путешествие. — Нет, мы немедленно возвращаемся домой, Роза Уизли! — Мам, ты не понимаешь, дело не только в тебе, весь мир стал лучше, все стали счастливее и папа тоже. — Но это ненастоящий, искусственный мир! — Я уже сомневаюсь, что настоящее, а что нет. Но одно могу сказать точно, ты любишь его. С ним ты по-настоящему счастлива, недаром, это чертово заклинание называется «заклинанием поиска истинной любви»! — Я… ты… — она не могла найти слов. — Ты любишь его, и я сделаю все правильно. — Но тебя я люблю еще больше. — А я тебя, — сказав это и не теряя больше ни секунды, я взмахнула волшебной палочкой. — Акцио, проводник, — не растерялась она и призвала к себе серебристый будильник. Мама выкрикнула заклинание, чтобы уничтожить проводник. Если бы она преуспела, то, скорее всего, заклинание просто обратилось бы вспять, я вернулась бы в свое время, и никто ничего бы не узнал, хотя, мне кажется, мои воспоминания остались бы при мне. Но я закончила свое заклинание быстрее. Последнее, что я видела, это ее плачущее лицо, она что-то кричала, но я уже не могла разобрать слов.  — Фините Инкататем! Фините Инкататем! — Гермиона тщетно пыталась отменить заклинание дочери. С ужасом она смотрела, как рыжеволосая девочка растворялась в воздухе, а вместе с ней и злополучный будильник, рассыпаясь мириадами песчинок. Она открыла глаза. Что произошло? Как она здесь оказалась и что тут делает? — Гермиона! — позвал ее Том. Поравнявшись с девушкой, он обнял ее и спросил, — Что случилось? Я вышел в гостиную, но, когда вернулся, тебя уже не было, — он тоже не помнил незваную гостью, — пожалуйста, не исчезай так больше. — Извини, Том, я не знаю, как так вышло, но я, я просто оказалась здесь. Он нахмурился. Реддл читал, что у беременных могут появиться проблемы с памятью, но это было как-то слишком. Посмотрев на жену, он заметил, что ее лицо покраснело и слегка опухло от слез, — Гермиона, ты плакала, что такое? — он подумал, что позже обязательно выяснит, что за странные события произошли с ней, а сейчас просто успокоит девушку. Гермиона растерянно дотронулась до лица, убедившись в том, что она по-видимому действительно недавно плакала. Нервно посмеявшись, она ответила, — похоже, что я просто чокнулась, — она продолжила истерично смеяться, — все, я больше тебе не пара, как можно жить со свихнувшейся ведьмой? — Прекрати, все с тобой в порядке, мы позже во всем разберемся. И мне повезло жить с самой талантливой ведьмой в мире. Хочешь я потренирую тебя в беспалочковой магии, и ты сама в этом убедишься? — нежно улыбнулся ей мужчина. Вернув ему улыбку, Гермиона просто кивнула. — Вот, смотри, — щелкнув пальцами, он протянул ей цветок — алую розу. Это ее любимый фокус, который они увидели год назад в магловском Лондоне, где Гермиона поразилась ловкости иллюзиониста, который не обладая магией, мог взять из ниоткуда любой предмет, о чем она сразу же поделилась с Томом, — даже нам нужна палочка для этого, не правда ли они все-таки молодцы? — Пфф, глупости, мы все равно лучше, — ответил он ей тогда, решив для себя, что непременно освоит эту технику, хотя бы ради того, чтобы радовать ее. — Нет, только не розы! — Но почему? — удивился Реддл, — тебе ведь всегда нравились розы. — Да, ты прав, но почему-то сейчас она вызывает во мне грусть, — извиняюще пожала плечами девушка. — Хорошо, никаких роз, — ответил Том, и роза тут же вспыхнула и исчезла, повторив судьбу девочки с таким же именем. Нельзя точно сказать, исчезла ли Роза Уизли навсегда из Вселенной или же жива в каком-то из параллельных миров, правильно ли в итоге она поступила или нет. Но девушка хотела, чтобы Гермиона была счастлива с Томом. И они были.