Warriors

Вольфганг давно стал понимать: он – часть чего-то большего, чем просто человек. Будто являться частью огромной семьи, одного организма, бьющегося в унисон. И столь же давно он начал понимать, какие они все разные. Прекрасная и невинная Кала – как нетронутый цветок лилии, что пахнет прохладой поутру. Решительная и настойчивая Номи, которая глядит с искринкой задора и игривости в глазах. Райли, которая вся состоит из музыки, красок и бешенного ритма, которым старается заглушить внутреннюю боль. Уилл, который всегда рядом с ней, который будто бы создан для того, чтобы оберегать, хранить и защищать. Кафеус, для которого самым важным всегда будет семья, доброта и честь. Лито, в душе которого еще не умер страх, который боится принять себя таким, какой он есть. И Сан, которая, наверное, сильнее, чем каждый из них. Ее-то Вольфганг и понимает больше всех. И только к ней может прийти за помощью. Только с ней может говорить честно, говорить то, о чем болит, о чем так нещадно в груди стучит, что выть хочется. Сан – сильная. А потому не стоит перед ней притворяться. Не стоит напускать на лицо эту браваду, которая так осточертела. Сан – воин. И Вольфганг понимает это, когда она помогает Кафеусу, видит огонь в ее взгляде, когда она отчаянно дерется, чтобы спасти Номи. И видит ее силу, когда она занимает его тело, там, на парковке, в ночь перед новым годом. Вольфганг понимает – Сан прекрасна. Не так, как прекрасна Кала, не ангельским лицом и искренней улыбкой. Сан прекрасна чем-то другим, что не сразу разглядеть. Чем-то глубоким и тайным. Сан прекрасна в своей силе. В своей непохожести на других женщин, в своих эмоциях, сдерживаемых, но порой прорывающихся наружу бурным потоком. Вольфганг понимает ее, как, наверное, не понимает никого. Чувствует связь с ней, ощущает ее силу, когда по пьяни ввязывается вместе с Феликсом в очередную драку. Вольфганг чувствует, как отчаянно она вымещает свою злость. И когда остается наедине в серой комнатке с обшарпанными стенами, когда смывает кровь со сбитых костяшек, он вдруг оказывается рядом с ней, в пустой тюремной камере, темной и холодной. Она тоже пытается стереть кровь со своих рук. Он оглядывается и видит следы этой крови на стенах. - Не нужно было приходить. Сан никогда не подбирает слов, чтобы быть мягкой. По крайней мере не с ним. Вольфганг ей за это благодарен. Ему хорошо рядом с ней, грубой и озлобленной, отчаянной. Совсем такой, как он сам. - Я и не собирался, - у него голос немного осипший, зимы в Германии холодные и снежные, - но, по-моему, тебе не помешала бы компания. Она поворачивается, и Вольфганг замечает слезы на ее лице. Его словно молнией пронзает все то, что чувствует она. И все маски, которыми он так восхищался, слетают с ее лица. - Не такой вы все привыкли меня видеть, да? Она усмехается и стирает слезы с щек. Такая слабая, беззащитная. В Сан есть нечто большее, чем просто умение выживать. В ней гораздо больше эмоций, чем она хочет показывать. Вольфганг видит их все. В ее слезах на щеках. В ее разбитых костяшках. В ее хрупком на вид теле. В запекшейся крови на стенах камеры. И Сан во всех этих деталях кажется совсем не воином. Сан, которая позволяет себе присесть рядом с ним и опустить голову на плечо, ища утешения, уже совсем не сильная. Лишь слабая девушка, пытающаяся спасти отвернувшегося от нее брата. Лишь плачущая и обреченная узница. Вольфганг гладит ее по волосам, а она, будто ручной пес, льнет ближе к такой простой ласке. Такой непривычной, незнакомой для нее. В этот миг Вольфганг решает для себя: он станет для нее тем братом, которого у нее никогда не было. Он подставит плечо, когда будет нужно, и он защитит и успокоит. Сан прекрасна. Он видит это в ее подрагивающих плечах и срывающемся голосе, когда она бормочет что-то похожее на благодарность. Сан просто невероятна, потому как душа ее распахивается каждый раз, стоит только зацепить нужные струны. И Сан думает, лежа на плече у мужчины, которого не видела никогда в жизни, что еще ни разу после смерти матери она не чувствовала себя так спокойно.