…P.S. …пусть тебе приснится Самый светлый сон. А я оставляю себе Право на страшные сны… «Агата Кристи»
Самый светлый сон
1 мая 2017 г. в 01:09
Мне улыбалась луна, скалилась и усмехалась. Злая, нехорошая. Тёмный, кошмарный лес подступал со всех сторон к тропе, по которой я семенил своими четырьмя крошечными ножками. Я потерялся, был напуган и шкурка моя тускнела с каждой минутой.
И вдруг на тропу неслышно выпрыгнул Зверь, огромный, закрывший небо.
— З-дравствуйте, — проблеял я тоненько.
— Здравствуй, светлый сон. Я ем таких на ужин. Или завтрак. Или обед. В этом мире нет рассвета, ты знаешь?
— Е-дите? — я переступил тонкими ножками.
— Ем, — подтвердил зверь, — но не сегодня. Видишь ли, малыш, я всегда должен быть на шаг впереди. Но всего лишь на шаг, иначе какой в этом смысл?
И Зверь прыгнул в темноту леса, истаяв. А с другой стороны на тропинку вышел Охотник.
— Малыш, ты не видел здесь Зверя?
— Кажется, он ушёл, — вздохнул я.
Не потому, что очень хотел быть съеденным, а потому, что Охотник выглядел устало.
— Он сам меня найдёт, — ответил Охотник и протянул руку, — светлому сну в лесу опасно быть одному.
Я потянулся к этой руке, и вот уже ноги у меня стало две, шубка исчезла, я превратился в мальчика, хотя до этого был просто ягнёнком. Мы пошли дальше вдвоём, к страшной, но всё же светлой луне, до самого края леса.
Охотник остановился, и сказал:
— Дальше ты пойдёшь один, маленький сон. Там раньше жил Песочный Человек, тебе там понравится.
— Но мне страшно! Тут так много песка, и эта луна смотрит! — возразил я ему.
Помолчав, наклонив голову, Охотник достал из-под плаща игрушку и дал мне:
— Это чучелко Зверя, я сделал его… не важно. Бери.
— Но это же кролик! — удивился я, рассмотрев подарок.
Ответом мне стал только голос из леса, заглушаемый ветром:
— Ну пусть будет кролик, как ты захочешь. Это же твой мир.
Я бы мог удивиться вслух, но меня никто не слышал на границе песков и леса, и я просто шёл дальше, туда, где под луной белели руины.
В главном зале замка сквозь дыру в потолке я увидел оскал небесного светила, а на полу песок собрался в силуэт или тень человека, но, как только я шагнул поближе, осыпался в бесформенное пятно.
Неужели и тут, во дворце, я был совершенно один? Сев на каменные плиты пола, я заплакал, не желая больше видеть ни луну, ни серый песок, ни холодные стены, мечтая только об одном — уснуть и вернуться туда, откуда я свалился. Снова присниться одному мальчику или девочке.
А когда открыл глаза — был в уютной спаленке на вершине башни, в окно улыбался светлый месяц, и песок от этого золотился мёдом. А ко мне подходили и подлетали, робко высовываясь из-за дверей, штор, из-под кровати и шкафа — светлые сны, заблудшие овечки, какой и был я сам.
— Ну-ну, малыши, — обнял я их, как своих друзей, — вы приснитесь ещё раз, я отпущу вас на небо, к звёздам, не плачьте.
Но больше всего я сам хотел вернуться, стоя на самом краешке луны и обозревая свои владения, снова стать радостным сном.
А время шло, мой старый кролик больше не радовал меня, и однажды я проснулся, крича от страха. Мне приснился кошмар. О том, что я никогда не вернусь, что навечно останусь в этой стране без рассвета, пасти ́ златорунных овец.
Но кошмар никуда не исчез, он сидел на постели, тощий, бледный и долговязый, и смотрел на меня.
— Исчезни, уходи! — замахал я руками, но он и не думал превращаться в овечку и улетать.
— Ты знаешь, кто я? — спросил у меня.
— Ты — мой кошмар! — выплюнул я в ответ.
— Кошмар? Меня так зовут?
— Нет, ты и есть кошмар!
— Ладно, — пожал плечами сон, — а ты тогда кто?
— Песочный Человек! — с гордостью представился я, потому что кошмар первый, кто у меня об этом спросил.
— Вот как? — ответил мне сон и поднялся. - Ты же разрешишь мне остаться?
Я кивнул, и кошмар поселился в замке. Сначала я был рад его обществу, долго разговаривал с ним, играл. Но потом к нему из леса пришли странные овцы, тёмные и тихие. И, сколько бы я их не отпускал в небо, они возвращались и пугали моих, золотистых и весёлых.
А кошмар гладил их, как родных, играл с ними, совсем забыв про наши забавы. И однажды, когда во дворе уже песка было не видно из-за тёмных пушистых тел, я крикнул в сердцах:
— Убирайся вон, противный Бука! Бугимен! И овец своих паршивых забирай!
Он ничего не сказал мне, не обернулся. Только лишь поднял на руки самую маленькую овечку, ягнёночка почти, и двинулся к лесу, по золотому песку. А вслед пошло его стадо, тихое и печальное.
Я передумал, хотел его окликнуть… но я был всемогущим Песочным Человеком, а он — всего лишь кошмаром! Гадким, противным, жутким!
Я хотел забыть, что и сам — всего лишь сон, сон, который больше не снится, заблудшая овца. Этот мир подчинялся мне, и я сделал из воспоминания о том, как шёл через лес один — первую бабочку, о Звере и Охотнике — вторую, о скалящейся луне — третью и так далее.
Я оставил себе только одно — желание сделать мир светлым. Ведь если не будет больше тёмных снов, кошмаров, люди будут видеть только радостные, счастливые сны, а значит, я тоже… только что «тоже» — забыл, распахнув окно и выпустив бабочек на волю. Пусть летят, и никогда не возвращаются.
Как не вернутся и не приснятся снова тёмные овцы-кошмары, если я буду ловить их и не выпускать. Прятать в самое надёжное место, пожирать.
Только это мне и хотелось, это и осталось. Дворец разрушался, но что мне было за дело? Всё равно в его комнатах теперь было некому играть. А с кем я играл? Не помню.
Я выпускал светящихся кроликов-слуг, и они, как Зверь, по подобию кого и были созданы, приносили мне добычу, хватали овечек, чья шерсть была темна, прямо в воздухе, не давая упасть с неба, и несли ко мне. Я был так занят этим, что заметил, что одна из золотистых овечек потерялась, слишком поздно. И пусть, в лесу её отыщет Зверь. Одним счастливым сном больше, одним — меньше, их и так вон — пруд пруди. И без меня они — прекрасно справляются, я и думать забыл о хлопотах с ними, надёжно заперев тех, кто был слишком плаксив и серьёзен. Им не место в снах людей! Ничему, кроме радости, там не место!
Но однажды кролики мне сообщили, что в замке за лесом есть необычный кошмар. Не просто овечка, а человечек, и никто не знает, как и откуда он появился.
«Нет, не позволю! — вскипел я. — Не позволю ему стать Песочным Человеком, занять моё место!»
Я забрался на самый верх лунного серпа, чтобы разглядеть свои владения. И нашёл его, крошку. Его строго отчитывала кукла, а затем он горько плакал, не желая становиться Бугименом. Бугимен… что же это такое? Как будто когда-то знал, но забыл.
И я сам превратился в кролика, чтобы обмануть дитя. Ведь никому не придёт в голову бояться кроликов, так? Лес на моём пути словно пытался меня остановить, ветви загораживали путь, стволы смыкались стеной. Но разве получится деревьям и кустам остановить маленькую, ловкую зверюшку?
Этот новый кошмар со смешным прозвищем и не выглядел опасным. Неужели он мог хоть как-то мне навредить? Но я должен был до конца убедиться, рассмотреть его как следует под лунным светом. И, наобещав всего, даже и не соврав, я легко соблазнил его на побег из замка.
Охотник, правда, пытался его остановить, а Зверь — задержать, но в моём мире — мои правила, и кошмарик явился ко мне, во дворец, наивно поверив.
И правда, он не смог бы стать новым Песочным Человеком, он, на самом деле, остался маленькой тёмной овечкой, и даже луна была со мной согласна. И всё же особенной, и, должно быть, ужасно вкусной. Съесть его, съесть…
Но почему-то он пришёл не один. Привёл с собой ещё трёх жалких овечек, как глупо. Кошмарики, и одну заблудшую потеряшку. И все — с именами. Зачем овцам-снам имена? Глупости какие.
Придётся съесть их всех, хотя я не голоден, жаль… если бы они не привели с собой ещё гостей, странную куклу и худого мужчину-монстра. И почему-то они решили, что имеют право отчитывать меня, короля этого мира, и имели наглость думать, что я их знаю! Вздор!
Только вот эти бабочки… знакомые, золотистые… и мне так захотелось домой… туда, за край звёзд, к человеку, которого больше нет.
Нет, физически, я уверен, он жив и здоров. Просто больше не прежний. Повзрослевший. Изменившийся. Сломавшийся. Что больше не может видеть свой самый светлый сон.
Я сам протянул руки к своему кошмару. Страшные сны — тоже должны существовать, и он — последняя часть воспоминаний. То, что я никак не желаю признавать.
…я — всего лишь золотистый песок в руках странной куклы, рассыпавшийся по каменным плитам, под взглядом страшной луны. Я вернулся к тому, с чего начал. Забытые сны — никому не нужны. Но ты ещё не знаешь об этом, золотистая овечка. И ты, тёмная, не знаешь, каково быть просто отражением неба в луже.
Кошмары, все те, от которых я желал избавиться, пробивали мою кожу наружу, вырывались, взлетали в небо. Возвращались. Берегите и их тоже. Не повторяйте моих ошибок.
А сейчас я просто хочу уснуть, навсегда. И встретить свой личный кошмар. И благословение. Истину. Самого себя….