Рассвет

Давно не было такой темной ночи. Небо затянулось, казалось, бескрайними облаками, закрывая собой звезды, которые итак были едва видны из-за огней города. Оно нависало темно-синей, можно сказать, даже черной, массой над крышами домов. Давно не было такой тихой ночи. Весь мир будто замер, боясь издать хоть какой-то шум. Ни проезжающих мимо машин, ни шорохов за стеной соседей, ни шуршания ночных обитателей сада. Этой ночью даже ветра не было. Она сидела у открытого окна и вглядывалась в ночную тьму. Ши мирно сопел у неё на коленях, едва заметно подергивая ушами во сне. По вечерам, когда Митчелл уходил до утра, она не могла оставаться одна, поэтому всегда забирала к себе в комнату этот черный мягкий комочек. Он не давал девушке чувствовать себя одинокой и помогал отвлечься от тех ужасов, которые сейчас мог бы творить вампир. Ши когда-нибудь тоже станет убийцей, будет охотиться на беззащитных птичек и мышек, но ведь она закроет на все это глаза, так же, как сейчас закрывает глаза на похождения Митча. Каждый раз, стоит ему закрыть за собой дверь, она с трудом борется с нарастающими слезами и судорожно сжимает на себе футболку, безнадежно пытаясь успокоить свое несчастное сердце. Она не слышит ни криков ни стонов его жертв, но кажется на расстоянии многих километров может ощущать всю ту боль, что он причиняет людям. Именно сейчас, в этот момент, чья-то жизнь быстро перетекает в тело жестокого вампира. Девушка поежилась, и Ши недовольно поднял на неё сонные глаза. Она же ждала, когда над горизонтом наконец начнет подниматься солнце. Он сидел на разбитой кровати, запустив клыки глубоко в угасающую плоть. Бледное тело почти потеряло свой аромат. Хриплое дыхание давно исчезло, а руки безжизненно свисали на пол. Она была молода и наивна. Но это было не важно. По его подбородку текли струйки крови, пачкая только вчера постиранные джинсы. Жадность не давала остановиться. Еще тогда, когда звонкий голосок умолял о пощаде. И теперь, когда оставалось всего пара капель. Он продолжал пить. Его клыки рвали тонкую кожу, руки мяли запястья, выворачивая их. Если бы мертвые могли кричать, она бы не прекращала истошно выть от боли. Но Митчелл бы не остановился. Если бы только существовала возможность, он иссушил все её тело, не оставив от бедняжки и следа. А так, он бросит свидетельство своей жажды, своего желания, своей жестокости. Холодный разодранный труп на старой кровати, матрац которой покладисто прогнулся под гостями. Он больше не смотрел на свою жертву с сожалением. Он вообще на нее не смотрел. Взгляд его налитых кровью глаз был устремлен на черный горизонт, где он с надеждой ждал алый восход солнца. Они оба ждали рассвета. Момента, когда Митчелл по привычке тихо вернется домой, в их постель, ляжет рядом с девушкой и крепко обнимет. Её сладкий запах тела приятно ударит в голову, а мирное биение сердца будет ему колыбельной. Она, как обычно, побоится шевельнуться, чтоб не оборвать их момент. А Ши будет мирно дремать у них в ногах.