Глава №6
8 мая 2017 г. в 12:19
Люди влюбляются каким-то непостижимым образом, Может, по одному лишь касанию руки. Я же повторяю одни и те же ошибки В отчаянной надежде на то, что ты поймёшь, Как я хочу, милая, чтобы ты взяла меня в свои любящие объятия, Поцеловала меня в свете тысячи звёзд, Приникла к моему трепещущему сердцу! Это мысли вслух О том, что, возможно, мы нашли любовь на том самом месте, где стоим. Ed Sheeran — Thinking Out Loud
Гарри просыпался медленно: сначала, еще не открывая глаз, ощутил тепло у себя под боком, а через несколько секунд почувствовал и мягкие волны волос у своего лица. Где он вообще находился?.. Осознание пришло еще позже, но словно ударило под дых. Гарри распахнул глаза, желая убедиться, что это ему не приснилось, и подавил желание вскочить с места. Гермиона. Это она спала сейчас рядом, свернувшись комочком и заняв краешек подушки, но утащив почти все одеяло. Она устроилась в его руках и негромко сопела, как младенец. Волосы беспорядочно разметались по простыне, а из-под одеяла высовывалось плечо с родинкой-капелькой на бледной коже. Гарри неосознанно улыбнулся, ощущая прилив чего-то теплого в груди. Гермиона выглядела так... беззащитно, наверное, — вызывала желание спрятать от любого недоброго слова, от любого косого взгляда. Защитить. Доказать всем, что она самая-самая. Он и не думал, что до сих пор так любит ее... Уткнувшись носом в ее волосы, Гарри глубоко вдохнул легкий цветочный запах шампуня и прикрыл глаза. Лежать бы так вечно... Во рту было сухо, голова не слишком соображала, и думать о том, что и как теперь делать, вообще не хотелось. Он мог бы выскользнуть из кровати и сбежать, чтобы не иметь дела с крайней неловкостью, но так оскорбить, обидеть Гермиону он был не способен. Да и потом... Вдруг теперь все могло измениться? Они уже взрослые люди, и желание их было обоюдным. Немного алкоголя и долгая разлука, конечно, тоже сыграли свое дело, но... Гарри был абсолютно точно уверен, что любит ее. Любил, когда они были еще подростками, и сейчас, хотя не совсем знал эту новую, повзрослевшую Гермиону, — был готов проводить с ней все время и исправлять свои ошибки. Гермиона мягко улыбалась во сне, и Гарри осторожно провел пальцами по ее лбу, убирая с него несколько прядок волос. В голову вдруг пришла мысль, что можно было бы заказать обслуживание в номер и порадовать ее завтраком в постель... Если, конечно, Гермиона не решит, что это была ошибка. Она чуть-чуть повернулась, и ее мерное сопение стихло. — М-м-м... — промычала она, еще не открывая глаз, и Гарри улыбнулся. — Я знаю, что ты не спишь, — тихо сказал он. Гермиона, жмурясь, мотнула головой и прижалась к нему. — Тебе кажется, — отозвалась она и наконец открыла глаза. Гарри закусил губу, чувствуя, как учащенно бьется сердце в ожидании... вердикта? Страха в ее глазах? Поцелуя? — Доброе утро, — просто сказала Гермиона, и, хотя это было не то, чего Гарри ждал, такая реакция его пока более-менее устраивала. Может, и не будет никакого сверхсерьезного разговора, может, они просто позавтракают вместе, обмениваясь лукавыми взглядами и привычными подколками, и сходят куда-нибудь, ведя себя, как настоящая парочка. Может быть... Он тряхнул головой: нет, это тоже было бы своеобразным бегством. Так проблемы не решаются. Возможно, тогда, ранним утром на крыльце Норы, он и обронил что-то похожее на признание, но теперь-то все было по-другому. Гермиона могла и не знать, что на этот раз он собирается остаться и сделать все правильно. — Гарри? — позвала она, все так же глядя ему в глаза, и он понял, что подзавис. — М-м? Гермиона легко рассмеялась: — Ты просто выглядел так, будто начинаешь паниковать. — Она села в постели и провела пальцами в волосах, распутывая перекрутившиеся пряди. Гарри не смог придумать, что ответить. — Будешь кофе? — невнятно спросил он вместо этого, и Гермиона кивнула. К тому моменту, когда на столике появились две чашки, кофейник и выпечка, Гермиона полностью оделась. Гарри избегал смотреть на нее, но постоянно чувствовал ее присутствие. Гермиона была как солнышко, которое видишь и ощущаешь даже с закрытыми глазами. Они обменялись несколькими непринужденными фразами, потягивая кофе, но у Гарри было такое чувство, словно у них почти не оставалось времени, хотя обоим, кажется, никуда не нужно было торопиться... — У тебя нет сегодня никаких дел? — спросил он, не успев подумать, и Гермиона, потянувшаяся за круассаном, на мгновение замерла. Покачала головой: — Нет, мне дали пару дней отдохнуть. Гарри поднял брови: — В будни? Она пожала плечами. — Я много работаю, так что иногда могу позволить себе взять один-два отгула. — Но обычно не берешь, — угадал Гарри. Гермиона словно нехотя улыбнулась. — Я люблю свою работу и почти всегда сижу там с утра до вечера, — признала она. — Тебе не кажется, что... — Гарри помолчал, но все-таки договорил: — Что ты слишком молода, чтобы превращаться в унылого клерка, постоянно сидящего в офисе? — Я же не клерк, — указала на очевидное Гермиона, но Гарри только отмахнулся. — Ты меня поняла. Я серьезно. Гермиона сделала глоток кофе, задумчиво провела пальцем по фарфоровому блюдцу, на которое поставила чашку, и тихо сообщила: — Просто больше особо и делать нечего. Он об этом, конечно, догадывался, но все равно... — С друзьями встречаться? Путешествовать? Гермиона качнула головой, прикрывая глаза. — Не всегда есть время на... — она осеклась и признала: — Глупо звучит, согласна. Но... просто не слишком хочется. Во что же ты превратилась, пока я шатался по миру, хотел спросить Гарри. — Когда мы были... младше, — произнес он, не спуская с Гермионы глаз, — мы были... весьма амбициозными. Особенно ты. Многое хотела сделать... — Я и делаю многое. — Но и о себе тоже надо думать, Гермиона. Ты столько всего хотела, помнишь? О стольком мечтала... — Я просто хотела жить, Гарри. Не ради того, чтобы поглощать новую информацию, как в Хогвартсе, и не для того, чтобы придумывать, как справиться с Волдемортом — тоже как в Хогвартсе. А просто жить. Проводить время с друзьями, ездить к родителям. Создать собственную семью. — Улыбка словно стекла с ее лица, и взгляд стал серьезным. Гарри выпрямился, откидываясь на спинку кресла. Вот, похоже, они и вступили на ту самую «опасную» территорию. — Что изменилось? Гермиона невесело усмехнулась. — Я все еще хочу всего этого, — произнесла она. — Только возможности нет. — Она слегка сощурила глаза, словно пытаясь отыскать что-то такое в Гарри, что ей казалось важным. — Ты уехал... Гарри вскинул голову: — Я... — Ты уехал, — тверже повторила Гермиона. — С Роном мы расстались. Джинни на меня... в общем, мы с ней не общаемся. Мои новые друзья — это мои коллеги, да и то они... так... Приятели, разделяющие мои интересы. Она была совсем одна, подумал Гарри. Все ее покинули, а он — он был самым первым... — А как же... — он даже не знал, чье имя назвать. С кем они хорошо общались? — Я часто виделась с Луной, — сказала Гермиона, — сейчас уже, правда, реже, у нее жених, работа, да и у Ксенофилиуса проблемы со здоровьем. Но мы с ней никогда не были лучшими подругами. — Почему... ты не стала ничего менять? — Как? — с неожиданным жаром спросила Гермиона и потерла лоб. Гарри передернул плечами. — Как угодно. А то получается слишком... пусто. — Пусто, — эхом повторила она. — Точное слово... — помолчала и добавила совсем тихо: — Мне тебя не хватало, Гарри. Повисла тишина, хотя ему казалось, что Гермиона слышит и его беспорядочно мечущиеся мысли, и стук сердца. Он должен был сделать... хотя бы сказать что-то — что ему тоже ее не хватало, что он скучал, что он... Гермиона склонила голову к плечу, смотря на него. — Я люблю тебя, — соскочило с языка. Не вовремя вышло. — Я, эм... Неуместно. Неправильно. — Я имею в виду... то есть... — Гарри сделал глубокий вдох, прекращая бормотать. — Люблю тебя, да. Как и тогда. Мир казался до невозможности реальным, увеличившимся в объемах, — как будто раньше все было лишь мифом, сказкой, а теперь Гарри проснулся и очутился наяву там, где слишком просто и слишком опасно было совершать ошибки. Он словно с разбегу окунулся в ледяную воду и находился в неестественном пространстве, а Гермиона все молчала... — Скажешь что-нибудь? — он выдавил неловкую полуулыбку. Гермиона потерла правый глаз, словно смахивая слезинку, и вдруг светло и открыто улыбнулась. И с плеч рухнула невидимая тяжесть.* * *
В парке было зябко и неуютно. В мелких лужицах на асфальте отражалось мутно-серое небо и ветки деревьев, и спешащие куда-то люди наступали ботинками прямо в эти дождевые разводы, поднимали повыше воротники и хватались за зонтики как за единственное, что их могло спасти. Задул, свистя между домами, ветер, и Гермиона покрепче сжала руку Гарри, словно пользуясь плохой погодой как предлогом для того, чтобы держаться к нему поближе. Предлог уже не был нужен, но ей все равно было чуточку неловко. Неловко перед окружающими, как будто они могли понять, что перед ними бывшие «просто друзья», выяснившие свои отношения, и застыдить их. Неловко перед грустными одинокими девушками, жадно выискивающими кого-то глазами. Неловко перед хохочущими детьми, дергающими ветки деревьев и уворачивающимися от дождевых капель. Неловко перед всеми, кроме Гарри, которого ее крепкая хватка, видимо, вовсе не смущала. На его лице то и дело появлялась легкая, но совершенно счастливая улыбка, и когда он косился на Гермиону, она чувствовала, что заливается румянцем. Это не был какой-то бум, резкий переворот, от которого кружилась голова и не хватало воздуха. Просто тихое, но бесконечное счастье, разливающееся по всему телу воздушной теплотой, заставляющее то и дело подавлять смешки, — но ей больше и не нужно было. «Я люблю тебя», сказал ей Гарри, наконец перестав убегать. Может, он этого не планировал... даже наверняка не планировал, не собирался вот так обрушивать на нее признание — это было понятно по его лицу. Может, это было вовсе не так романтично, как она представляла себе, и в целом довольно глупо. «Встретились — выпили — переспали»: банальнее некуда, особенно с учетом того, что они долгие годы просто дружили. Может, это было как-то не совсем правильно, не совсем красиво. Но это Гермиону тоже больше не волновало. «Я тоже тебя люблю». Она снова расплылась в улыбке и позвала: — Гарри? Он покосился на нее. — Где... — Гарри? Гермиона? — перебил звонкий голос Лаванды откуда-то из-за спины, и они буквально замерли, беспомощно переглянувшись. — Опять, — одними губами сказал Гарри, закатывая глаза, и обернулся. Лаванда тянула за руку какого-то длинного парня в черной куртке и улыбалась во все зубы. — И снова привет! — она обогнала их и радостно протараторила: — Роджер, это Гарри и Гермиона, ну, те самые... — Здравствуйте, — не слишком весело кивнул Роджер и принялся заинтересованно разглядывать ближайшую скамейку. — Какая неожиданная встреча, — продолжила Лаванда. — Не ожидала вас снова... — она замерла и прищурилась, заметив их сплетенные руки, и вздернула брови. — Вы встречаетесь?! Гермиона и Гарри переглянулись, не зная, что сказать, и для Лаванды это, видимо, оказалось лучшим подтверждением. — Поверить не могу! А Рон... — она перевела взгляд на Гермиону, как-то кисло улыбнувшись. — Сколько вы уже... Ох, как же это было не вовремя. Гарри приторно улыбнулся Лаванде и чуть сдавил руку Гермионы, проведя пальцем по косточке на запястье. — Вы же так давно дружили... — воодушевленно продолжила тараторить Браун с растерянным восхищением, уже наверняка продумывая, как она расскажет об этом Парвати. — Как так вышло? Гермиона пожала плечами. И в следующий момент Гарри аппарировал. Когда все вокруг перестало вращаться, Гермиона со смехом стукнула его по плечу: — Гарри! Это же было невежливо! — Она надоедливая до ужаса. Гермиона покачала головой. — Она же такое подумает... — Ну и пусть думает, — отмахнулся Гарри. — Какое нам до нее дело? Это не так уж важно. Чуть приподнявшись на мысочки, Гермиона положила руки ему на плечи и осторожно поцеловала его. Ни Лаванда, ни кто-либо либо другой... да вообще ничто, кроме них самих, и правда больше не имело никакого значения.
