***
-Ты нужна мне здесь, в Штормграде, я хочу быть уверен, что Андуину ничего не угрожает. -Но Вариан... - она попытался возразить, но он прильнул к ней, взяв ее за руки. -И что ты тоже будешь в безопасности. - закончил он и поцеловал ее руку. Но женщина яростно вырвалась и сказала: -Мне больше 10 тысяч лет, мой король, я воевала с Легионом дважды: близ Зин-Азшари и 40 лет назад, защищая Нордрассил, как Вы думаете, я останусь в стороне при высадке войск у Гробницы Саргераса?!- она нервно дернула ушами. Обычно, спокойное нежно-голубого цвета лицо эльфийки сейчас потемнело от ярости, гримаса боли исказали ее лицо, под глазами появились морщинки, которых не было раньше: в порывах эмоций было видно, что она стала стареть; - Ты не оставишь меня здесь, не в этот раз, даже не проси. Вариан гневно сдвинул брови и шагнул к ней вновь. -Вот именно, ты много сражалась за свою бессмертную жизнь, но тогда в ней не было меня. Я могу тебя защитить от всего. - его взгляд устремился в пустоту и он тихо произнес - Но я не смогу защитить тебя от самой себя. Женщина вздрогнула и опустила глаза. Она никогда не думала в таком ключе. Ее безрассудство было ее бичом. Их отношения сложились в результате течения времени. Никакой романтики, никаких розовых грёз. Она прибыла в Штормград, посланная Тирандой, сразу же после Битвы за гору Хиджал. Стала обучать юного сына Вариана Андуина боевому искусству и открыла в нем задатки великого жреца. Во время интриг леди Престор она не переставала верить в своего короля. Именно тогда она ощутила кроме долга новое чувство, оно давало о себе знать, когда ее король с пошлыми ухмылками выходил из комнат Катараны Престор. Ночная эльфийка прекрасно понимала, что полюбила человека, но не прогибалась под свои ощущения, зная, что они не взаимны и направляла всю свою энергию и силу на воспитание юного принца, в котором души не чаяла. Когда же открылся обман Ониксии и две сущности Вариана вновь воссоединились, кал'дорай ликовала: она вновь узнавала своего короля: сильного, волевого, дикого, яростного и мудрого. Она даже немного жалела, что во дворце находилась не самая лучшая часть его души. Во время осады Цитадели Ледяной Короны, объединив свой отряд с воинами Орды, она свергнула Короля-Лича. Но за самоуправство она держала ответ перед королем. На общем совете народов Вариан поблагодарил отряд за победу. Но когда они вернулись в столицу, Ринн дал свободу своему внутреннему волку. Он рвал и метал, он был дико зол. Именно тогда, когда он разрушил и сломал все в своем кабинете, он вжал ее в стену и, наклонившись, прошептал, что если бы она умерла, он не простил бы себе ее гибель. Когда же пришел Катаклизм, она, понимая, что вызовет гнев короля, пошла на риск и вместе с Траллом высвободила Душу Дракона в битве со Смертокрылом. Вариан тогда просто бушевал, он устал беспокоиться о той, что игнорировала его приказы не ввязываться в авантюры. С того момента они мало общались. Лишь беда, нависшая над Терамором, вновь сблизила их. Эльфийка тогда приняла решение идти на помощь Джайне, но прежде, обратилась к королю. Вариана это задело, наконец-то она стала спрашивать. И он дал добро. И чуть не погиб от горя, когда пришли вести о том, что Терамор пал от мана-бомбы и выживших нет. Но и тут судьба вновь защитила бесстрашную и безрассудную эльфийку: она отправилась в разведку с патрулем Шандриссы Оперенной Луны из крепости и это спасло ей жизнь. После ее возвращения в Штормград, Вариан принял решение никуда не выпускать несносную женщину из столицы, разве что по приказу Тиранды в Дарнасс и то, с большим неудовольствием. Во время кампании в Пандарии, когда пропал его сын, Вариан и Таурентари не находили себе места. Как бы не хотел король, эльфийка настояла на своем отбытии из Штормграда, ведь для нее Андуин был словно родной ребенок. И она смогла найти его в "Таверне у лестницы" вместе с сыном Смертокрыла Гневионом. Гневион поведал ей о таинственных могу и о Престоле Гроз, куда, ведомая духом авантюризма, она и отправилась, несмотря на протесты юного принца, ведь Андуин знал, что отец придет в ярость, узнав, что она снова рискует своей жизнью ради спасения Азерота. Вернувшись с победой над Лэй-Шенем, Таурентари встретилась с новыми проблемами в лице Гарроша с сердцем И'Шараджа и в лице разгневанного Вариана Ринна, которого она стала избегать до осады Оргриммара. Вместе с Гневионом Таурентари смогла раздобыть легендарный плащ Сюэня, она надеялась, что хоть так она сможет смягчить сердце короля, что пылало злобой, откликаясь на безумные поступки кал'дорай. Ее на самом деле смешила такая реакция короля. Она сражалась с более страшными врагами еще тогда, когда Калимдор и Восточные королевства были единым материком, а люди только начинали свой путь на задворках цивилизации. Когда же в день отплытия к берегам Оргриммара, эльфийка пришла к пристани, Вариан просто отказался пускать ее на корабль, всем видом показывая, что он не нуждается в ее помощи, но при этом она вольна делать все, что считает нужным. Хочет сражаться-пускай, но добираться до Калимдора она будет сама. Джайна, наблюдавшая со стороны за происходящим была в абсолютном шоке, но перечить королю не стала. Она лишь изъявила желание остаться в Пандарии и помочь Шадо-Пан в дворце Могушан. Для Вариана это был сильный удар, но он дал добро и отправился на корабль. На молчаливый вопрос Таурентари Джайна лишь улыбнулась. Какого же было удивление войск Альянса, когда в разгар боя с Галакрасом на пристани появился портал, из которого вышли Джайна, что сразу же смела ледяным вихрем несколько прото-драконов и Таурентари с Гневом Сюэня, взывая силу призрачного тигра с небес. У Гарроша не осталось ни единого шанса противостоять этой силе. Объединившись, силы Орды и Альянса смели Адского Крика в его же тронном зале. Тогда, после боя, когда они остались одни с Варианом, она нерешительно протянула к нему руку и положила ее на плечо. Она ожидала, что он будет кричать на нее, злиться, скажет ей сложить оружие или заставит вернуться в Дарнасс, но Вариан поступил иначе: он повернулся к ней, глубоко вздохнул и, приблизившись, обнял ее. "Я устал, правда, очень сильно. Я боюсь за тебя." - прошептал он ей. Ошарашенная охотница обняла его в ответ, не находя слов, чтобы передать, как долго она ждала этих слов. Мгновение по эльфийским меркам, но теперь она смертна и каждое такое мгновение может быть для нее последним. Вариан был очень высоким человеком, что даже она, ночная эльфийка, едва доставала макушкой до его плеча. Таурентари встала на цыпочки и притянув его лицо к себе, поцеловала. Теперь, очередь короля была изумляться. Внезапное озарение пришло к ним двоим. Они так долго были рядом, встречали любую напасть плечом к плечу, воспитывали одного ребенка, вместе, хоть и официально она числилась лишь учителем его сына, Андуин души не чаял и безумно обожал свою наставницу, что сама, не замечая, одарила юного принца заботой и любовью. Таурентари тогда поняла, как сильно Вариан ее любил и как сильно пытался ее защитить, она была действительно ему дорога. Когда он ее полюбил? В первый день, когда она, гордая охотница, въехала в тронный зал на роскошном саблезубе и представилась Его Величеству? Во время бала, что устроила часть его души, когда он, восхищенный ее видом, оставил Катарану сидеть у трона, а сам пустился в танец, освещенный лунным светом, каким сияла сама охотница? Когда вынес ее из логова Ониксии на руках, раненную, ослабленную? Сотни общих моментов крутились в ее голове, но когда это случилось, она понять так и не смогла. Да и неважно это было. Важнее было то, что наконец они поняли друг друга. В своих раздумьях, женщина не заметила, как смягчился взгляд ее возлюбленного, и он прижал ее к себе. -Опять задумалась о чем-то мне неведанном? - улыбнулся Вариан, приподняв ее голову и глядя ей в глаза. Таурентари улыбнулась ему в ответ и сильнее прижалась к его груди. -Нет, это тебе ведомо. Очень даже. - и тихонько засмеялась. Он любил ее смех, нежный, как звон колокольчиков. - Хорошо, Вариан, я останусь здесь, в столице и позащищаю ее немножко. И погоняю нашего сына. Вариан довольно заурчал и поцеловал ее. -Люблю, когда ты не упрямишься. - тихо сказал он, целуя ее шею. Таурентари неохотно отстранилась. -Пообещай мне, что ты вернешься. Не будешь подвергать себя излишнему риску. Вариан сочно расхохотался, но заметив ее пристальный хмурый взгляд, помрачнел и сам. -Любовь моя, обещаю тебе, я вернусь как можно скорее, живым и невредимым. - он легко приподнял ее, а женщина проворно обхватила его талию ногами и прижалась сильнее.- Я обязательно вернусь. - повторил он. - Ни одна сила не сможет заставить меня сделать иначе.***
Океан и небеса будто поменялись местами. Дождь нещадно бил по телу женщины, но она будто не замечала ледяных тяжелых капель. Он не сдержал обещания. Он не смог. Пошел на риск, спас дирижабль, но погиб сам. Она должна была настоять на своем участии в кампании, она бы остановила его, не дала бы погибнуть. Таурентари уже не могла сдерживаться, она плакала. Горько, тяжело, зная, что такую горечь не одобрил бы ее король. Но он не заслужил такой смерти, он должен был дожить свой век, она верила в это. Их счастье, хрупкое и недоверчивое, склеенное из тысячи осколков, рухнуло в один момент. Так долго они шли к такому простому человеческому счастью и, казалось бы, дошли до него. Но нет, вновь в ее жизнь ворвался Легион. В первый раз, он забрал ее семью. Во второй-ее бессмертие. А теперь, проклятый Саргерас забрал ее сердце и душу, оставив гореть лишь огонь отмщения. "Вариан, я клянусь тебе, во чтобы то ни стало, я отомщу за тебя. Слышишь, отомщу! И защищу Андуина от всего мира." - яростно думала она, стирая тыльной стороной ладони слезы, желая распрощаться с любой жалостью к себе. Эльфийка в последний раз провела рукой по каменному лицу Вариана. - Прощай, любовь моя. Женщина встала и недовольно сморщилась; все ее тело нещадно ныло от бездействия. Да и сама охотница не знала, сколько она просидела здесь со своими мыслями. Накинув капюшон и кинув взгляд на мемориал, она развернулась и пошла к выходу из аллеи. Но чем дольше она шла по мощенной дороге, тем больше она ловила себя на мысли о нереальности происходящего. Нет, Вариан действительно мертв, Азерот на грани гибели, но именно сейчас, времени не было. Озаренная этой мыслью она остановилась и осмотрелась. Ее ощущения не обманули, несмотря на стену дождя, она заметила, что пузыри от капель в лужах не лопаются, сама вода стоит и не движется, но так, как дождь был действительно сильным, а она была погружена в свои проблемы, эльфийка и не заметила этого. Охотница быстро подбежала к стражникам. Они стояли и смеялись. Точнее, таким и осталось выражение их лиц, видимо, время остановилось в рассказе какой-то шутки. Несмотря на такую очевидность, выглядело это жутко. Женщина хотела уже пройти мимо них, как из-за спины раздался голос. -И неужели ты все так же думаешь, что я оставлю страдать и умирать ту, что неоднократно спасала жизнь всему Азероту и мне в частности? Мягкий, чарующий мужской голос, заставляющий Таурентари испытывать легкое головокружение, такой знакомый и одновременно непривычный. Да, к такому оттенку голоса невозможно привыкнуть: переливающийся и текучий словно... "Песок?" Резко обернувшись, она лицом к лицу столкнулась с Ноздорму.