Пробужденные эмоции (A Resurfacing of Emotion)

Лучи вечернего солнца пробились сквозь окна и стеклянные двери гостиной, заставив Аманду немного подвинуться, чтобы избежать их. Она могла бы за пару секунд пересесть в тень, но она была слишком увлечена фильмом, и не хотела менять место. Это было старое земное кино о женщине, призрак которой вернулся в ее родной городок в Испании, чтобы завершить там дела. Вулкан был для Аманды домом вот уже двенадцать лет, и фильмы о Земле иногда были ее единственной связью с родиной. Кроме этого она читала земные книги, но на экране ее родная планета казалась более выпуклой, чем когда она представляла ее в своем воображении. Как ни странно, этот старый испанский город напоминал Аманде Ши’Кахр с его высокими стенами и древними зданиями. — Аманда? — Она оторвалась от фильма и посмотрела, как Сарек, ее муж вошел в комнату. Для него было необычно так рано прийти домой. Обычно он занимался исследованиями в Вулканской Академии Наук по крайней мере до 1700, а сейчас было только 1600. — Ты рано, — сказала она, выключив фильм. — Я должен поговорить с тобой о чем-то чрезвычайно важном. — Что-то случилось? Она встала, чтобы поприветствовать его с помощью ozh’esta*, но его рука осталась неподвижной, и он не подошел к Аманде. Его взгляд можно было назвать отрешенным. Что-то было совсем не так. — Я получил звонок от матери Т’Ри, Т’Лары. Т’Ри умерла. — Ох… — Аманда нахмурилась. — Что произошло? — Т’Лара не сообщила мне никаких подробностей, кроме того, что причиной стала краткосрочная болезнь. — Аманда кивнула и он продолжил. — Она сообщила, что хочет, чтобы я забрал Сайбока. — Он прервался и внимательно посмотрел на Аманду. — Он скоро начнет изучать курс философии в Академии Ши’Кахра. Так что вполне будет логично, если он переедет к нам в Ши’Кахр. — Да, полагаю, это логично. — Это все, что она смогла сказать. — Это… неожиданно. Но я хотел бы узнать своего сына. — Я знаю, что ты хочешь, — сказала она, сделав шаг вперед и взяв его за руку. — Ты должен был быть ближе к нему предыдущие семнадцать лет. Ты должен попытаться наверстать упущенное. Сарек легко кивнул, и отвел глаза, глядя в окно, но Аманда успела увидеть эмоции, мелькнувшие в его взгляде. Он почти никогда не говорил не говорил с ней о своих эмоциях, но она знала, как толковать их сейчас. По глазам, по легким движениям губ, и, иногда, — по едва заметным полуулыбкам, которые предназначались только ей. Сейчас улыбки не было, только грусть. Та грусть, которую он отгонял семнадцать лет. Теперь она прорвалась.

***

Аманда узнала о Сайбоке в тот день, о котором потом думала как об этом дне. Это была суббота, начавшаяся как множество других летних субботних дней на Земле. Аманда была культурным посредником и преподавала стандарт Федерации сотрудникам университета Беркли в Калифорнии. Из-за того, что рядом, в Сан-Франциско, находилась штаб-квартира Федерации, там было больше инопланетных профессоров, исследователей и сотрудников, чем в любом другом университете Земли, хотя их общее количество едва дотягивало до тридцати. Многие из них никогда не были на Земле до Беркли, и им нужен был кто-то, кто помог бы им найти квартиру или подтянуть стандарт. Хотя некоторые, например вулканцы, разговаривали почти бегло, другие с боем брали начальный разговорный уровень. Кабинет культурного посредника был размещен на факультете Математики и Точных Наук, потому что три четверти инопланетян, работающих в университете, обитали там. Еще парочка была на факультете Социальных Наук (межпланетные отношения), несколько — изучали гуманитарные науки и изобразительное искусство. Аманде казалось забавным, что пришельцы изучают гуманитарные науки, но в Беркли преподавали инопланетную философию наравне с земной. Именно в административном здании факультета Математики и Точных Наук Аманда встретилась с вулканцем Сареком, который занимался астрофизикой. Она изучала межпланетные отношения в колледже, но не встречала вулканцев до работы в Беркли. Вулканцы редко прибегали к ее помощи как культурного посредника, поэтому ей очень нравилось общаться с Сареком, который был самым дружелюбным и любопытным среди них. Его заинтересованность в Аманде наводила ее на мысли, что он одинок, и она немного жалела его. Другие вулканцы тоже были любопытны, но Сарек чем-то отличался. Аманда многое узнала о культуре телларитов и андорианцев из-за их общительности, но Сарек стал первым вулканцем, которого она могла назвать другом. Возможно, не близким, потому что он все еще был сдержанным с ней, если сравнивать с людьми и другими инопланетными друзьями, но все же другом. Этот день, или точнее, этот вечер начался во время ужина в квартире Аманды. Для нее и Сарека это было чем-то вроде субботнего обычая — встретиться за ужином и обсудить жизнь на Земле и на Вулкане. Но в тот вечер все было по-другому. Послеобеденный разговор привел к тому, что она начала дразнить Сарека, что у него нет эмоций, из-за чего он поцеловал ее, чтобы показать, что они у него есть, а это, в свою очередь, спровоцировало их близость. Это было одновременно и неожиданно, и ожидаемо. Аманда была влюблена в Сарека, и хотя ей временами казалось, что он испытывает к ней это же, она не думала, что он когда-нибудь сделает шаг в этом направлении. И она точно не собиралась пробовать, боясь столкнуться с отказом, смущением, и вероятно, концом их дружбы. Так что она убеждала себя, что неправильно поняла его слова и действия, и если даже и нет, то смешно думать об отношениях с вулканцем. Возможно, с андорианцем. Наверное, не с телларитом (ей не нравилась их внешность и склочный характер), и точно не с вулканцем. Он проводил с ней время потому, что ему были интересны люди, а ее работой была помощь в адаптации к жизни на Земле, и даже если он и находил ее привлекательной, то отношения между вулканцем и терранкой были чем-то совершенно нелогичным. Если бы Сарек первым не поцеловал ее… Они лежали в постели не говоря ни слова, и Аманде сложно было сказать, прошли минуты ли, или часы. Наконец, Сарек приподнялся и взял ее руки в свои. — Аманда, — произнес он, глядя на нее сверху вниз. — Ты выйдешь за меня? — Я не смогла бы выйти бы ни за кого другого. — Улыбка расцвела на ее лице, и она рассмеялась. Сарек посмотрел на нее так, словно ее ответ озадачил его. — Это было предложение или констатация того, что мы уже женаты? — поддразнила она. Конечно, она не думала что так может быть на самом деле, но ведь несколько часов назад то, что произошло между ней и Сареком тоже казалось ей невозможным. — Я хотел бы, чтобы ты стала моей женой. — Он ненадолго замолчал. — Но есть кое-что, что ты сначала должна узнать. Ты обдумаешь мое предложение после этого? — Да, я бы хотела обдумать это, Сарек. Он ласково посмотрел на нее, но ничего не сказал, затем вздохнул и отвернулся. — Мне сложно говорить на эту тему. — Ты можешь рассказать мне все, что угодно. — Об этом мы не любим говорить даже на Вулкане, между собой, и, разумеется, не посвящаем в это иномирцев. — Он снова вздохнул. — Но ты должна знать… если станешь моей женой. Обещаешь, что никому это не расскажешь? — Даю тебе слово. Ни единого слова. — Теперь Аманда нервничала. Что он мог иметь ввиду? Сарек коротко кивнул и продолжил: — Биология вулканцев… отличается от терранской. — Она бы засмеялась, подумав о том, что только что между ними произошло, если бы он не был настолько серьезным. — Приблизительно каждые семь земных лет вулканские мужчины проходят через физиологические изменения. Наш организм начинает производить адреналин в большом количестве и мы… мы теряем способность действовать логически. Когда физиологический кризис становится непреодолимым, то мы должны спариться. Если этого не произойдет, мы можем умереть. Это называется пон фарр. И мы не любим обсуждать это даже между собой… — Он замолк. — Итак, каждые семь лет ты должен заниматься сексом? — Да, но ты не понимаешь. Это не так. — Он жестом указал на их тела, едва прикрытые одеялом. — Этот процесс иррационален и у меня не будет контроля над ним. — Думаешь, это будет для меня важно? — Ты — человек, и не представляешь, что это. Вулканки знают, но терранка… Думаю, ты не сможешь понять, пока не испытаешь это на себе. — Ты проходил его раньше? — Да. Она прервала его, прежде чем он сказал что-то еще. — И подозреваю, что до твоего первого раза, у тебя не было точного понимания, на что это похоже? Этот опыт сильно отличался от того, что ты представлял на основе чужих слов? — Да, это так. — Ну, я думаю, что для меня это будет примерно так же. — Ты бываешь довольно логичной для терранки, Аманда. — Первый раз с начала разговора Сарек посмотрел прямо на нее. В его глазах было тепло, он он снова отвернулся. — Есть еще кое-что. Из-за этого… аспекта нашей физиологии по традиции наших детей обручают в семилетнем возрасте, чтобы они могли пожениться и спариться, когда придет время. — Договорный брак? — Да, и как ты понимаешь, родители не знают наверняка… Они делают, что могут, чтобы выбрать подходящего партнера, но наверняка не знают. Иногда случается, что когда дети взрослеют, что решают, что не подходят друг другу. Так случилось со мной и моей нареченной. Еще подростком я знал, что Т’Ри не хочет замуж. Мы с ней, наверное, были слишком похожи, чтобы быть вместе. Она очень независимой, обладала слишком сильной волей, и считала, что брак не для нее. С этим ничего нельзя было сделать. Я мог бы настоять, но не видел в этом логики. Брак, на который кто-то из партнеров не идет добровольно, не стал бы удовлетворительным. — То есть, ты не был женат? — Нет. Однако это создало бы… трудности… если бы я не взял другую невесту. Т’Ри понимала это, и обещала мне, что я не встречу пон фарр один, даже если не найду кого-то более подходящего. — Понимаю. И ты нашел кого-то взамен? — Никого, на ком бы я хотел жениться. Когда возникали необходимость, Т’Ри… Она помогла мне пройти пон фарр пять раз. Аманда видела, что Сарек все больше смущался. — Это не важно для меня, Сарек. Я и не ждала, у тебя никого не было до меня. — Это еще не все, — продолжил он. — Около двух земных лет назад Т’Ри сообщила мне, что родила сына. — От тебя? — удивилась Аманда. Сарек ни разу не упоминал ребенка в те месяцы, которые они знали друг друга, и не говорил ничего, что бы намекнуло на него. — Да, хотя я не знаком с ним. Если мать не замужем, то ребенок принадлежит только ей. — Ты с ним не разу не встречался? — Нет. Т’Ри попросила оставить его воспитание ей. Из-за своей работы я часто покидаю планету, а на Вулкане мой дом в нескольких часах пути от ее. Она посчитала, что такое участие в воспитании будет бесполезным. Также я подозреваю, что ей неприятно частое общение со мной. — Но ты его отец. У него есть право знать тебя, а у тебя — общаться с ним. — Право, возможно, есть, но если я попытался бы его добиться, то это привело к ненужному конфликту. Если бы не верность Т’Ри, то я сейчас был бы мертв. Я должен пойти ей навстречу. К тому же, на Вулкане принято, что если в клане нет наследников-мужчин, то сын одной из женщин уходит к ней в семью и принимает клановое имя и традиции матери. Так что это стало участью Сайбока, потому что у Т’Ри только сестры. Я не муж Т’Ри, и Сайбок принадлежит ее клану, не моему. — Его зовут Сайбок? — Да. Аманда поняла, что начинает злиться за Сарека на несправедливость ситуации. Ей совсем не казалось логичным, что отец и сын лишены возможности общаться друг с другом. Но она понимала, что вулканское общество отличалось от земного, и она ничего не могла сделать для Сарека, кроме как понять его. — Это ужасно несправедливо, Сарек. Мне жаль, что ты не можешь видеться с сыном. — То, что является логичным, не всегда справедливо. Когда Сайбок подрастет, он сможет познакомиться со мной, если захочет. Т’Ри дала мне слово.

***

За пятнадцать лет это стало первым и последним разговором о Сайбоке, до сегодняшнего дня, когда Сарек сообщил о смерти Т’Ри и просьбе ее матери забрать Сайбока к ним. — Когда ты поедешь за ним? — Я позвоню Т’Ларе, чтобы уточнить это. — Мы должны сказать Споку. — Я поговорю с ним, когда он вернется домой. Когда Аманда позже спросила у Сарека, что он сказал Споку, тот ответил только «правду». Вулканцы обычно молчали за едой, но тем вечером Аманда ощущала очень заметное напряжение. Она волновалась за мужа, но еще больше — за сына. Она могла только представить, каково ему было узнать, что у Сарека есть другой сын, чистокровный вулканец. Аманда знала, что Спок считал, будто Сарек хочет, чтобы его сын не был наполовину человеком. Спок еще не понимал, что Сарек лишь хотел, чтобы его сын преуспел, и знал, что Спок способен на это, но требования вулканского общества к нему были слишком большими из-за его смешанного происхождения. Из-за того, что Спок был наполовину человеком, его судили так, как никогда бы не стали судить чистокровного вулканца. Сарек не мог потворствовать эмоциям Спока — это означало обречь его на изгнание. Когда Сарек пришел вечером в спальню, Аманда знала, что вечерняя медитация не справилась с эмоциональным волнением, которое он испытывал. Он был спокойным, как и всегда, но необычайно молчаливым. Он не встречался с ней взглядом, даже когда скользнул под одеяло и потянулся к ней. Следующим утром он покинул дом вскоре после Спока, оставив Аманду наедине с мчащимся потоком мыслей, который она не могла остановить. Каким окажется Сайбок? Обижен ли он на то, что его сослали к отцу, которого он не знал, и его жене-землянке? Сочтет ли он ее эмоции отвратительными? Сарек часто называл эмоциональность Аманды нелогичной, но принимал эту черту, как часть ее сущности. Он не ждал, что она станет вулканкой. А Спока, напротив, часто смущали ее эмоции. Хотя она знала, что несмотря на это смущение, он встал на защиту Аманды, когда другие дети смеялись над ней. Она была человеком, но при этом и его матерью. Но не матерью Сайбока. Когда Сарек позже вернулся с Сайбоком, Аманде с трудом удавалось поддерживать внешнее спокойствие. Она была в саду, обнесенным стеной и расположенным рядом с гостиной, когда услышала как их шаги приближаются к дому. Она поспешила на лестницу, чтобы встретить их у главного входа. Сарек вошел первым, а за ним — Сайбок, который был ростом почти с отца. Аманда рассматривала его, чтобы найти любое сходство с Сареком. На первый взгляд казалось, что он все взял со стороны матери, но Аманда заметила, что его волосы, хоть и были уложены в короткую прилизанную вулканскую прическу, оказались такими же густыми и волнистыми, как у Сарека. — Сайбок, это моя жена, леди Аманда. Подросток поднял руку и поздоровался коротким та’алом. — Леди Аманда, — произнес он, приветствуя ее. — Добро пожаловать, Сайбок. — Она тоже подняла руку в та’але, и на ее лице возникла легкая улыбка. К ее удивлению, в глазах Сайбока зажглось настоящее тепло. Именно тогда она поняла, что помимо волос Сайбок унаследовал и глаза отца, хотя их цвет и был чуть темнее. Когда Спок вернулся из школы, Сайбок встретил его с той же теплотой, дав Аманде надежду, что у них все пройдет гладко. Может быть, они даже сблизятся. Споку может пригодиться наставничество старшего брата. Было совершенно непривычно ужинать не втроем, а вчетвером, но Аманда чувствовала, что напряжение между ними было гораздо меньше, чем вчера вечером. Когда они закончили с едой, Сайбок попросил Спока показать ему окрестности дома и рассказать о соседях. Аманда показала Сайбоку дом и его комнату еще до того, как Спок вернулся из школы, и была рада тому, что Сайбок нашел повод ближе пообщаться со своим младшим братом-полукровкой. Когда они вернулись, Спок ушел к себе делать домашнее задание, а Сайбок — медитировать. Сарек тоже занялся вечерней медитацией, оставив Аманду снова с ее мыслями. Когда Сарек пришел в кровать, он казался более умиротворенным, чем прошлой ночью. — У него твои волосы. И твои глаза. — У него карие глаза. — Неважно, они твои. Той же формы. У тебя ореховые, у него — карие, но в них одно и то же выражение. — Я не заметил, — ответил он тем тоном, которым обычно подшучивал над ее земной нелогичностью. — Ну, ты не из тех, кто вечно крутится перед зеркалом. — Да. Он очень умен. — Кажется, он добрый юноша. — Уже поздно и сегодня был долгий день. Мы должны отдохнуть, — сказал Сарек, коснувшись ее пальцев в жесте ozh’esta. Он заснул через пару минут, и Аманда знала, что он чувствовал себя спокойным впервые с того момента, как узнал о смерти Т’Ри. Впрочем, она сама совсем не хотела спать. Дела налаживались, но она все еще беспокоилась за Сарека, за Спока, и теперь еще и за Сайбока. Вчера она боялась, что он может быть обидеть Сарека, и не хотела увидеть, что будет с Сареком, если вскроется старая рана. И она волновалась, что Сайбок не примет Спока. Если бы он отверг ее, это было бы сложно и неприятно, но она бы справилась. Но для Спока быть отвергнутым старшим братом — ужасный удар. Он был лишь ребенком, но уже прошел через чрезмерное неприятие со стороны сверстников. Сегодня ее мысли касались еще и Сайбока. Внешне он был спокойным, сказывалась вулканская дисциплина, но ей было сложно представить, что он не задет внезапными и печальными переменами в его жизни. Его мать только что умерла, а его отослали из родного дома к отцу, которого они ни разу не видел, к его жене и сыну-полукровке. Вероятно, Аманда стала первой землянкой, которую он встретил. Интересно, что Т’Ри рассказывала Сайбоку о Сареке? Эти мысли снова и снова вертелись у нее в голове, и в конце концов она поняла, что нет смысла лежать в постели. Ей нужно что-нибудь, чтобы отвлечься. Она села в гостиной и запустила с начала старый испанский фильм. Вчера, когда Сарек прервал Аманду, она успела просмотреть половину, но сейчас казалось, что это было очень давно. Лучше было начать с начала. Когда закончились открывающие титры, Аманда услышала щелчок двери и взглянула наверх, где оказался Сайбок. Кажется, он тоже удивился, когда увидел ее. — Простите, леди Аманда. Я просто хотел посидеть в саду. Я не хотел беспокоить вас. — Ты меня не побеспокоил. Думаю, у тебя тоже проблемы со сном. Заходи. Сайбок зашел в гостиную, но не двинулся в сторону сада мимо Аманды. Вместо этого он залип на фильме, который замер на экране. — Можно спросить, что вы смотрите? — Это старое земное кино. История о женщине, чей призрак вернулся ради незаконченных дел. Его снял один из моих любимых режиссеров, хотя конкретно этой работы я еще не видела. Ты смотрел земные фильмы когда-нибудь? — Я видел фильмы о Земле, но ничего, что было бы снято там. — А, ты про документальные фильмы? — Да. Возможно, однажды я полечу туда. — Аманда была уверена, что заметила на его губах легкую улыбку, но в комнате было темно, и она решила, что это лишь искажение от экранного света. — Сарек… твой отец летает туда по работе раз в год, так что уверена, что у тебя будет шанс. — Я бы очень хотел. Я никогда не был за пределами Вулкана. Там так много других миров, которые я хочу увидеть, места, которые очень отличаются от Вулкана. — Я рада, что у тебя появилась возможность, — улыбнулась Аманда. Она редко улыбалась кому-то кроме Спока и Сарека. На публике она вела себя как вулканка, или, по крайней мере, была настолько близка к этому, насколько мог человек. — Не буду мешать вам смотреть фильм, — сказал Сайбок, но так и не сдвинулся к двери. — Сайбок, хочешь посмотреть фильм со мной? — Я не хотел бы мешать вам, леди Аманда, — сказал он, направившись, наконец, в сторону сада. — Прошу, зови меня Аманда. И, Сайбок, ты не можешь помешать мне. Это теперь и твой дом. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь свободно. — Вы уверены, что я не мешаю? — Абсолютно. А теперь, пожалуйста, сядь. — Она похлопала по дивану рядом с собой. Аманда хотела бы сказать Сайбоку, что он не просто не мешает, а что ему рады здесь, и что бы не говорила ему мать, Сарек с самого его рождения хотел общаться с ним и быть ему отцом. Но такие личные вещи Сарек должен был сказать сам. Она снова запустила фильм. Сайбок был увлечен просмотром кино, и в течение следующего года они с Амандой вместе посмотрели еще несколько. Одни были из тех, что любила Аманда, другие выбрал Сайбок, прочитав описание. Последним стал фильм того же испанского режиссера, в этот раз о женщине, которая возвращала себе веру в жизнь после того, как погиб ее сын-подросток. Спустя лишь неделю Сайбока изгнали с Вулкана, и Аманда больше никогда его не видела. Только через несколько лет после того, как Сайбок ушел, Аманда снова смогла заставить себя посмотреть эти фильмы. Она думала, что не сможет смотреть их без слез, но потом поняла, что не должна оплакивать Сайбока, потому что он теперь был свободен так, как Спок никогда не сможет. Это утешило ее, и она хотела бы разделить это чувство с Сареком. Когда они впервые заговорили о Сайбоке, она считала, что Сарек осторожен в своих чувствах в отношении его, но сейчас он стал еще сдержаннее. Он вообще не говорил о Сайбоке и делал вид, будто его никогда не существовало. Таков был Вулканский Путь, и хотя Аманда признавала его достоинства, она так же понимала, что он не идеален, и что некоторые вещи стоило бы изменить. Но одна женщина не способна изменить тысячелетнюю традицию, поэтому ей оставалось только принять ее, как и раньше. Хотя Аманде не с кем было поговорить о Сайбоке, он никогда не покидал ее мыслей. Когда Спок сказал ей, что Сайбок умер, для нее это стало ужасным шоком. Она не смогла сдержать горе и расплакалась перед мужем. Она редко плакала при Сареке, но он всегда поддерживал ее, хотя она знала, какой дискомфорт доставляют ему такие грубые эмоции. Но в этот раз он отвернулся. И лишь позже она поняла, что он сделал это не потому, что его оттолкнули ее эмоции, а потому, что он не хотел, чтобы она увидела его собственные.