Преломляя свет

      Барри торопится домой, потому что время играет против него. От его будущей версии он так и не смог добиться внятного ответа на главный вопрос, а это значило, что в две тысячи двадцать четвёртом его больше ничего не держало. Честно говоря, алый спидстер не особо и хотел здесь задерживаться. Это место отталкивало. Всё его нутро кричало, чтобы он сваливал отсюда как можно скорее.       Один оборот, второй, третий, но на душе становится всё хуже и хуже. Какой-то якорь удерживает его. Барри замедляется, сам того не замечая, и поднимает глаза наверх. Тормозит. Спотыкается, кубарем прокатываясь по ускорителю частиц, и останавливается аккурат на том же месте. Он смотрит, не отрывая взгляда, на белую руку, прислонённую к стеклу, на серо-голубые глаза, которые в его памяти всегда были цвета миндаля. Смотрит, не смея шевельнуться и, кажется, даже боясь вздохнуть. Кейтлин далека от него не только из-за камеры, находящейся высоко над землёй.       Они глядят друг на друга долго. В их голове крутится так много слов, которые нужно сказать, но они никогда не покинут пределов разума. Всего лишь птицы, запертые в клетке. Особенно иронично это относится к Кейтлин.       Как только ступор отступает, Барри стремглав кидается к панели управления, и уже через полминуты его подруга стоит напротив него. Совсем рядом. Совсем далеко. Их отделяет толстое стекло камеры, но Аллен готов поклясться, что чувствует дыхание Сноу. Он невольно касается ладонью стекла в том же месте, где покоится ладонь Кейтлин. Барри начинает считать себя психом, но ему так приятна иллюзия того, что между ними нет преград, и он может явственно чувствовать тепло её руки. — Я соскучилась, — мурлычит Киллер Фрост, и только теперь до алого спидстера доходит, что это не его подруга. — Я виноват, я так виноват перед тобой, — Барри склоняет голову, потому что стыдно смотреть ей в глаза и видеть в них отражение своего провала. «Ты жалок», — сказала однажды Киллер Фрост, и теперь Аллен был с ней согласен на все сто процентов. — О нет, ты мой спаситель, Бартоломью, — у Фрост улыбка до ушей от вида вновь сломленного Барри. Это доставляет ей удовольствие наблюдать, как на этот раз он раздавлен из-за неё. Точнее, из-за той, кто заперт внутри неё. О да, Киллер Фрост чувствует, как Кейтлин Сноу томится внутри собственного сознания. Она прекрасно знает, как там холодно, темно и до чёртиков одиноко. Та клетка не сравнится с той, где находится сама злодейка. Та клетка — настоящий ад. И именно в ней день за днём чахнет Кейтлин Сноу. Киллер Фрост злорадствует, чувствуя её слабость. Изо дня в день. — Я должен был быть рядом, в тот самый день... — ... когда она умерла? — заканчивает за него самую страшную часть предложения Фрост. — Спасибо, что не был. — Пожалуйста, — отчаянно просит Барри, сжимая ладонь в кулак. — Пожалуйста, дай мне поговорить с ней. Всего минуту, прошу тебя.       Киллер Фрост хохочет. Впервые за долгие семь лет ей хорошо как никогда. Видеть склонённого на колени Флэша, чувствовать плач Кейтлин — всё за один день. Злодейке начинает казаться, что Рождество наступило раньше срока. — Только идиот бы доверил свою судьбу в твои руки, — насмехается Фрост, нанося ему раны словами, такими же острыми, как сосулька. Для неё это словно открыть рождественский подарок, где каждый слой обёртки — новый набор унижения и оскорбления. — Тебе стало плевать на всех, после смерти Айрис. На бедняжку Кейтлин же ты забил задолго до. Знаешь, после такого грандиозного провала, я удивлена, что мэр ещё не отобрал у тебя ключ от города. — Киллер Фрост, дай мне поговорить с ней, всего на минуту, хотя бы на несколько секунд. — Чтобы она расплакалась при виде тебя и подпортила мой макияж? — продолжает издеваться Киллер Фрост.       Барри больше не может чувствовать, как его сердце идёт трещинами. Он берёт хороший разбег и, преодолевая стекло, оказывается внутри камеры. Здесь чертовски холодно, отчего он сразу же покрывается мурашками. Киллер Фрост смотрит на него не сводя глаз. Давно она не прикасалась к кому-то живому.       У Аллена же отключается всякий тормоз и инстинкт самосохранения. Он знает лишь, что безумно по ней соскучился. Этого достаточно, чтобы сделать необдуманный поступок — Барри обнимает её, зарываясь в её волосы, пахнущие клубникой, как и у Кейтлин. — Я спасу тебя, Кейт, обязательно спасу, — шепчет он и чувствует, как девушка плачет. Впервые за семь лет Сноу на несколько секунд вырвалась на свободу и сразу же оказалась в объятиях Барри, её Барри.