Деревенские страсти. Весна в Хахилево.

Осторожно разгладив чуть примявшиеся цветки сирени, Евгений вложил букет в женские ладони, и от улыбки, озарившей прекрасное лицо шатенки, по телу разлилось тепло. -Это тебе, - от чего-то взволнованно произнес мужчина, шумно дыша после бега. -Спасибо, - сияя, женщина зарылась лицом в цветы, вдыхая их нежно-сладкий, чуть терпкий аромат. - Красивый букет. Давно таких не получала. -Ну вот, я это исправил, - сказал Царев, не отрывая взгляда от супруги, и словно пытаясь узнать ее заново. -Ты чего на меня так смотришь, Жень? - уловив взгляд, поинтересовалась Елизавета. -Да, знаю, бледная, уставшая. Только не ругайся. Я ведь обещала помочь. Сейчас придем домой, я немного отдохну, и все будет в порядке. -Лиз, ты у меня самая красивая. -Царев, еще пять минут, и я начну думать, что ты что-то натворил, - нарочито нахмурилась Лиза. -Просто соскучился. -Женька, - впечатлившись, женщина крепко обняла супруга, легко прикоснувшись к его губам. - И я тоже соскучилась. Кира послезавтра вернется на работу, так что терпеть осталось недолго. Но я еще подумаю, может быть пару дней составлю ей компанию в медпункте. Вон как на тебя мое отсутствие благотворно влияет, - добавила она, приложив все усилия, чтобы не засмеяться. -Еще чего! - тут же возмутился Евгений. - Никуда я тебя больше не отпущу. -Строгий у нас папочка, - слегка улыбнулась Елизавета, прикоснувшись ладонью к темным прядям волос Жени, и пригладив их. - Ты взмок весь. -Бежал. Пойдем домой, темнеет уже. -Да, пойдем, - кивнула Лиза, перестав рассматривать букет и теснее прижавшись к мужу. После ужина Царев ушел в сарай, чтобы заняться починкой мотоцикла, уже долгое время стоящего без дела. Щелкнул выключатель, под потолком зажглась пыльная лампочка, распространив по помещению тусклый свет. Мужчина бережно снял брезент, которым был закрыт железный конь, и с грустным вздохом провел ладонью по его гладким полированным бокам. В тесном полутемном помещении, пропахшем бензином, машинным маслом и краской, Евгений находил успокоение. Только здесь, одновременно с возней с запчастями, он приводил в порядок и собственные мысли, и в данную минуту это было необходимо особенно остро. -Ну, тряхнем стариной? - невесело усмехнувшись, обратился Женя к транспортному средству, как к живому существу, и получив ему одному понятный безмолвный ответ, взял ящик для инструментов, с жаром принявшись за работу. Справлялся легко, и играючи, как будто заново соединял пазл, собранный уже не одну тысячу раз. Увы, но с собственными нерадужными думами так не получалось. Они, словно льдины на реке по весне, натыкались друг на друга, с оглушительным треском раскалываясь на кусочки, и стоило только вообразить, что новое столкновение пройдет бесследно, как оставались одни осколки. Потеряв счет времени, мужчина просидел так долго, и бушевавшая в голове сумятица, казалось, улеглась, или может быть, эмоции притупились от усталости. Вернув на место инструменты, и постаравшись скрыть следы пребывания, он покинул свое убежище, вернувшись в дом. Там привел себя в порядок, переступив порог спальни лишь только после того, как убедился, что на теле и одежде не присутствует никаких раздражающих запахов. Осторожно и почти бесшумно Царев лег на свою половину кровати и посмотрел на супругу. Она, скорее всего, уснула недавно, выбрав для себя удобную позу, и привычно закрыв ладонями живот, защищая зародившуюся внутри жизнь. Проникающий сквозь небольшое оконце бледно-туманный лунный свет посеребрил каштановые локоны спящей, беспорядочно разметавшиеся по подушке, чуть озарил лицо, позволяя заметить подрагивание темных ресниц, и нежно коснулся губ, мягко обведя их контур, затем скользнул по шее с неразличимыми голубыми венами под кожей, прошелся по груди, легко вздымающейся от дыхания, осторожно затронул не скрытые одеялом и оттого чуть озябшие плечи. Царев вздохнул, почувствовав смутную боль в легких, и закрыл глаза, пытаясь уснуть под симфонию из тиканья старых настенных часов, беспокойных шорохов мышей под полом и перелая собак, приглушенно доносящегося с улицы. Сердце от чего-то гулко стучало, и сон никак не желал приходить, а перед глазами, словно кадры из старого кино, вдруг замелькали воспоминания. "-Ты где витаешь, Царев? Влюбился? -Похоже на то" - невинный на первый взгляд диалог на сельском празднике, а потом танец, после которого Женя потерял голову, признав, что больше не может смотреть на Лизу только как на соседку, и наконец нашел объяснение тому, почему так раздражало и выводило из себя присутствие рядом с женщиной Назарова. От воспоминаний передернуло, как в первый раз, кулаки неосознанно сжались, но одна эмоция быстро сменилась другой, и теперь подсознание услужливо воскресило совместное с Елизаветой перетаптывание глины, сопровождаемое несерьезными дурачествами, а затем поход на клубничную поляну, и первый поцелуй, такой же сладко-пряный, как сама лесная ягода. Тяжелый вздох, и новый кадр, как отрывок в замедленной съемке - первая ночь, первое телесное слияние и откровение друг другу. Пылкие поцелуи, нетерпеливые касания. То, что не может быть повторено, но до сих пор не забыто. "Лиза будет моей женой, хотите вы того, или нет. Я сам буду решать, как строить свою жизнь" - эту фразу Женя сказал родителям немного позже, когда Царев-старший попытался взять дело в свои руки, и убедил соседку уехать из деревни, дабы не ломать жизнь неопытному мальчишке. Но, к счастью, Жене удалось этому помешать. Он остановил любимую в последний момент, почти у самых дверей автобуса, перекрыв слабые возражения страстным поцелуем. "Давай поборемся еще чуть-чуть, Лиз, - попросил юноша, отстранившись, и ответом ему был такой же горячий поцелуй. Потом последовал конфликт с отцом, не желающим принимать выбор сына, упорство и огромные усилия, чтобы доказать, что от своего решения он, Женя, ни за что не отступится, и сделает все возможное, чтобы создать крепкую семью. Несколько лет учебы, долгожданное примирение враждующих сторон, а в завершение - скромная, но красивая свадьба по всем деревенским обычаям, и счастье от осознания того, что все старания не напрасны. "Жень, у нас будет ребенок" - несколько слов, смысл которых Евгений понял не сразу, и торопливо бормотнул что-то вроде: " Да, обязательно", глядя в ночное небо, расцвеченное яркими огнями новогодних фейерверков. "Ты не понял, Жень... - взволнованный шепот в самое ухо, - я беременна". Царев как-то странно отшатнулся, глядя на свою жену, и словно пытаясь уловить в ней изменения, а она, смущенно улыбаясь, ждала его реакции. "Лиз... - только и смог выдохнуть он, растерянно моргая, - Лиза... " - и медленно двинувшись к женщине, сжал ее в своих объятиях, сбивчиво покрывая поцелуями раскрасневшееся от мороза лицо, а Елизавета смеялась и плакала одновременно. Вынырнув из воспоминаний, Женя вновь окинул взглядом супругу, бережно укрыл одеялом ее плечи, и не в силах справиться с собой, легко погладил шатенку по волосам. -Ммм... - сонно протянула она. - Жень, ты чего? -Ничего, Лиз. Ты спи, спи. Все хорошо. Елизавета еще пробормотала что-то, и вновь уснула, а Евгений нежно обнял ее, зарывшись лицом в шелковистые пряди волос, и наконец тоже смог забыться спокойным сном. *** До начала занятий оставалось каких-то полчаса, и шум уже наполнил школьные коридоры. Кто-то списывал или лихорадочно доучивал домашнее задание, кто-то задумчиво прилип к окну, первоклассники гонялись друг за другом, оглушительно визжа, парни из старших классов сбились в стайку, что-то бурно обсуждая, девушки чуть поодаль сплетничали, разглядывая глянцевые журналы, краснея и тихонько хихикая. -Драка! - оживленно провозгласил один из наблюдающих за происходящим на улице, и некоторые из пришедших высыпали на улицу, забыв о том, что интересовало их пять минут назад. Пухлощекий первоклассник, не желая пропустить все самое интересное, на бегу натягивал тесноватую куртку, и не заметив, вписался в идущего по коридору преподавателя. -Синицын, ты куда так бежишь? - поинтересовался мужчина. - Урок скоро начнется. -Там драка, - пыхтя, выдал мальчуган, пытаясь справиться с замком куртки. -Рановато тебе драться. Снимай куртку и дуй в класс, пока Елена Владимировна не заметила. Иначе влетит тебе, - погладив обиженного ученика по голове, преподаватель двинулся к выходу, чтобы узнать, о какой драке говорил Синицын. Всхлипывания и отчаянные мольбы смешались со свистом и оживленными выкриками собравшихся вокруг зевак. Зажав свою жертву у стены сарая, две девушки-одиннадцатиклассницы вцепились ей в волосы, протащив несчастную по земле, а затем несколько раз пнув куда-то не глядя. "Наподдай ей, Светка!", "Души эту городскую дрянь!" - слышались возгласы. Толпа возбужденно улюлюкала, не обращая внимания на то, что дело уже приняло нешуточный оборот. -Что тут происходит? - громкий и строгий голос заставил всех вздрогнуть, и внезапно воцарилась тишина, прерываемая лишь тихими рыданиями. - Разошлись все! - потребовал преподаватель, и после того, как его требование было выполнено, бросился к лежащей на земле жертве. - Вы что, совсем стыд потеряли? - процедил он сквозь зубы, заметив плачевное положение незнакомки, и помогая ей встать с земли. Девушка, уже не надеявшаяся на спасение, подняла глаза, столкнувшись взглядом с добрыми, излучающими теплоту голубыми очами своего благодетеля, и сжав протянутую руку, приняла вертикальное положение. Все еще дрожа от холода и страха, инстинктивно прижалась к своему спасителю, выглядывая из-за его плеча. -Я вас спрашиваю еще раз, что вы тут устроили?! - в бархатно-хрипловатом тембре отчетливо слышался гнев. - Солдатов, Комаров - только на уроках ржать способны? За девушку ума не хватило вступиться? -Но мы... - попытался что-то произнести один из юношей. -Все, шоу окончено. Бегом в школу, готовьтесь к разговору с директором. Возмущенный вздох прокатился по толпе, и переругиваясь друг с другом, ученики двинулись ко входу в здание, а спаситель вновь повернулся к несчастной жертве. Светловолосая, сероглазая, с мягкими, по-детски невинными чертами лица - обычный подросток. Выделял ее среди остальных, пожалуй, только весьма смелый внешний вид, но сейчас, растрепанная, заплаканная со следами туши и крови на лице, она напоминала затравленного олененка. -Ты как? Ничего не болит, голова не кружится? - спросил учитель. -Н-нет, - ответила девушка еле слышно. -Пойдем, тебе нужно умыться и обработать раны. Незнакомка недоверчиво покосилась на школьную дверь и всхлипнула. -Не бойся, больше тебя никто не обидит, - заверил учитель, увлекая юную особу за собой. Медицинского кабинета в школе не было, и при серьезных проблемах со здоровьем учащиеся обращались за помощью в медпункт, а на случай других происшествий в учительской стояла аптечка, вооружившись которой, молодой преподаватель поспешил к пострадавшей, и усадив ее на скамейку в пустом спортзале, принялся обрабатывать ссадины и царапины на девичьем лице. -Зовут тебя как? - поинтересовался он между делом. -Маша, - послышалось робко. - Маша Никитина. -Никитина... - тяжелый вздох в ответ. - Новенькая значит. -А ты? -Александр Станиславович, преподаватель математики, - ответил Костров. Мария тут же вспыхнула от стыда, опустив взгляд на сложенные на коленях руки. Учитель, а совсем на него не похож. Высокий голубоглазый брюнет с правильными, почти идеальными чертами лица, худощавый, но крепкий - он больше походил на старшеклассника. -Ой... - прошептала она и добавила виновато: - Извините. -Да ничего, - легкая ободряющая улыбка в ответ. - Меня часто за старшеклассника принимают. Ну вот, порядок, - Александр убрал в сторону аптечку и внимательно осмотрел лицо девушки, а затем добавил, понизив голос: - За что они тебя так? Никитина опустила взгляд и вполголоса проронила: -Наверное, за то, что я на них не похожа, - она хмыкнула, указав на броскую розовую прядь в волосах, а затем убрала ладони с колен, демонстрируя рваную джинсовую ткань. -Это не повод применять физическое воздействие, - укоризненно нахмурился молодой математик. - Но дыры на коленях все-таки зашей. -Александр Станиславович, - девушка тихо засмеялась. - Это не дыры, сейчас так модно, - пояснила она. -Мда, - выдохнул Костров. - Отстал я видимо от жизни, - он кинул взгляд на циферблат наручных часов и задумался - урок почти подходил к концу. - Вот что, Никитина, хватит с тебя на сегодня приключений. Можешь идти домой, я тебя провожу. -Не надо. Со мной все в порядке, я могу идти сама. У Вас и так из-за меня будут неприятности, - отказалась Маша, встав со скамейки. - Спасибо, что спасли. -Ну уж нет, - возразил преподаватель, - я должен тебя доставить в целости и сохранности. Жди меня здесь, я скоро вернусь, - забрав аптечку, Александр покинул спортзал. *** Сквозь маленькое оконце был виден кусочек закатного неба, и красновато-алые солнечные лучи небрежно легли на поверхность старого деревянного стола, подсветив стоящие на ней чашки, тарелки, да горшок с чахлым растением. В полутьме, зябко закутавшись в плед, молодая хозяйка неохотно тыкала вилкой в слипшиеся остывшие макароны и время от времени тяжко вздыхала. Отец ушел на поиски работы еще с утра, и до сих пор не вернулся, а девушка должна была его ждать, одна, в чужом холодном доме. Деревню Маша совсем не любила, но после тяжелого развода с женой Борис Никитин, захотел уехать подальше от города, чтобы забыться, и Мария, как любящая дочь, уехала вместе с ним. Все трудности, с которыми пришлось столкнуться, она переносила стойко, ради отца, но сегодняшнее происшествие в школе выходило из ряда вон, и девушка даже позволила себе расплакаться, оставшись в одиночестве. Кто знает, что случилось бы, не приди на помощь Александр Станиславович. При воспоминании о нем, у Никитиной запылали щеки, и по всему телу будто прошлись миллионы крошечных иголочек. Рыцарь. Бесстрашный, справедливый и прекрасный, совсем как из сказок, которые папа читал ей в детстве. Девушка и представить себе не могла, что такие бывают. А сегодня он пришел ей на помощь, и его удивительные голубые глаза, и обаятельно-теплая улыбка никак не выходили у Маши из головы. Даже о своих проблемах юная особа почти забыла, поняв, что теперь есть еще один человек, ради которого стоит остаться в этом неприветливом местечке со странным названием Хахилево.