Деревенские страсти. Весна в Хахилево.

-Миленький ты мой, возьми меня с собой... - доносилось из комнаты негромкое пение, и улыбнувшись, Елизавета пошла на звук. Мария Павловна сидела в кресле, увлекшись вязанием, и считая про себя петли, тихо напевала, изредка отвлекаясь на лежащего на полу кота, который будто был самым внимательным слушателем - подергивал усами, урчал и щурил желто-зеленые глаза, провожая взглядом проворные пальцы хозяйки. -Теть Маш, можно? - вполголоса поинтересовалась Царева. -Ой... - узнав племянницу по голосу, старушка обернулась, и убрав в сторону вязание, встала с места, крепко обняв гостью. - Лизонька моя. Ну что ты глупости спрашиваешь, тебе всегда можно, - отстранившись, пожилая женщина стерла набежавшие слезы концом платка и отвела взгляд. -Ну не плачь, теть Маш, - Лиза осторожно погладила тетку по плечу. - Я обещала, что мы тебя не забудем, и приезжать будем почаще. Вот, выполняю свое обещание, - она попыталась улыбнуться. -Не плачу я, не плачу, - произнесла Самохина как можно убедительнее. - Это все старость. Пойдем-ка чай пить, как раз хлеб поспел, горяченький, прямо из печи. Помнишь, как ты в детстве его любила? -Помню, - тепло отозвалась Царева, проследовав за родственницей на кухню. На кухонном столе, на чистом вышитом полотенце лежал свежеиспеченный, еще дымящийся хлеб, наполняющий пространство аппетитно-сладким ароматом горячей выпечки, смешанным с тонким отзвуком пшеничных колосьев, пряным духом русской печи и островатой ноткой дровяных угольев. Запах детства, беззаботности и теплоты ,вызывающий одновременно и восторг, и щемящее чувство тоски в душе. От нахлынувших эмоций, Лиза крепко обняла добрую старушку, окунувшись в исходящий от нее ни с чем не сравнимый запах свежего хлеба, печной сажи, влажной земли и сухих трав. Так становилось спокойнее. - Садись, садись, егоза, - улыбнулась Мария Павловна, осторожно погладив племянницу по волосам теплой шершавой ладонью. Вымыв руки, и придвинув к себе старенький табурет, Елизавета опустилась на него, заинтересованно наблюдая за тетей Машей. Та в свою очередь не могла не испытывать радости от того, что беременность сделала племянницу еще краше. Вместе с округлившейся фигурой, изменения коснулись и внешности - черты лица стали плавнее и мягче, обычно бледную кожу украсил легкий здоровый румянец, а густые каштановые волосы теперь были заплетены в длинную добротную косу, что придавало Лизе вид настоящей русской деревенской жительницы. -Ну как ты тут? - поинтересовалась Лиза, не сводя глаз с родственницы. - Как здоровье? -А, копошусь помаленьку, - небрежно отмахнулась Самохина, протягивая своей гостье ломоть хлеба.- Сами-то как поживаете? По делам каким приехали, али соскучились? -Все хорошо. Женька по делам приехал, а я соскучилась, - честно призналась Царева. - Он меня в городе оставить хотел, пришлось схитрить. Что мне в том городе одной делать? Здесь хорошо, воздух свежий, даже чувствую себя лучше. -Хорошо, хорошо, - одобрительно закивала старушка, и переведя взгляд на племянницу, уверенно произнесла: - Мальчишка у вас будет. Это заметно, - она загадочно улыбнулась, сощурив карие глаза в точности так же, как и ее кот. -Женя тоже так считает, - засмеялась Елизавета. - А мне кажется, это девочка. -Девочки у матерей красоту забирают, а ты прямо светишься вся. Так что мужа можешь обрадовать, у меня глаз наметан, - словно что-то вспомнив, пожилая женщина торопливо пробормотала: - Сейчас, погоди-ка, - и поспешила покинуть кухню. Вскоре вернувшись, Самохина накинула на плечи Царевой вязаную шаль небесно-голубого цвета, и отойдя чуть поодаль, оглядела Лизу со всех сторон, а затем с восхищенной улыбкой произнесла: -Хорошо тебе как! К глазкам твоим подходит, моя ты красавица! Бери, носи на здоровье. -Ой... - улыбнулась в ответ гостья, легко проведя ладонью по мягкой шерстяной поверхности платка. - Спасибо, теть Маш. Я тоже хочу так вязать, научишь меня, пока я здесь? -Что ты, что ты! - испуганно замахала руками Мария Павловна, словно открещиваясь от нечистой силы. - Нельзя беременным вязать, примета плохая. -Теть Маш, - засмеялась ее собеседница, - ну какие приметы? Двадцать первый век на дворе. -И не проси, - нахмурилась тетка, оставшись непреклонной. - Я такой грех на свою душу не возьму. *** Тихий звук всхлипываний не прекращался, и Женя перепугался не на шутку. Сон как рукой сняло. Нащупав выключатель, парень зажег свет, и посмотрев на супругу, безуспешно пытающуюся справиться со своими эмоциями, обеспокоенно поинтересовался: -Лиз, ты чего? Что случилось? Болит что-то? В ответ Елизавета отрицательно покачала головой, но ситуация от этого яснее не стала. Закрыв лицо ладонями, женщина по-прежнему всхлипывала. -Да ёлочки зеленые... - горестно вздохнул Евгений. - Что случилось-то, можешь мне объяснить? Лиз... Убрав руки, и повернув к мужу заплаканное лицо, Царева с трудом произнесла: -Душно, на воздух хочу. Идти одной страшно, а ты так сладко спал, что я не хотела тебя будить. -Тьфу ты... - махнул рукой Женя, встав с кровати и принявшись одеваться. -Ты куда? - удивленно уставилась на него Лиза. -Куда-куда - пробормотал он, натягивая футболку. - Одевайся, пойдем воздухом дышать. А то так и будешь всю ночь плакать. Густую темноту деревенской ночи разбавлял бледно-серебряный свет луны, словно льющийся с неба тонкими струйками, и рассеянно выхватывающий из таинственного мрака верхушки деревьев, казавшиеся нарисованными, крыши домов и построек, тянущиеся друг за другом, острые колышки заборов, сейчас ставшие одинаково серыми с серебристым отблеском. Было тихо. Лишь изредка эхом разносился по округе перелай собак да отголоски лягушачьего кваканья со стороны пруда. Стоя на крыльце, темноволосая женщина полной грудью вдыхала холодный воздух, пахнущий влажной от росы молодой зеленью, и подняв голову, смотрела в небо, похожее на черный бархат, расшитый золотыми пуговичками. С каждым мгновением ей становилось легче и спокойнее. -Ты сердишься на меня? - спросила Елизавета, ближе прильнув к мужу, чтобы согреться в его объятиях. -Не сержусь, - честно ответил он, бережно обнимая ее, и едва коснулся губами макушки. Прервав любование небесным простором, Царева повернулась к Жене и виновато произнесла: -Жень, прости меня, - голос дрогнул, и в нем вновь сквознули слезы. -Опять начинается, - шепотом выдохнул парень, а Елизавета тут же больно ущипнула его за бок. -Я слышу все, между прочим, - нарочито нахмурилась она. -Не злюсь я, - повторил Женя. - Честное слово. Давай присядем, - отстранившись, он расстелил на досках крыльца старый отцовский тулуп, помог сесть своей жене, а после примостился рядом, уложив голову Лизе на колени и глядя в небо. Женщина с улыбкой гладила супруга по волосам, наслаждаясь умиротворяющей тишиной окрестностей, а Евгения разморило от прикосновений теплых рук, и он закрыл глаза, погружаясь в дремоту, но вдруг почувствовал какое-то движение вблизи от своего лица, и поднявшись, потрясенно посмотрел на Елизавету. -Чувствуешь, да? - улыбнулась она. -Это наш ребенок? - предположил Царев, не веря в то, что наконец установил контакт с малышом, ведь до этого момента он будто нарочно замирал, стоило Жене только коснуться рукой живота супруги. -Да. Видимо ты слишком сильно ко мне прижался, вот он и напомнил тебе, что внутри маленький живой человек. -С ума сойти, - улыбка не сходила с лица Жени, словно он только что стал свидетелем чуда, и желая вновь испытать захлестывающее чувство восторга, парень осторожно гладил аккуратный круглый холмик, ожидая отклика изнутри, и через некоторое время получил явно ощутимый толчок в ладонь. -Лиз, это ножка! - выкрикнул будущий отец, едва не подпрыгнув от радости. - Пяточка! -Тише-тише, специалист, - смеялась Лиза, - ребенка напугаешь. -Он что, нас слышит? - еще сильнее удивился Евгений. -Конечно. Все слышит и чувствует. -Лиз, это так... - Царев запнулся, подбирая подходящее слово, - интересно. Крошечный человек. Наш сын. -А может быть дочка, - дополнила его жена, приподняв бровь. -Нет. Сын, я в этом уверен. -Ладно уж, пойдем. Я замерзла и спать хочу. Завтра пообщаетесь, - одарив супруга легкой улыбкой, Елизавета медленно поднялась и ушла в дом. *** Новый день принес с собой новые заботы. Андрей Царев с утра отправился на работу, и Женя взял на себя мужские обязанности, пока мать и Лиза хозяйничали по дому. Напоив на обед скотину, впервые выпущенную на выгул, Евгений забрал пустые ведра и двинулся обратно к дому. У ворот номер тридцать восемь на скамейке дремал Семен Бакин, не прекращающий на автомате покачивать стоящую перед ним детскую коляску. Несколько месяцев назад Сеня и Рита стали родителями, и теперь вживались в новые роли. Как Женя успел заметить, молодому отцу видимо приходилось труднее всего. Поставив ведра на траву, Царев приблизился к товарищу, и осторожно потормошил его за плечо, от чего Бакин сразу же испуганно вскочил. -Я не сплю, не сплю! - забормотал он, тряся взлохмаченной головой. -Да не спишь, - со смехом подтвердил его односельчанин, протягивая руку для рукопожатия. - Здорова. -О, Царь, - встав с лавки, Семен пожал протянутую ладонь, добродушно улыбаясь, а затем снова занял свое место. - Ты как здесь? -Родителям приехал помочь с делами огородными. У тебя какие новости? Кстати, поздравляю, - кивнул Женя в сторону коляски. -Спасибо, - смущенно отозвался Сеня, и добавил с гордостью: - Сын. Степаном назвали. -Сень, ну и каково это? - поинтересовался Евгений. -Что? - не понял его друг. -Ну... - замялся Царев, - отцом быть. -Ааа... - протянул Бакин и пожал плечами. - Нормально вроде. Степка спокойный, весь в меня, почти все время спит. Только сейчас зубки режутся, капризничает немного, -молодой отец устало зевнул и вдруг ошарашенно выкрикнул, вскочив с места: - Блин! У меня же там обед на плите! - и помчался во двор, уже на бегу добавив: - Жек, присмотри за Степкой! Женя вздохнул, и обойдя коляску, заглянул в нее. Пухлощекий младенец мирно спал внутри, маленькими ручками касаясь края одеяльца, и Царев подумал, что ребенку может быть холодно, поэтому осторожно потянул покрывало вверх, чтобы закрыть крошечные кулачки. Раздалось возмущенное хныканье, и парень испуганно отступил на два шага назад, понимая, что сделал что-то не так. Детский плач стал громче. -Ёлочки зелёные, да что ж теперь делать, - совсем растерялся Евгений, лихорадочно соображая, как успокоить младенца. Вспомнив, что Семен покачивал коляску, Царев попытался сделать то же самое, но его действия не возымели никакого эффекта. "Надо спеть, - подумал он. - Детям поют, чтобы они уснули". Вокальными данными Женя обладал весьма скудными, и тексты всех песен напрочь забылись, поэтому он начал нараспев бормотать первое, что пришло в голову: -У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том. И днем, и ночью, кот ученый все ходит по цепи кругом. Малыш и впрямь притих на мгновение, но потом разразился плачем с новой силой. Оставалось последнее, что парень знал о детях - их нужно убаюкивать на руках. Но как взять на руки маленькое хрупкое на вид создание, Царев не представлял, поэтому озадаченно ходил вокруг коляски, думая, с какой стороны лучше подобраться к младенцу, и непрерывно повторяя: -Белеет парус одинокий. В тумане моря голубом. Тьфу ты, ёлочки зеленые. Послышался заливистый женский смех. -Ты что с ребенком делать собрался? - спросила подошедшая Лиза, и Женя облегченно выдохнул. -Лиз, я его разбудил, и он плачет. Сделай что-нибудь, - взмолился он. -А родители его где? - поинтересовалась женщина, и приблизившись к коляске, отыскала соску и отдала ее ребенку, а затем взяла его на руки. Степан вскоре успокоился, с интересом разглядывая заплетенные в косу волосы незнакомки, и норовя зажать их в кулачке. -Сенька где-то здесь был. Риту я не видел, - задумчиво почесал затылок Евгений, и тут же забеспокоился: - Не тяжело, Лиз? -Нет, он легкий, -улыбнулась малышу Елизавета. - Какие мы хорошие. Жень, а ты чего стоишь? - обратилась она к мужу. - Сеню поищи. -Ага, я сейчас, - с готовностью отозвался Царев, но в эту минуту Семен сам вышел за ворота и виновато произнес: -Жек, ты извини, что так долго. Рита по делам уехала, я один на хозяйстве, не получается ничего. Ой, здрасьте, - добавил он, заметив Елизавету. -Здравствуй, Сень, - поприветствовала она. - Держи свое сокровище, - произнесла Лиза, передавая ребенка отцу, - и больше Женьке его не доверяй. -Почему это? - нахмурился Женя. -Потому что, - засмеялась его жена. - Еще минут пять, и ты бы ребенку "Евгения Онегина" наизусть пересказал. -Лиз, ну я старался, как мог. -Ты молодец, - не стала отрицать Елизавета. - Придем домой, мне почитаешь. Я тоже стихи люблю. -Без проблем, - легко согласился Евгений, и попрощавшись с Бакиным, семейная пара направилась в сторону дома.