Моя жизнь больше не будет прежней...

      Эмма зашла в дом и аккуратными шагами прошла по коридору. Почти неделю её не было в нём. Дойдя до дивана, она коснулась его и свободно выдохнула. Следом за ней шли Киллиан, Мэри-Маргарет и Ингрит. — Всё в порядке, милая? — мужчина подошёл и поцеловал её в щеку. — Да, — выдохнула Эмма. — Грем ждёт нас через два дня в ресторане. Мы пойдём? — Конечно.       Киллиан взял сумки и пошёл на второй этаж. Эмма посмотрела на мать и попросила не оставлять Ингрит одну. После этого она пошла за Киллианом.       Зайдя в спальню, она легла на кровать и прикрыла глаза. Киллиан лёг рядом и заправил прядь волос за ухо Эммы. Она открыла глаза и резко притянула его к себе. Он пододвинулся как можно ближе и сильнее вжал её в матрас кровати. Эмма отстранилась, почувствовав в животе толчок. Она села и прикоснулась к животу и тут же почувствовала ещё один толчок. В глазах стояли слёзы счастья, а на лице была счастливая улыбка. — Я чувствую его, Киллиан. Он толкнул меня! — произнесла шёпотом Эмма и повернулась к мужчине. Он улыбнулся и поцеловал её. Киллиан тоже был очень рад, ведь он так переживал за то, что ребёнок не шевелился, — почувствуй, — Эмма взяла его руку и приложила к животу. Через несколько секунд ребёнок снова толкнулся, и Киллиан расплылся в широкой улыбке. — Хей! — произнёс Киллиан, поглаживая живот. Он перевёл взгляд на Эмму и спросил, — как ты думаешь, кто там? — Я не знаю, — она пожала плечами и тоже провела рукой по животу, — мама говорит, что если смотреть по животу, то девочка. Но я всё равно буду счастлива, кто бы там ни был. А ты кого хочешь? — Это не важно. Главное, чтобы ребёнок был здоров. — И всё же? — не унималась Эмма. — Если честно, — Киллиан закатил глаза, — я всегда мечтал о дочке. Но, если будет мальчик, я тоже буду счастлив. — Мы можем узнать завтра, — предложила Эмма. — Ну, это мы ещё посмотрим, — улыбнулся Киллиан, — а сейчас тебе бы не помешало поспать.       Эмма кивнула и пододвинулась к подушке. Киллиан лёг рядом и переплёл их пальцы. Он долго лежал и не мог уснуть. Ведь стоило только закрыть глаза, как сразу наступало чувство тревоги. Попробовав уснуть несколько раз, он плюнул и не стал заставлять себя.       Киллиан лежал и представлял, как изменится их жизнь, когда родится ребёнок. Что они будут делать? Как будут проводить свободное время, пока ребёнок будет спать? Если родится мальчик, он научит его играть в футбол. А если родится девочка, он не будет возражать, если она наделает ему хвостиков или что-то тому подобное.       Эмма проснулась ближе к вечеру. Киллиан по-прежнему лежал рядом. Когда она открыла глаза, он улыбнулся и поцеловал её руку. — Ты так и лежал здесь? — удивилась Эмма. — Да, — улыбнулся Киллиан. Девушка тоже заулыбалась и легла поудобнее. — Ох, — выдохнула она, дёрнувшись, и коснулась живота. — Что, пинается? — Ещё как, — усмехнулась Эмма. — Эй, — Киллиан спустился вниз, чтобы быть на одном уровне с животом, — похоже, ты футболистом будешь. Ты, наверное, голодный или голодная. Мы ещё не знаем, кто ты — мальчик или девочка, но мы уже тебя любим. Даже сильнее, чем любили когда-либо, — он приложился лбом к животу, и ребёнок тут же пнул его. Эмма и Киллиан засмеялись, — ты посмотри, он ещё не появился на свет, а уже показывает свой характер. — Судя по тому, как он пинается, у нас будет мальчик, — засмеялась Эмма, — ладно, я и правда голодная. Пойду приготовлю что-нибудь.  — Тебе помочь? — спросил Киллиан, наблюдая за девушкой. — Я справлюсь, — отмахнулась она и вышла из комнаты.       Эмма вышла из комнаты и почувствовала запах фирменной лазаньи её матери. Вздохнув полными лёгкими, она улыбнулась и спустилась на кухню. За столом сидела Ингрит, а у плиты стояла Мэри-Маргарет. Они о чём-то разговаривали и замолчали, когда на кухню вошла Эмма. — Я не помешала? — она осторожно подошла к столу, смотря то на мать, то на Ингрит. — Нет, что ты. Мы просто обсуждали разные блюда, — произнесла Мэри-Маргарет, выключая плиту, — ты проголодалась? — Ещё как! Тем более запах по всему дому. — Я знаю, как ты любишь мою лазанью, — улыбнулась мать и поставила тарелку перед Эммой. Первые несколько минут все ели молча, но потом Мэри-Маргарет заговорила про ребёнка: — Эмма, со всеми этими проблемами я забыла спросить. Вы уже знаете, кто у вас будет? — Пока нет, — покачала головой девушка, — но, судя по тому, как он пинается, я думаю, у нас будет мальчик. — Ну, это ещё не повод делать выводы, — отмахнулась женщина и засмеялась, — ты пинала меня так, что я тоже думала, мальчик. — Ну, тогда я не знаю.       Остальное время они разговаривали на разные темы. После ужина Мэри-Маргарет отправилась спать, оставив Эмму и Ингрит наедине. Эмма внимательно вглядывалась в глаза женщины, и бывало, что ей казалось, словно она смотрит в глаза Нила. Ведь они были такими же, как и у него. Серые, а по краям тёмные. — Ингрит, а тебе случайно не знаком мужчина по имени Нил Кесседи? — вдруг выпалила она, и сразу же пожалела об этом. Но назад пути уже не было. Она видела, как женщине стало не по себе. Взяв себя в руки, Ингрит подняла глаза на Эмму и твёрдо ответила: — Знаком. Даже очень, — она вдохнула и на выдохе произнесла, — он мой брат.       От этой новости Эмма опешила. Она просто потеряла дар речи. Ведь Нил никогда не рассказывал о том, что у него есть сестра. Она никогда не приезжала к ним. Не была на свадьбе. И её даже не было на его похоронах. Девушка не понимала, почему Нил никогда не упоминал даже её имени. Что такого могло произойти между ними, что он жил так, словно её не было? — Я… Я не понимаю, почему Нил никогда не упоминал о тебе? Почему ты не была на нашей свадьбе? — Эмма начала засыпать женщину вопросами, но та спокойно выслушивала их. — Мы очень сильно разругались, когда были подростками. Потом меня подставили, и мне пришлось сесть в тюрьму на два года. Именно поэтому я пропустила вашу свадьбу. Если быть честной, то я всегда наблюдала за вами. Я видела, как вы проводили время вместе, как были счастливы, — она опустила глаза на свою кружку и начала нервно вращать её у себя в руках, — я старалась не попадаться вам на глаза. Я была счастлива видеть его счастливым. Мы много наговорили гадостей, но я давно его простила. А вот он… Он не хотел видеть меня. Поэтому не говорил тебе обо мне. Он просто не хотел признавать меня своей сестрой, — в её глазах стояли слезы, но она продолжала, — после того, как я узнала, что он погиб, я просто не могла поверить в это. Мне сказали дату его похорон, и я пришла, но не решилась подойти. Я наблюдала издалека. Когда все разошлись, я подошла к его могиле и просидела на ней несколько часов. После ходила туда каждый день. Спустя два месяца мне доставили письмо, и я всё поняла. Поняла, что ошибалась во многом, — она вытерла слёзы и достала аккуратно свернутую бумажку и протянула Эмме. — После того, как ты прочтёшь это, ты поймешь, почему я помогала тебе, Эмма. И в Нью-Йорк я приехала только для того, чтобы найти тебя, — она встала со стула и вышла из кухни. Эмма развернула листок и принялась читать.

«Моя дорогая Ингрит. Моя сестрёнка. Я сожалею о том, что мы поругались в тот день. Я очень сожалею об этом. Я надеюсь, что ты меня простила. Ведь я люблю тебя. Через несколько дней я улетаю в командировку. Поэтому пишу тебе это письмо. Тебе должны доставить его тогда, когда меня уже не будет. Это может случиться совсем скоро. А может, через несколько месяцев. Ведь мне поставили смертельный диагноз. О нём пока никто не знает. Даже моя жена Эмма. Кстати, о ней; я хочу, чтобы ты нашла её и рассказала всю правду. Сегодня я улетаю не по работе, а на лечение. И это может оказаться моим последним полётом.       Когда меня не станет, я хочу, чтобы она не была одна. Я хочу, чтобы ты была с ней рядом. Позаботься о ней. Ведь у неё ещё вся жизнь впереди, она должна продолжать жить. Эмма — человек, которого я очень люблю. И я хочу, чтобы у неё всё было хорошо. Если ты хочешь, ты можешь отдать это письмо ей. Но пожалуйста, найди её. Только найди. Помни, что я люблю тебя, моя дорогая Ингрит. Я всегда любил тебя. И я простил тебя. Надеюсь, и ты найдешь своё счастье. Люблю. Твой младший брат Нил»

      Эмма не могла поверить в то, что только что прочитала. Но поверить пришлось, потому что это была реальность, а не сон. Как выяснилось, Нилу было суждено умереть если не в авиакатастрофе, то от болезни. Правда, от какой, Эмма не знала. И Ингрит тоже.       Когда Эмма читала это письмо, она представляла, как Нил писал его. И было чувство, будто она вернулась на несколько лет назад. Оказывается, он специально скрыл диагноз от Эммы и всех остальных. Он не хотел, чтобы кто-то боялся за него. Нил достаточно часто скрывал свои эмоции и переживания, но Эмма как будто видела его насквозь. Но в этот раз она просто слепо поверила ему и не обратила внимания на то, что он скрывает.       Она перечитала письмо уже несколько раз, чтобы уже точно поверить, что Ингрит сказала правду. Письмо и правда было написано почерком Нила, значит, это не подделка. Значит, всё правда. И Ингрит здесь ради неё. Ради Эммы.       Эмма не заметила, как на кухню вошёл Киллиан. Только когда он заговорил, она подскочила и подняла глаза на него. — Всё в порядке? — обеспокоенно спросил он и присел рядом. Эмма кивнула и вытерла слёзы, которые скатились по щекам, — тогда почему ты плачешь? — Эмма молча протянула листок Киллиану и тот мельком прочитал его. — О боже, Эмма. Получается Ингрит, женщина, которая помогала тебе, это сестра Нила. Но он ничего не говорил тебе про неё, — начал Киллиан, — получается, она помогала тебе, потому что этого хотел Нил. Так? — Да, — шёпотом произнесла Эмма, — он летел в Барселону не по работе, а на лечение. И он знал, что не вернётся. Именно поэтому он настаивал на том, чтобы я осталась дома. Но он не знал, что до Барселоны не долетит.       Киллиан понимал то, что сейчас чувствует Эмма. Ему было её очень жаль, но он ничего не мог сейчас сделать. Он перевернул листок и прочитал «Нил Кесседи», и у него созрел вопрос. — Эмма, ты же была замужем за Нилом? — в ответ она кивнула, и Киллиан продолжил, — тогда почему ты Свон, а он Кесседи? Разве ты не должна была взять его фамилию? — Я не хотела менять Свон на Кесседи, поэтому сделала двойную фамилию. То есть, я была Эмма Кесседи-Свон, — объяснила девушка. — Я не хотела менять фамилию, которую мне дали родители. — А почему именно Свон? — снова спросил Киллиан. — Этого я не знаю, — пожала плечами Эмма, — я должна рассказать Ингрит, что я прочитала, — она встала со стула и направилась в гостиную.       Когда Эмма зашла в гостиную, Ингрит сидела на диване и крутила в руках кольцо. Девушка подошла и тихонько села рядом с ней. Она повернулась на неё голову только тогда, когда Эмма коснулась её плеча. Она рассказала женщине, что прочитала письмо, которое она дала. — Ингрит, мне так жаль, — произнесла Эмма, когда обняла женщину. — Раз теперь ты всё знаешь, я должна вернуться в Ванкувер. Там у меня семья, — она улыбнулась и посмотрела на кольцо. — У тебя есть семья? — удивилась Эмма. — Да, у меня есть дочка и муж. Они живут там. Я обещала вернуться, когда выполню последнюю просьбу брата. — Как долго ты была здесь? И сколько ты работала у Эрика? — Здесь я где-то полтора года. А у Эрика я работала четыре месяца. Просто мне нужны были деньги, а он в это время искал домработниц. И видишь, как удачно я устроилась. Тебя нашла, — она улыбнулась, — если честно, когда он показал мне твоё фото и сказал, что ты должна прийти со дня на день, я очень сильно испугалась. К тому же, я уже знала, какой он человек и что хотел с тобой сделать. — Я жила с ним несколько месяцев, так что я понимаю, как ты испугалась, — кивнула Эмма. — Я рада, что всё обошлось. Я собралась улетать через неделю, и твоя мама хочет лететь со мной. Ей как? Можно? — Конечно. Я не могу собственной матери запретить лететь домой, — засмеялась девушка. — Ну, может, она нужна тебе здесь. Ведь помощь тебе скоро не помешает, — она посмотрела на живот. — Ничего, я справлюсь, — отмахнулась Эмма, — если что, Киллиан мне поможет. — Тебе очень повезло с ним, — Ингрит коснулась рукой лица девушки и провела большим пальцем по щеке. Именно так всегда делал Нил, когда хотел успокоить.       Эмма ещё раз обняла женщину и прошла на второй этаж за постелью. Ингрит помогла ей постелить, ведь с животом не совсем удобно наклоняться. Хоть Эмма уже и привыкла к нему, но порой хотелось полную свободу движений.