***
— Спасибо, — Грейнджер мягко засмеялась, улыбаясь до боли в скулах, — ваш подарок очень мил и очень кстати. Девушка вела себя так, словно ничего не происходило — ещё один пунктик для недоумения и легкой ненависти со стороны журналистов и даже простых читателей газет магического мира. Что правда, то правда, забывалась она легко. Будь то книга или праздник, Гермиона отдавалась этой вещи от и до; но никогда не забывала. Свадьба спустя два месяца с окончания Магической войны — это просто один из способов показать, что не стоит зацикливаться на чем-то одном. Именно поэтому Грейнджер (Малфой?) с такой благодарностью смотрела на Рона — любая поддержка важна, когда ты хочешь изменить поведение или мнение людей. — Это гелиотроп. — С явной заинтересованностью заметил Невилл, стоявший по другую руку от невесты, — В легендах магглов говорится, что он обладает многими лекарственными свойствами, а высушенные цветки и стебли защищают от темных сил. — Немного подумав, Лонгботтом с улыбкой добавил, — К тому же гелиотроп считается символом преданности и согласия и, посаженный на клумбе или подоконнике, улучшает взаимоотношения между людьми. — И символом нашей с тобой любви, верно, Гермиона? — Драко подошел весьма неожиданно, со спины, и ревностно поглядывая на окружавших его будущую жену мужчин, но с несвойственной для него нежностью положил руку на плечо девушки, чуть сжимая. Зал очарованно охнул и затих. — Конечно, Драко. — Отозвалась Грейнджер, оборачиваясь. Её глаза в свете солнца сквозь широкие и высокие окна казались загустевшей патокой, и Малфой не удержался, чтобы не задержать на них удивленный взгляд. В них впервые не было той застывшей корки печали, которые делали живые и умные глаза лучшей ведьмы своего возраста кукольно-мертвыми. Впервые она сама считала, что все будет хорошо.***
Драко словно поделен на две неровные половины. Пора бы одной победить и залатать эту неприятную шершавую трещину. Выходя из дома, Гермиона едва не разбила горшочек, стоявший вплотную к двери. В земле сиял свежий, ароматный гелиотроп насыщенного — похожего на их любовь — сиреневого цвета. Меж листьями лежала маленькая записка: «Не дуйся, Герми. Я жду внизу, чтобы поехать с тобой на Косой Переулок.»