Серебряная стрела

Бабье лето пришло в Лукошкино во всей красе. Деревья сверкали золотом и багрянцем, в воздухе разливался яблочный запах и со всех сторон доносился звон свадебных бубенцов. Такое впечатление, что в эти теплые дни каждый в Лукошкино спешил сыграть свадьбу, а то и не один раз. А главное — разбудил меня не петух в четыре утра, а много позже четкие команды: «Нале-во! Напра-во!» со двора. Но давайте по порядку. Позвольте представиться, младший лейтенант милиции, участковый Никита Ивашов. Вернее, это в Москве я был младшим лейтенантом. А здесь, в полусказочной, но уже такой родной Руси, куда я попал совершенно случайно, — начальник лукошкинского отделения милиции. Местный государь, царь Горох, оказался прогрессивным правителем, с энтузиазмом воспринял идею охраны правопорядка, издал указ об организации отделения, а мне присвоил звание «сыскного воеводы». Отделение у нас маленькое, основных сил, кроме меня, двое. Во-первых, опытнейший и незаменимейший эксперт-криминалист Баба Яга, на чьем подворье и расположилось отделение. Во-вторых, младший сотрудник Митя Лобов, деревенский парень, обладатель огромной силищи и неуемной фантазии. Одно с ним плохо — ума маловато. Кроме того, к отделению была прикреплена стрелецкая сотня под командованием Фомы Еремеева. Лукошкино, даром что столица, город небольшой, спокойный. По милицейской части, правда, работы хватало: мелкие кражи да неумеренное потребление спиртных напитков требовали внимания и постоянной профилактической работы. Было и несколько сложных и громких дел, с которыми мы весьма успешно справились. Одно из них, «дело о Летучем корабле», закрыли совсем недавно, и я рассчитывал хоть месяц пожить спокойно. Но не тут-то было... Началось все с того, что царь Горох устроил ревизию в сокровищнице, где хранились многочисленные ценные вещи, и обнаружил там нигде не учтенную стрелу из чистого серебра. А государь у нас широкой души человек, ему чужого добра не надо. Подумал немного — да и подписал указ о состязании лучников. Мол, кто выиграет, тому серебряная стрела и достанется. Все-таки зря я ему в свое время Высоцкого пел, «про турниры, осады и вольных стрелков». С другой стороны, не проводить же соревнование по стрельбе из рогаток, как я предложил? А так заманчиво: под предлогом тренировок без зазрения совести охотиться на треклятого петуха. В общем, мало мне свадеб на широкую ногу, когда нашего поруба (он же вытрезвитель) на всех не хватает, так еще пришлось следить, как бы кто кого не застрелил. Не со зла, конечно, а из желания удаль молодецкую показать. К счастью, все обошлось парой-тройкой легких ранений: из самодельных луков много не настреляешь, а в наше время приличный лук просто так и не сыскать, выходят они из употребления. Недели не прошло, как наигрались лукошкинцы в стрелков. Кроме того, после десяти сломанных луков Митя наконец-то осознал, что лучником ему не бывать. И в тот день, когда я поверил, что ничего страшного не случится, все и произошло. Во дворе отделения — а я как раз вернулся от царя — сгустился воздух, и повисло марево. А когда рассеялось, на земле стояло пятеро незнакомых людей. Трое были с луками, а двое — делали вид, что не имеют к ним никакого отношения. Как ни странно («Хэрн наколдовал», — пояснил самый молодой из них), все они говорили по-русски, поэтому друг друга мы поняли быстро. Выяснилось, что Лукошкино с неофициальным, но чрезвычайно важным визитом, посетила делегация с Туманного Альбиона. Троица — Робин Гуд (тот самый молодой парень), Маленький Джон и Назир — от Шервудского леса. Двое — шериф Роберт де Рено и Гай Гисборн — от Ноттингема. И знаете, я как-то сразу понял, зачем они явились. — Воровать будете? — строго спросил я. — Зачем? — улыбнулся Робин. — Выиграю состязание и честно заберу приз. — Зачем? — удивился шериф. — Робин Гуд выиграет, мы вернемся обратно, а уж там... Судя по ухмылке на лице Маленького Джона, к «там» вольные стрелки были готовы. Серебряная стрела — это их местный артефакт, который неожиданно пропал. И Хэрн-Охотник (языческое божество, если я правильно понял) отправил в Лукошкино Робина Гуда с товарищами, а заодно и ноттингемцев. Мол, никак нельзя Робину без шерифа или хотя бы Гисборна. Почему — никто ответить не смог, а ведь меня сей факт очень заинтересовал: это что же, получается, мне теперь Кощея до конца дней терпеть придется? *** У Робина Гуда, Маленького Джона и Назира ничего, кроме оружия, при себе не было. — Не пропадем, — подмигнул мне Робин. Назир широко улыбнулся, а Маленький Джон поудобнее перехватил дубинку. Я понадеялся, что «не пропадать» они будут без правонарушений, но на всякий случай предупредил. А вот у шерифа оказались бумаги к царю Гороху, и по указанию нашего многомудрого государя он с Гисборном разместился в нашем отделении. И ведь не возмутишься! Интересно, на что Горох обиделся? На то, что я не поддержал идею стрелкового турнира или на то, что я позавчера отказался от рюмочки чая? Нет, так-то я с удовольствием — под хорошую закуску и в хорошей компании, но не третий же день подряд! Надо сказать, что шериф и Гисборн тоже были не в восторге. Особенно Гисборн, которого просто таки перекосило. А шериф был недоволен примерно до ужина, за которым поплыл с первого же куска пирога. Теперь у Яги завелся любимчик, который не только сметал все, что подают к столу, но и просил добавки. Такое ощущение, что в Ноттингеме шерифа вообще не кормили! А Яга знай подкладывала ему всего да побольше и еще мне пеняла: мол, вот это, сразу видно, воевода, не то что некоторые. Да и собеседником шериф оказался весьма приятным. С царем, к примеру, они активно (шериф выдерживал не одну рюмочку чая, но и до двух самоваров!) обсуждали не только соколиную охоту, но налоговую систему на Руси. Похоже, шериф по возвращении в Ноттингем несколько новых пошлин введет. Ну, ничего, как введет, так Робин Гуд выведет. С Ягой шериф от разговоров о преимуществах нашего меда и их эля давно перешел к задушевным беседам. Одеваясь, я прислушался к тому, что происходит внизу. Точно, шериф жаловался: — ...и ничего этого Робина Локсли не берет. Силой пробовал, хитростью — толку никакого. — Ты кушай, касатик, кушай. — Я даже начал думать, что меня с Гисборном прокляли. — Да бог с тобой, кто ж так проклинает? Вот сам говоришь: ты и Гисборн. Дык и как у вас получится, ежели вдвоем вы? Нет, сила она завсегда чувствуется, когда по трое держатся. Третий вам нужон. Трое — енто сила. Не скажу, что все получится, но без третьего — дело гиблое. Не знаю, как шериф, а я только хмыкнул. С другой стороны, вот нас в отделении трое. Три богатыря, опять же, три поросенка... Тьфу! Нет, такие мысли только на голодный желудок прийти могли, пора к завтраку спускаться. Проглотив несколько вкуснейших ватрушек и допивая чашку сладкого ароматного чая (Яга, конечно, обхаживала шерифа — даже петуха на время соседке отдала по его просьбе! — но и про меня не забывала), я поинтересовался: — Никто не заходил? Шериф ухмыльнулся: — Да кто зайдет, если во дворе Гисборн развлекается? Вообще, Гисборну в Лукошкино явно не нравилось, и ходил он хмурый и недовольный. Шериф как-то даже сказал, что оставил бы Гисборна в Ноттингеме, но он же там командовать начнет! Я, помнится, покивал: у самого такой инициативный подчиненный имеется. Так бы Гисборн и портил всем настроение своим кислым видом, если бы не Фома Еремеев. Когда начальник стрелецкой сотни упомянул об отпуске, я едва не подавился. Я же сам в отпуске еще не был! Да у меня даже с выходными не все гладко! В конце концов, стрельцами я, что ли, буду командовать? Вот на последний вопрос у Фомы ответ имелся: никаких срочных дел сейчас нет, рутина, в такое время стрельцами может хоть Гисборн заняться. Мол, человек он серьезный, дисциплину уважает, построит всех в лучшем виде. Не помню, что на меня нашло, но я согласился. С тех пор Гисборн радостно гонял стрельцов в хвост и гриву, а заодно своим свирепым видом отпугивал тех, кто беспокоил милицию по всяким пустякам. *** Что ж, пока ничего серьезного не намечалось, можно и по городу прогуляться. Все-таки редко удавалось пройтись по Лукошкину просто так, без всякого дела, не спеша на место происшествия, не гоняясь за преступниками, не подбирая слова для внушения известным пьяницам и хулиганам. Можно, кстати, заглянуть на Колокольную площадь, навестить Робина Гуда с друзьями. Они там неплохо устроились, фактически организовали небольшой балаган. Робин Гуд хвастался своей стрельбой из лука — и на дальность, и на точность, и на скорость, чего только не выдумывал! Назир демонстрировал искусство владения двумя мечами — смотрелось завораживающее, я вам скажу. А Маленький Джон развлекал публику силовыми приемами. И все это с шутками, прибаутками — настоящее зрелище. Лукошкинцы с удовольствием глазели и охотно расставались с мелкими монетками. На Колокольной площади я рассчитывал найти Митьку. Он вообще падок на яркие представления. А тут еще сыграли свою роль придирки к способностям Маленького Джона. Митька, пожалуй, был посильнее, зато Джон знал разного рода хитрости и приемы, так что, когда они схлестывались (по-дружески, конечно) смотрелось очень интересно. Хотя были и свои минусы — в пылу борьбы они не всегда замечали, что творят. Ладно, мерялись силушкой молодецкой и забор снесли — Митя на следующее утро все починил. Или дерево вырвали да в щепки разнесли — Маленький Джон сбегал в лес, принес такое же и посадил. Но были и потери, которые так просто не возместишь. Ругаться, ясное дело, бегали ко мне. Я торжественно обещал компенсацию и заносил убытки в общий список. Вот дождусь подходящего случая и предъявлю его Митьке — там как раз уже месяца за три его жалования набежало. Да, на Колокольную площадь точно стоило заглянуть, тем более что состязание стрелков состоится завтра, и Робин Гуд с друзьями отбудет на Туманный Альбион. Я уже поднимался из-за стола, когда дверь в сени открылась, и в комнату проскользнул Абрам Моисеевич Шмулинсон. С меркой наперевес и многословными уверениями, что непременно сделает все, как мы пожелаем, но лично он советует из дуба, черный бархат и кисть: — Ви даже не представляете, как это будет смотреться, ви встанете, чтобы на это посмотреть. Я, признаться, даже растерялся от такого напора, шериф сообразил быстрее. Он с такой силой ударил по столу, что Яга перекрестилась, и потребовал у Шмулинсона объяснений. — Как, ви еще не знаете? Дьяк Филимон Груздев уже с полчаса вещает, что у него видение было, и совсем скоро поглотит тьма гостей аглицких и милицию безбожную вместе с ними... Шмулинсона не без труда удалось выставить за дверь. Шериф о чем-то задумался, а Яга покачала головой и предложила: — Надо бы дьяка до отделения доставить, пораспросить, что это у него за видения. — Надо, — согласился я. Хотя вот уж кого мне видеть сегодня точно не хотелось, так это гражданина Груздева. — Пойду Гисборна отправлю, — шериф поднялся. — Он этого вашего дьяка и заткнет, и доставит, и выспросит все в лучшем виде. Соблазн отпустить Гисборна одного был велик. Уж больно высокая вероятность того, что он навсегда избавит наше милицейское отделение от такой занозы, как дьяк. Но я подавил в себе это недостойное чувство и на некотором отдалении отправился за Гисборном со стрельцами. Слышно дьяка было издали. — Ужо близко возмездие божие! Тот час, когда богопротивная милиция, иноземцев привечающая, сгинет во веки ве... Договорить ему не дали. Стрельцы, уже пробившиеся сквозь толпу (чтоб у Филимона Митрофановича да не нашлось слушателей?), по указанию Гисборна споро подхватили дьяка под руки, сунули ему в рот шапку и на весу поволокли с площади. Гисборн же обвел тяжелым взглядом толпу, усмехнулся криво и предложил всем желающим присоединиться к дьяку. Толпа разошлась быстро. По-моему, первый и последний раз мы так легко склонили дьяка к сотрудничеству. Лично мне даже делать ничего не пришлось. Это шериф, поглаживая кота Василия (вот предатель! ко мне он на руки не шел), неторопливо и обстоятельно обсудил работу палачей с Гисборном и Робином, который заглянул к нам как раз в связи с выступлением дьяка. Филимон Митрофанович притих, даже глазами вращать перестал, а когда я вынул у него изо рта шапку, тихо и жалобно спросил: — Ну что вам от меня нужно, христопродавцы? Естественно, никакого видения у дьяка не было. Просто он случайно заметил некого человека в черной одежде, который внимательно наблюдал за Робином Гудом. — И ничего я не подслушивал, просто мне как раз в ту сторону идти надо было... Этот таинственный тип негромко, но отчетливо пообещал, что, наконец-то, расправится с Робином Гудом и всеми, кто будет ему помогать. После того, как дьяка вновь сдали стрельцам с наказом посадить его в поруб часика на два, для острастки, я повернулся к молчащим гостям. Они переглянулись и хором выдали: — Саймон де Беллем. Это их темный колдун, которого Робин Гуд однажды уже убил, но тот воскрес. Да что ж такое! Не успел я порадоваться, что Кощей тут не причем, поскольку знать не знает Робина Гуда, как мне подсунули английский аналог! Который, кстати говоря, вплотную интересуется серебряной стрелой. В царский терем я отправился вместе с шерифом. Гисборн остался охранять подворье, а Робин Гуд ушел предупредить друзей. Проверять же сохранность завтрашнего приза мне пришлось в одиночку. Горох пребывал в хорошем настроении, радовался своей дипломатической победе и непременно желал эту радость с кем-нибудь разделить. Пришлось пожертвовать шерифом. Судя по настроению Гороха, вряд ли тому светило выйти из царских палат до вечера, а то и до ночи. Беспокоились мы, кстати, зря: серебряная стрела лежала на своем месте. Возможно, прав был Робин Гуд, и де Беллем собирался похитить ее во время состязаний. В итоге я наказал без меня стрелу на турнир не везти. Так, на всякий случай. Потом нашел Робина, Маленького Джона и Назира. Все трое пообещали смотреть в оба. Напоследок я отдал распоряжение Гисборну увеличить число стрельцов, которые будут следить за порядком на турнире. А потом все-таки немного погулял по городу. Нет, хорошо в Лукошкино! Жаль только, что я опять был при деле, высматривая и выслушивая что-нибудь подозрительное. Впрочем, так ничего и не обнаружил. Лукошкинцы лишь рьяно обсуждали завтрашний турнир. Многие ставили на Робина Гуда, но были и патриоты, горой стоявшие за местных. Хорошо, хоть до драк дело не доходило. *** Вернулся я затемно. Обсудил с Ягой последние новости и, когда от царя доставили шерифа, отправился наверх. Очень хотелось отдохнуть перед завтрашним днем. Выспался, конечно, но сон был странный: Саймон де Беллем, которого я в глаза не видел, но точно знал, что это он, вращающийся круг из камней, летящая стрела... Проснулся я довольно поздно и с тяжелой головой. Тихо, чтобы не разбудить еще не пришедшего в себя шерифа, умылся и позавтракал. Во дворе дежурный стрелец сообщил, что все, включая Бабу Ягу, отправились смотреть состязания — уже начался предварительный этап. За главным призом пришлось идти в одиночестве. И, сами понимаете, на месте серебряной стрелы не оказалось. Не то чтобы меня это сильно удивило, но могло же хоть раз повезти? Отмахнувшись от царских стрельцов с их заверениями, что они никого к стреле не подпускали, я бросился на площадь, за Ягой. Может, был еще шанс вернуть приз до конца турнира. Кроме Яги, пришлось взять с собой заприметивших меня Робина Гуда и Гисборна. Ничего, хуже уже не будет. Яга тщательно обследовала место кражи и хмыкнула: — Колдовством брали. И не таясь особо. Шибко уверенный в себе колдун, раз столько следов оставил. Вот сейчас я вам клубочек зачарую, выйдем на улицу, да и приведет он вас к злодею. Сказано — сделано. Клубок несколько раз подпрыгнул на месте, повертелся и рванул вперед что есть мочи. За ним кинулся Робин Гуд, потом Гисборн, а я чуть задержался, чтобы назначить Ягу главной, если придется бежать за город. А именно туда, похоже, клубок и направлялся. И как назло, бежать пришлось мимо турнирной площади. Я поглубже натянул фуражку и пригнулся. Господи, только бы не заметили, только бы не... Ведь поднимутся на помощь родной милиции, у каждого второго лук в руках, а точно стреляет, дай бог, каждый двадцатый. Но пронесло. Мы выскочили за городские ворота, пересекли речку по небольшому мосту, свернули на лесную тропинку и выбежали на поляну. В центре ее стоял камень, а на нем сияла серебряная стрела. И вот тут надо бы задуматься, что не зря она так открыто лежит, и что неспроста столько следов на месте кражи, вспомнить, что де Беллем обещал расправиться с Робином Гудом. Но нет, в азарте погоне все мысли из головы выветрились, и мы втроем кинулись прямо к камню. Ловушка захлопнулась. Вокруг нас образовалась полупрозрачная стена, которая, кажется, медленно смыкалась. Из-за деревьев вышел Саймон де Беллем — в точности такой, как в моем сне — и подошел поближе. — Вот и пришел тебе конец, сын Хэрна! — заявил он. Конечно же, зловещим тоном. Можно подумать, большинство преступников специально репетируют, а то и соревнуются, у кого зловещее выйдет. Впрочем, сейчас было совсем не до лирики. Стена совершенно точно смыкалась. Гисборн с силой колотил по ней руками. Я тоже несколько раз ударил — без толку. А Робин Гуд, достав свой меч, спокойно ответил: — Это мы еще посмотрим. К сожалению, меч, хоть и наносил стене повреждения, пробить ее не мог. И тут меня осенило! Как там Яга говорила? Трое — это сила? — Втроем надо за меч взяться! — закричал я. Робин Гуд и Гисборн переглянулись, потом посмотрели на меня... Да что ж это такое! Выберемся отсюда, пусть хоть поубивают друг друга. — Втроем, — непреклонно подтвердил я. Они еще раз переглянулись и все-таки решились. Мы втроем ухватились за рукоять меча, которая показалась мне ужасно горячей, и навалились на стену. Есть! Преграда пошла трещинами и лопнула под нашим напором. Де Беллема перекосило от злобы: — Убить их! Вокруг завертелось с десяток вихрей, которые превратились в больших, кажется, глиняных истуканов. Нам пришлось бы несладко, но тут раздался крик: — Не дадим в обиду милицию! На поляну выбежал грозный Митька, за ним Назир и Маленький Джон, сверху на ступе подруливала Яга... Истуканов мы разнесли в пыль. А вот де Беллему удалось ускользнуть. Он с тихим шелестом растаял в воздухе, прошипев на прощание, что мы еще встретимся. Да на здоровье! Тогда я его точно арестую. *** Пока мы бегали за клубком, пока приходили в себя и обменивались впечатлениями о схватке, пока возвращались в Лукошкино, стрелковый турнир уже закончился. А выиграл его Фома Еремеев! Не просто так он в отпуск ушел, тренировался. Ему мы всей толпой и вручили серебряную стрелу. Оказалось, она совсем не та, что была нужна Робину Гуду. Потом, как водится, был пир горой, а на следующий день гости отправились домой. Мы очень тепло попрощались. Яга вручила шерифу целую сумку снеди: и пироги там были, и ватрушки, и огромная кулебяка, и даже расстегай с налимьей печенкой. Шериф так расчувствовался, что попросил у нее платок, чтобы повязать на руку. Это означало, что Яга отныне его Прекрасная Дама. Кажется, я впервые видел, как наша специалист по криминалистике розовеет от смущения. Митька и Маленький Джон еще раз немножко поборолись. Гисборн, кажется, впервые за все проведенное в Лукошкино время улыбнулся. А я предлагал заходить как-нибудь еще. Робин Гуд, в свою очередь, приглашал нас в Англию. И однажды мы этим приглашением воспользовались. Но это уж совсем другая история...