Вопросы адаптации

Цитадель Кинлох с каждой секундой казалась всё меньше и меньше, отдалялась. Терялось и чувство безопасности. Где-то в области сердца щемило, а к горлу подкатывал ком. Аларея неуверенно кусала губы, старалась унять внутреннее беспокойство, но всё безуспешно. За границами башни ей нет покоя. «Круг защищает не только мир от магов, но и магов от мира», — слова, выщербленные на подкорке, заученный наизусть и звучащие в голове каждый раз, когда приходилось смотреть в оконца. Что ей, эльфке с таким даром Создателя, делать в открытом мире, без защиты чародеев и старших магов? Надеется на Дункана? А ведь он буквально её вырвал из цепких лап Рыцаря-Командора, который несмотря на все доводы Первого Чародея, что пытался пояснить, оправдать её действия. Грегор тогда не забыл напомнить, что Ирвинг являлся наставником Сураны, и обеление и очищение её имени перед храмовниками имеет свою роль в положении Чародея на посту. Но Аларея бы никогда не посмела сбежать из башни! Не помогла бы другому упасть в пропасть дикого и жестокого мира, где отступник — это клеймо, позор и грех. Но откуда ей было знать, что её лучший друг — маг крови… «Ой, Йован. Глупый Йован», — раздосадовано качала головой эльфийка, провожая взглядом лодку, на которой они с Дунканом причалили на «большую землю». Увидит ли она снова ферелденский Круг? Услышит ли ворчание Эадрика? Молитвы Кейли? А как же визг Финна на грязь, разведённую учениками, интересующимися алхимией? Теперь всё это казалось таким милым и родным… А ныне в лицо бьёт холодный ветер, приходится идти за бородатым Стражем, который беспокойно кидал взгляды на унывающую эльфку, что держится за посох, словно боится упасть без него. — Ты выглядишь огорчённой, — спокойно сказал Дункан без какой-либо интонации, но по смыслу это скорее походило на вопрос. Аларея замешкалась и своими огромными глазами уставилась на мужчину, толком не зная что на это ответить. — Хм… Я… нет, что вы, я просто давно не выходила за пределы круга. Точнее никогда, — сбивчиво тараторила девушка, пряча взгляд куда-то под ноги. — Земля такая… грязная. Она не знала, зачем произнесла совершенно глупую мысль вслух. Серый Страж тихо рассмеялся себе в бороду и со смешинками в глазах посмотрел на Аларею: — Что, не похоже на каменную кладку Круга? — Тут всё другое. И пахнет сухой травой с пылью, — поморщила магичка нос. А чего она собственно ожидала? Орлейских роз? — Всяко лучше, чем зловоние порождений тьмы, — Дункан хотел вроде бы и подбодрить девчонку, но получилось скверно. Во всех смыслах этого слова. Аларея тяжело вздохнула и продолжила тащиться за мужчиной, ощущая себя несколько неловко: с одной стороны хотелось к нему прижаться, взяться за руку или плечо, хотя попробуй до него дотянуться… Мир вне каменных стен Цитадели казался таким страшным, резким. С другой стороны, не хотелось казаться изнеженной магессой, что боится шороха в кустах, хотя, по сути, так оно и было. Может Дункан усомниться в ней, передумает, отправит обратно на лодке в Башню, как непригодную для отчаянных битв с чудовищами? Было бы не плохо. Только в стенах башни беснуется Рыцарь-Командор, у которого из-под носа сбежал маг крови, и ему бы только найти виноватых… — Кстати, Дункан, почему вы выбрали меня? В Башне было полно других не менее талантливых магов, которые и опытнее, и бывали не раз за стенами, и. И… Ну, сами понимаете, есть более достойные, чем остроухая магичка, едва прошедшая Истязания! — задумчиво перебирала собственные мысли Аларея, давая им форму вопроса, на который так и желала найти ответ. Ведь правда, она не особо горела желанием уносить ноги прочь с родных пенатов, о чём не раз упоминала, однако её голос заглушали возмущения Грегора, убедительные возражения Первого Чародея и внезапное предложение Дункана, который уж больно вовремя появился. Серый Страж не стал сразу отвечать, воспользовался заминкой — подойдя к лошади, видимо своей, он покрутил какие-то ремешки у сумки, привязанной к седлу. Аларея такое в книжках видела: особо не увлекалась, но читая редкие романчики невварского и орлейского сорта, из тех, что девочки прячут под подушками, хотелось знать, что же это у рыцарей за седло для лошадей такое. Магесса неловко хихикнула, но сразу же как-то удручённо взвыла — многие девушки Круга мечтали о рыцаре, и нет, не о храмовничьем, который заберёт их на коне прочь из Цитадели. Аларея не о таком мечтала, но получила. Хоть и рыцарь — Серый страж, а забирают её на войну с порождениями тьмы. Но даже в таком раскладе ей наверняка сейчас завидует половина Круга. Эльфка уже и не ждала ответа на свой вопроса, но тут Дункан посмотрел на неё, сверху, так как та подошла достаточно близко. И посмотрел с сожалением, грустью, нахмурившись. — Сначала Первый Чародей расхваливал тебя, а после моей заинтересованности резко решил перечислять все твои плохие качества. Тогда я и понял, что ты сильная магесса, которую Круг вряд ли бы хотел терять за даром и просто так. Да и о твоём успехе на Истязании весь круг шушукается, — на удивление голос Стража был ровным и спокойным, едва ли сочетался с выражением глаз. — То есть? — чуть наклонила голову девчонка, прижав к себе посох. — Сильных боевых магов в малочисленном ферелденском ордене Серых Стражей не хватает. На войне твои умения явно пригодятся больше, чем в стенах Башни Круга. — Надо было ботаникой заниматься, — фыркнула Аларея в сторону, от чего Дункан вновь тихо засмеялся. Тем не менее, чуть позднее магичка поняла, что за границами Цитадели Кинлох важны более приземлённые навыки, вроде езды на лошади, к которой эльфка со своими мантиями была едва ли приспособлена, от чего Серому Стражу было только тяжелее. И забавнее. Однако Аларея его настроя не разделяла, особенно, что ей приходилось цепляться за Стража, а ноги держать в каких-то путлищах. Однако пешком идти не хотелось, хоть и был предложен такой вариант. По прошествии недолгого времени девчонка смирилась со своей участью и уже более расслабленно держалась за Дункана, который тактично молчал о старании эльфки зацепиться пальцами как можно увереннее. Пока та вынужденно чуть наваливалась на его спину, ему приходилось держаться ровно, ведя лошадь по назначенному пути. А шли они протоптанными дорогами и торговыми трактами. Аларея давалась диву со всего: камни, деревья, цветы и даже люди. Все они настоящие, вот-вот сошли с картинок учебников, со строк манускриптов и писаний. Большой мир, суетливый мир, пропахший тысячью запахов, играющий многообразием тусклых ферелденских красок и яркостью тёплого солнца. По пути им попадались разные люди, эльфы. Даже, представьте себе, гномы! Аларея никогда не думала, что они настолько низкого роста. И бегают смешно. А какие они тогда со взгляда людей? Может они смотрят на эльфов так же, как эльфы на гномов? Или нет? Подобные вопросы Дункану задавать вовсе не было никакого желания, точнее, не хотелось выглядеть глупо и странно. Теперь магичка могла понять хотя бы отчасти тех учеников, кто так стремился на волю — ведь от магов скрывают главное творение Создателя, а именно саму суть жизни. Тихое неспешное существование в Круге сложно было назвать таковой. Пролетающие птицы над головой, что щебечут себе что-то, прохладный ветер, спутывающий волосы, скачущие по лазурному небу пушистые облака, похожие на вату… Теперь всё это было так близко, было лишено рамок. Пока сидишь в Башне, даже если выходишь на улицу, то кажется, будто имеются какие-то границы, условности существования, за которые магу не выйти, не узнать, что дальше. А здесь и дышать легче. Свободнее. Берегов не видно. От этого коленки подрагивали. Создавалось ощущение, что всё это лишь миражи Тени, игра демонов с её сознанием, и Аларея с трудом пыталась успокоить беспокойный разум, опьяненный таким количеством свежего воздуха. И почему-то именно Дункан был тем звеном, которое заставляло всё-таки утверждаться в реальности происходящего. Магесса сильнее обвила пальцами ремни его доспеха на груди, искренне желая игнорирования этого момента со стороны Стража. Впрочем последующий тихий вздох её тоже устроил. Прижавшись щекой к широкой спине, магесса замерла. Хорошо, что оружие он предусмотрительно убрал со спины. Продолжая путь в гнетущей тишине, девушка старалась ловить взглядом всё, что попадалось на глаза, будь это даже мелкий камушек на дороге или травинка. Кто знает, сколько ей предстоит жить, как много времени отведено. А вдруг её заберут храмовники в одном из поселений? И вернут обратно. «Нагулялась и хватит. Наверняка сегодня на ужин что-то вкусное дают. Я всегда пропускаю такие ужины, как на зло», — думала Аларея, чуть потянув уголки губ вниз, едва хмуря брови. От размышлений о Круге отвлекал лишь размеренный цокот копыт лошади. Но всё равно было интересно узнать, что скажет Серый Страж храмовникам, которые явно заинтересуются магичкой в мантии Круга за его спиной. — Дункан, — тихо окликнула эльфийка оного, на что тот едва обернулся через плечо. — Что такое? — судя по тону, тот заметно удивился. Всё-таки долгое время они ехали молча. — А если нас остановят храмовники? — с волнением в голосе спросила Аларея, глуша громкость сказанного его спиной, в которую утыкалась. — Хм, ничего. Ты рекрут Серых Стражей, — спокойно ответил Дункан, вновь вернув свой взгляд на дорогу. — И они обязаны этому поверить? — удивлённо спросила девушка, чуть отпрянув от Серого Стража. — Знаешь, они такие дотошные. — В крайнем случае, у меня есть бумага с подписью Рыцаря-Командора и Первого Чародея. — Ааа, вот оно что, — протянула эльфка и вернулась в исходное положение чуть более расслабленно, словно услышанное её успокоило. Да так оно и было. Ей вовсе не хотелось возвращаться в Круг под конвоем храмовников, будто она какая-то отступница. Аларея ненароком вспомнила Андерса, странного мага, который то и дело сбегал, а потом униженный возвращался весь в грязи и ссадинах — такой вид вызывал лишь жалость. Одни считали его безумцем, другие — героем, но эльфка лишь считала глупостью сбегать, когда тебя с легкостью могут найти и вернуть обратно. И это в лучшем случае. А ведь имеют право даже убить! — Ты боишься храмовников? — заинтересованно, несколько внезапно, спросил Дункан. Магесса едва дрогнула, но поспешила сразу же ответить. — Я бы выразилась по-иному — я их опасаюсь. Впрочем, многие опасаются магов. Слишком много опасений. Есть хорошие храмовники, если плохие маги. Есть и хорошие маги, и плохие храмовники. Всяких хватает, — чуть пожала плечами Аларея, закончив свои слова. Едва ли тот храмовник, Каллен, кажется, так его зовут, хотел её убивать. Вообще приезжие маги с других Башен говорят о том, что ферелденскому Кругу повезло с храмовникам. Сурана не знала, так оно ли, ведь иных храмовников не видела окромя тех, что в Цитадели Кинлох. Лишь чужие рассказы, сплетни, сказки, но стоит ли им верить? Не могут же люди быть настолько невежественными в своих заблуждениях насчёт магов.

***

Ближе к ночи, когда солнце практически скрылось, двоим путникам пришлось остановиться на ночлег. Костёр, едва ли удобные тряпки, которые Дункан назвал спальниками, жёсткая солонина и крепкое вино, которое заметно отдавало спиртом. Такое даже алхимики не пили, сливали как брак. Да ещё и ветер завывал, гуляя меж ветвей деревьев. Скажем так, обстановка ко сну не особо располагающая. Впрочем, команды отбоя ещё никто не давал. Аларея в очередной раз взяла из рук Дункана фляжку с невообразимой кислятиной, которая согревала нутро. Не сказать, что было холодно, но слегка зябко, совсем едва. Чуть глотнув, девушка заметно поморщилась и помотала головой. Хвала Создателю, что не закашлялась. Открыв глаза, эльфка заметила на себе задорный взгляд Стража, который явно ухмылялся. — Ну что такое? — возмущенно спросила магесса, протягивая обратно флягу. — Какая же вы изнеженная дама, — ответил Дункан, принимаясь выпивать пойло. Причём его глотки явно были побольше тех, что позволяла себе Аларея. Тем не менее, он всё был ещё трезв и более чем адекватен. — Звучит как оскорбление, — злобно зыркнув, фыркнула эльфка и принялась за жёсткий кусок солонины. С набитым ртом, активно жующая что-то, она точно выглядела нелепо. Аларея всегда в свой адрес слышала кучу «комплиментов» за завтраками, когда и настроение не очень, и время суток не располагает к доброжелательному общению. Дункан по-доброму взглянул на надувшуюся магессу: — Ну что ты. Все вы маги из Круга сначала такие. Месяц пройдет и всё изменится, — далее он добавил едва слышимо. — Если пройдёт… — В смысле? — удивилась Аларея, отчего её глаза стали подобны монетам золотых. — А, нет, ничего, — отмахнулся Дункан. Эльфийка не стала лезть к стражу, совершенно прекрасно понимая, что это не к чему. Жизнь в Башне Круга её научила вовремя останавливаться в своих расспросах. Не хочет — его дело. Ведь есть воз и маленькая тележка иных тем, на которые можно поболтать возле тёплого костра. Ещё бы вместо мерзкого пойла было хорошее вино с пряностями, с которым хорошо шли сухие лепёшки. Да и вести беседы она привыкла в иной обстановке. Но что-то во всей этой лесной атмосфере ей приглянулось. Некая мистичность происходящего, затуманенность разума и удивительно реальные, настоящие звуки природы придавали ситуации особое очарование. — Знаете, у меня чувство, что я будто в Тени. Оказалась на страницах какой-то книги, — задумчиво, едва слышно сказала Аларея, подтягивая колени к груди. — Будто сейчас проснусь ото сна. Эльфийка заметила как Дункан заинтересовано посмотрел на неё. Видимо, можно продолжить. — Не сказать, что я рада уйти из Круга. Там всё так привычно. Но мир вовне оказался таким… Не знаю, интересным, — продолжила девушка, рассматривая всполохи пламени. Протянув руку, девушка стала играться с огненными язычками. Медленно перебирая пальцами, она ласково купала их в стихии удивительным образом не обжигаясь. Краем глаза магесса заметила, что Страж внимательно наблюдал за хитрыми манипуляциями. — Первый Чародей мне рассказывал, как ты однажды чуть не заморозила всю комнату, — Дункан сказал это не просто так, а тем тоном, с той интонацией, с помощью которой обычно мягко просят раскрыть тему. И явно он знал те общие факты истории — наверняка Ирвинг рассказал. — Было страшно, а я была девочкой впечатлительной. Не стоило меня пугать после страшилок на ночь, — сухо ответила Аларея. Не потому что не хотела продолжить, а просто сказать нечего. Обычная история коих тысячи в стенах круга. Где-то в глуши ухнула сова. — Не все впечатлительные девочки своих обидчиков замораживают чуть ли не до смерти, — качнув головой, подметил Страж, палкой ворочая угли в костре. Магессе оставалось лишь ухмыльнуться. — Именно поэтому меня взял под опеку Первый Чародей, став моим наставником. Храмовников я тогда знатно напугала. Да и мальчишка не был обидчиком, просто напугал не со зла. Неудачная шутка у него получилась, — с чувством ностальгии протянула Аларея, прекращая играться с огнём — после ворошений Дункана он разгорелся с новой силой. — После того случая я несколько дней сидела в подвалах за решёткой с краюхой хлеба и водой, пока храмовники и старшие чародеи думали, что со мной делать. Я тогда сама перепугалась не на шутку. Сурана вспомнила как тогда, будучи ещё новенькой ученицей Круга, оказалась запертой в сыром и холодном углу, лежа на соломе в ожидании хоть каких-то новостей. А ведь она просто испугалась! В тот момент она казалась сама себе неким чудовищем, которое резко может оборвать жизнь невинного за нелепую глупую шутку. Кто угодно мог додуматься напугать мелкую ученицу Круга, которая тихонечко слушала, как старшие ученики травили различные байки про магов крови, злобных храмовников и демонов, а так же про ужасы Истязаний. Только вот не каждая девчонка может со страху покрыть стены инеем, а виновника заковать в лёд. Аларея сама не помнит, как всё это произошло: оно случилось резко и внезапно, в мгновение ока под крик эльфки. А позже визг, ор и тяжёлый звук храмовничьих доспехов, возмущения старших магов, подбежавших позже чародеев и… Вся эта кавалькада лишь отрывками мелькает в памяти, приправленная вдоволь чувством вины. Благо всё в итоге мирно разрешилось: никто так и не умер, лишь все перепугались, а позже история и вовсе подзабылась, став смешной присказкой во языцех. Всяко бывает, тут уж ничего не поделаешь. Только Йован никогда не напоминал эльфийке о тех днях, поскольку знал, как тяжко было девочке-магичке невесть за что сидеть под замком. «Ох, Йован, бедный Йован», — тяжко вздохнула Сурана и закусила губу. И зачем он только ввязался в демоническую грязную магию, порочащую сомнительную благодетель мага перед Создателем? — Аларея, — услышала со стороны девушка и оглянулась. Дункан осторожно позвал её, вытягивая из воспоминаний. Та повертела головой и отмахнулась: — А, простите, я задумалась. Просто вспомнила. — Ложись, отдохни, а я пока постерегу костёр. Впереди долгая дорога, — Дункан говорил несколько уныло, с некоторой тяжестью в голосе. И эльфке действительно уже давно хотелось прилечь, поскольку после такой поездки безустанно ныли бедра и спина — хотелось разлечься на своей новой кровати в комнатах магов на чистых простынях, но под рукой лишь не понятно что на твёрдой земле, подогретой теплом костра. Безутешно выдохнув, девушка устроилась как можно удобнее, подложив под голову ладошки. Потихоньку глаза, смотрящие на яростное полымя, стали слипаться, а сознание проваливаться в Тень. — Бедное дитя, да храни тебя Создатель. И Аларея не могла уже понять, были ли легкие прикосновения к волосам происками духов, а слова — их напутствием, или же то был сам Дункан. Но к чему бы ему такое говорить?