Не буди лихо

Ноттингам, спрятавшийся под покровом ранней осенней ночи, продолжал жить. И, пожалуй, даже веселее, чем при дневном свете, особенно если рядом не было господ рыцарей. Гудели трактиры, по улицам бродили гуляки, то тут, то там раздавалось нестройное хоровое пение. Пряча лицо, осторожно пробирались воры, а вот любители плотских удовольствий не скрывались вовсе. Одна парочка устроилась прямо на улице, при ясном свете полной луны. Женщина, задрав юбки чуть ли не до ушей, прислонилась к стене и громко стонала от наслаждения. Мужчина со спущенными штанами уже вовсю в ней орудовал, придерживая за бедро. Двоих прохожих, любовники, казалось, не замечали. — Совсем стыд потеряли! — приостановившись, вздохнул один из них, но не укоризненно, а чуть ли не с одобрением. Женщина заливисто рассмеялась, изогнулась и выпростала из глубокого выреза блузы пышную грудь. Мужчина с довольным ворчанием присосался к ней и задвигался еще быстрее. Тишину огласило смачное хлюпанье и громкие шлепки плоти о плоть. — Да ладно, — весело отозвался второй, — тебе просто завидно, что не ты первым успел. — Еще чего! — Тогда что стоишь столбом? Хорош глазеть. Нас Джон ждет. И прохожие двинулись дальше. — Было бы на что глазеть, — проворчал первый. — Этот кабан все загораживает, только его задница и торчит. Вот если бы они местами поменялись... И вообще, Робин, вечно ты мне все портишь, я, может, заблудшие души хотел спасти. — Знаю я, как ты спасаешь! Вот закончим дело, потом проповедуй, кому хочешь, что хочешь и как хочешь. Робин и отец Тук, оставив позади улицу с любовниками, вышли к ратушной площади. Свернули в сторону, немного поплутали и отыскали проулок, где стоял ничем не примечательный дом. Ничем, кроме того, что с него было легко попасть на крышу дома шерифа. А к заднему двору примыкал арсенал. Идея поджечь арсенал принадлежала, как ни странно, Маленькому Джону. Мол, осень на дворе, ребята расслабились, хорошо бы ноттингамские солдаты забыли дорогу в лес. Как? Устроить им веселую жизнь в городе да лишить вооружения! Оказалось, что осуществить это не так уж сложно, хотя потребовалось несколько дней, чтобы разведать обстановку и разработать четкий план. В итоге план был всеми радостно принят, и один Тук поворчал, сетуя, что такой ценный продукт, как коньяк, пустят на растопку. В проулке Робина и Тука первым встретил не Джон, а труп с распоротым брюхом. — Срань господня! — выругался Тук, поскользнувшись на вывалившихся кишках. — Стоило надевать новые сапоги, чтобы вывозить их в этом дерьме! Робин фыркнул. Тук, чертыхаясь, перекрестил покойника и пробормотал короткую молитву за упокой его души. — Это не я, — прогудел появившийся, наконец, Джон. — Вижу, что не ты, — ядовито ответил Тук и брезгливо вытер подошву о штанину мертвеца. — Ты бы не пузо вспарывал, а череп снес так, что мозги по стенам висели бы. — Я, между прочим, для пользы дела бью, — обиделся Джон, — а ты... — Хватит препираться, — оборвал их Робин, — времени мало. Ребята на местах? — Да, — подтвердил Джон. — Отлично. Тук, переодевайся, и лезем, пока сюда стража не заглянула. Все шло не просто хорошо, а прекрасно. Даже луна скрылась за тучами. Единственное, что волновало Тука — это высота. Залезть было не сложно, но вот слезать... А прикрывать Робина и Джона, которые уже пробирались к арсеналу, он должен был внизу. К шерифу приехала делегация из Ньюстедсткого аббатства, поэтому монах на заднем дворе никого бы не удивил. Тук тяжело вздохнул, посмотрел вниз и взялся за веревку. Глаза он открыл на высоте второго этажа. И только огромным усилием воли сдержался, чтобы не заорать во всю глотку и не выпустить веревку. Рядом с ним в воздухе висела полупрозрачная женщина и заглядывала в окно. Тук прижался к стене, с облегчением нащупал ногами выступы и, почувствовав себя свободнее, зашептал: — Отче наш... Но тут же сбился, получив неслабый удар локтем под дых. — Ты бы еще меня перекрестил, — яростно прошипела призрачная леди. По правде сказать, Тук и перекрестил бы, да вот выпускать веревку даже из одной руки побоялся. Отдышавшись после удара и дочитав молитву про себя, он спросил: — Кто вы? — Я — родовое проклятие, — гордо ответила женщина, возвращаясь к окну, и снисходительно пояснила: — Привидение. Только особенное. Бьенпенсанта Добронравная. Ну, или Злоязычная, кому как нравится. Туку пока не нравилось никак, и он уточнил: — А что вы здесь делаете? — Я же не спрашиваю, что здесь делает... — женщина отвернулась от окна, пристально посмотрела на него и с сомнением закончила: — духовное лицо? — Отец Тук, монах. Бьенпенсанта покачала головой, а Тук, представившись, соображал, что бы такого убедительного соврать. Но привидение смилостивилось: — Шерифа жду. Вон, служанка уже в его постель улеглась. Разделась, грудь напоказ выставила, хотя смотреть там все равно не на что. — Да? — Тук вытянул шею, пытаясь заглянуть в окно. — Да! — решительно припечатала Бьенпенсанта. — И ноги тоже так себе. Вот у меня — ноги, а ей свои кривые кости надо под покрывалом прятать. Тук сглотнул комок в горле, сразу поверив ее словам, и порадовался, что сейчас ночь. Все-таки висеть на стене, отвлекаясь на соблазнительные ноги, было бы совсем тяжко. Бьенпенсанта тем временем продолжила: — Впрочем, шерифу и этого многовато. Вот как залезет на нее, так я устрою! — А за что? — нет, Тук и сам не отказался бы устроить шерифу что-нибудь эдакое, желательно со смертельным исходом, но он все-таки разбойник, пусть и монах. А привидение — дама, к тому же явно знатного рода. О призраках Туку было кое-что известно, случалось и экзорцизм читать, однако с "родовым проклятием", да еще столь привлекательным, он сталкивался впервые. — За то, что ребенка мне портит и обижает! Тук похолодел, представив семейство привидений в Шервуде — а куда им еще деваться, если в Ноттингаме их обижают? Такая перспектива пугала — в конце концов, в лесу хватает своих чудес, зачем еще пришлые? Но тут Бьенпенсанта разъяснила: — Мой правнук в Ноттингам служить приехал, рыцарскому делу учиться. А тут чему учат? Ругаться, пьянствовать и распутничать! — Да, нехорошо, — покивал Тук. — Не дело это, молодое поколение в грех вводить. — Еще бы! Этому я сама его научить могу, — Бьенпенсанта гордо вздернула нос. — Если захочу, конечно. И вообще, этот сэр Ральф — крайне неприятный тип. Тук был с нею совершенно согласен. И уже открыл рот, чтобы выразить согласие вслух, когда внизу раздался громкий крик: — Пожар! Началась суета и беготня, хорошо, что все смотрели в противоположную от шерифского дома сторону. Послышались невнятные крики, которые перекрыл чей-то зычный голос: — Срочно доложите сэру Ральфу! Бьенпенсанта тяжело вздохнула и пробормотала: — Ну, вот, не дали поразвлечься. Пойду, гляну, что там такое. Когда привидение растаяло в воздухе, Тук решил, что ему тоже пора лезть наверх, тем более Робин и Джон уже вернулись. К чести Гая Гисборна, который находился в доме шерифа, он быстро догадался, кто и как именно устроил поджог. Отправив солдат обыскивать окрестности, сам он поспешил туда, где предположительно могли прятаться разбойники. Но в темном проулке его ждал только труп, на котором уже пировали крысы. Мимо прошмыгнули два тощих бродячих пса, пристроились около кучи кишок. Голову Гай не поднимал, поэтому не заметил парящую неподалеку Бьенпенсанту. Впрочем, делиться сведениями, куда побежал отец Тук со своими приятелями, она все равно не собиралась. Ей было интересно разобраться самой. Но для начала стоило закончить с шерифом.