Любовь, ненависть, или что-то ещё?

      В городе стоял тихий теплый вечер. Небо было ясное: садившееся солнце разрисовывало его в разные цвета, будто художник водит тонкой кистью по холсту. Прохладный ветер слабо витал в воздухе и приятно дул в лица прохожих. Такие вечера всегда были какими-то особенными и запоминающимися, по крайней мере, для Маринетт точно.       Сегодня она опять осталась одна дома. Родители ушли в гости, а девушке было до тошноты противно находиться одной, потому она позвала к себе Алю, которая тут же согласилась навестить свою подругу, захватив по дороге парочку журналов о моде и несколько пирожных. Однако Дюпен- Чен было не до чтения всяких журналов и не до сладостей. Не успела Сезер как следует расположиться на удобном кресле в гостиной, как Мари тут же завела весьма серьезный разговор, усевшись на пол напротив подруги. Сезер поначалу не особо вслушивалась в слова Маринетт, листая страницы глянцевого и пестрого журнала, уплетая пирожное с ванильной начинкой, которое понравилось девушке, как только она заметила его на витрине небольшого магазинчика и запах которого малин её всю дорогу, но она дала себе обещание съесть его тогда, когда она придет к Маринетт. Но когда Дюпен начала вспоминать поход к директору, в котором была задействована и сама Сезер, девушка отложила журнал в сторону, смотря на подругу, которая каждый раз при рассказе начинала тяжело и мучительно вздыхать.       Докончив свой рассказ, Маринетт поджала под себя ноги, опустив голову в колени. Между девушками повисла тишина, которая казалось, могла длиться вечность, если бы Аля все-таки не решилась сказать хоть что-нибудь. — Мда… сложная ситуация, — сомкнув пальцы между собой, вздохнула Аля, — не знаю, что и сказать. А почему ты молчала? — Я боялась… думала, что смогу решить все сама, а оказалось… что я ничего не могу, кроме как досаждать другим и выглядеть дурой в глазах других! — ругала себя девушка, не поднимая голову. — Не правда! Это не так! Просто у тебя сейчас сложный период в жизни, такое бывает. — Подруга попыталась как-то поддержать расстроенную девушку, но пока что у неё этого, кажется, не получалось. — Что ты собираешься делать? — Что делать?! — вдруг поднявшись с пола, воскликнула Маринетт. — А бог его знает! — разведя руками, рассмеялась та. — А по правде, как ты думаешь, что? — Попробуешь поговорить? — осторожно спросила Сезер. -Не «попробуешь», а предпримешь, пойдешь, решишься на что угодно, но поговорить обязана! — загибая пальцы, уточнила Маринетт. — Раз и навсегда я должна распрощаться с этим чертовым Агрестом! — Уверена, что навсегда? — в этот момент взгляды девушек встретились, и они пристально смотрели друг на друга. — Пожелай мне удачи. — Приближаясь к коробке с пирожными, проговорила Маринетт, как бы отлынивая от поставленного вопроса подруги.       В глубине души Маринетт не была уверена ни в том, что она способна согласиться на крайние меры, чтобы добиться разговора с Агрестом, ни в том, что сможет сказать ему, что-то вроде «прощай». Но тогда бы она выглядела глупо перед Алей, а этого Маринетт не хотела. Оставив все разговоры позади, девушки решили провести этот вечер в компании красочных журналов и громких обсуждений новых стилей и трендов. Время пролетело так незаметно, что подруги поначалу даже не поверили в то, что на часах было уже почти пол-одиннадцатого, а за окном уже давно было темно и безлюдно. Телефон Сезер начал громко трещать, и девушка сразу поняла, что пора идти домой. — Что ж, Маринетт, мне пора. Сама понимаешь, мама ждет. — Девушка, направляясь к выходу, попутно захватила последнее пирожное. — Хорошо посидели. — Провожая подругу, добавила Маринетт. — Спасибо, что пришла и скрасила мой одинокий вечер. — Обращайся! — подмигнув на последок, сказала Аля и вышла на улицу.       Закрыв дверь, вслед за Алей, кажется, ушло и настроение Дюпен-Чен. Прислонившись спиной к двери, темноволосая удрученно вздохнула, задрав голову вверх. Посмотрев на часы, она увидела, что время близится к одиннадцати, а родителей все нет, да и не звонит никто. Только она подумала об этом, телефон Маринетт тут же издал пронзительный звук пришедшего ей уведомления. На экране красовалась короткая фраза: «Мы задержимся, так что в ближайшее время нас не жди и ложись спать. Мама» «Отлично. Полночи я тоже буду одна» — подумала девушка, выключив мобильный.       Почему-то именно сейчас очень не хотелось находиться в одиночестве, не смотря на то что, казалось бы, ты мог делать все что угодно, пока никого нет и ты сам себе хозяин, но Маринетт хотела, скорее, пойти вместе с родителями к их знакомым, и даже не смотря на то, что, возможно, она их совсем не знала, зато находилась бы в компании людей, слышала бы их голоса, разговоры и смех. Но ей не выпало такого шанса, и она вынуждена была быть у себя дома в этих «четырех стенах», в тишине и наедине со своими мыслями.       Неожиданно на ум пришла мысль о прогулке по городу. Маринетт понравилась эта затея, и она живо поднялась в свою комнату. Долго думать о выборе одежды не пришлось. Девушка надела любимые джинсы и белую майку, но так как за окном наверняка было прохладно, она накинула джинсовый пиджак и, захватив маленькую сумочку, направилась к выходу. «Думаю, родителям не приспичит возвращаться домой прямо сейчас» — медленно открывая дверь, немного обеспокоилась Дюпен-Чен.       Выйдя на улицу, темноволосую тут же окутал поток ночного воздуха, и слабые ветерок чуть потрепал кончики её волос. Дома были в ярких огнях, а дорога неярко освещалась светом фонарных столбов. Кое-где проезжали машины. Из располагающихся поблизости кафе слышалась музыка, иногда навстречу девушке попадались гуляющие парочки или же компании её сверстников, что-то бурно обсуждающих и громко болтающих на всю улицу.       Сейчас ей было спокойно. Гулять на свежем воздухе в такое время суток оказалось очень даже полезным занятием, и будь на то воля Мари, она бы каждый вечер выходила на улицу и гуляла бы по улицам Парижа до глубокой ночи. Подняв голову, она заметила едва мерцающие в небе звезды. Они были поистине красивы, переливаясь разными цветами, сверкая на темном небосклоне. Но идти по дороге и одновременно рассматривать небо было не лучшим занятием, ведь так можно хорошенько споткнуться или врезаться куда-нибудь, а, то и вовсе заблудиться. Поправив волосы, темноволосая продолжила свой путь, постепенно приближаясь к проулку между домами, желая, таким образом, сократить путь.       Резко заворачивая влево, девушка внезапно обернулась назад, услышав где-то недалеко от себя какие-то голоса. Постояв на месте несколько секунд, ей показалось, что голоса начинают раздаваться все громче и громче, а это могло означать, что кто-то приближается ближе. Сделав несколько шагов назад, Маринетт стала оглядываться по сторонам, но так никого и не смогла разглядеть сквозь тускло освещенную местность, а слышала только топот чьих-то ног и не замолкающие голоса. Внезапно, кто-то резко обхватил лицо Дюпен-Чен руками и потянул на себя, затягиваю ту в темный переулок. Маринетт попыталась вырваться, но некто крепко держал её одной рукой за талию, а другой прикрывал рот, чтобы та не начала кричать, хотя девушка наверняка бы стала. Внезапно ту охватил жуткий страх, а сердце начало ускорено биться, и Маринетт могла бы уже хорошенько замахнуться на кого-то позади себя, если бы этот «кто-то» внезапно не шикнул на неё, тихо пробормотав ей на ухо: — Да успокойся ты, это я, — голос оказался до дрожи знакомым, и Маринетт в два счета догадалась, кто это был.       Парень попятился назад, не отпуская девушку, смотря куда-то вперед. В мгновение ока прямо по дороге проскочило несколько парней, которым, по всей видимости, он был нужен, но они не заметили обоих в этой темноте между домами и побежали куда-то дальше. Переведя дух, парень ослабил хватку, и Дюпен, вырвавшись, резко повернулась лицом к стоящему у стены Агресту, несильно хлопнув того по плечу, впечатывая тем самым парня в стенку дома. — Ты что на всю голову больной?! У меня чуть сердце в пятки не ушло? Какова ты вообще здесь делаешь? Маньяк что ли? — громко завопила та. — Да тише ты, вдруг они услышат! — Нажил себе проблем, и меня ещё впутывает! — Вообще-то, если бы не я, тебе бы от них досталось немало. Что ты вообще делаешь в такое время суток? — озадаченно посмотрев на девушку, спросил парень. — Я первая задала тебе вопрос! — не собираясь отвечать, ответила Маринетт. — А ты сама не видишь? Прячусь от этих типов тут. — Прячешься? Ты же всеми известный Агрест, разве ты кого-то боишься? — язвила девушка, не боясь задеть таким вопросом парня. — Если ты думаешь, что проблемы могут быть только у тебя, то очень сильно ошибаешься! — подметил Агрест, скрестя руки перед собой. — И чем же ты им насолил? — поинтересовалась Дюпен. — Может, денег задолжал? — Ну, почти. Скажем, я им не понравился, вот и охотятся за мной. — И долго ты собираешься от них убегать? — На самом деле нет, я им скоро надоем и они сами отстанут. Поверь, с такими, как я, они уже наверняка имели дело. — Слова Агреста звучали довольно убедительно. — Но мне понравилось играть в заложника и маньяка. — Ещё раз так сделай, и я замахнусь чем-нибудь острым или тяжелым! — Дюпен развернулась спиной к парню. — Эй, постой, ты куда это? — Домой, куда же ещё? Хватит с меня сегодняшних прогулок! — Ну, может, ты составишь мне компанию хотя бы ненадолго? — схватив ту за руку, предложил Адриан. Хотя девушка, может, и не хотела теперь никуда ни с кем идти, но, помня о предстоящем разговоре, все-таки согласилась, тяжело вздохнув.       Они шли по дороге в полном молчании минут двадцать. Маринетт с каким-то подавленным состоянием шагала вперёд, не поднимая глаз в сторону блондина. Мысленно она себя одергивала как могла, говоря себе: «Давай, говори уже что-нибудь, ты же сама этого хотела!» Но слова почему-то сами не вязались, и всякий раз, пытаясь банально открыть рот, темноволосая только и могла, что заглатывать воздух, да и только. Будто бы ей было неловко или даже боязливо, но почему? Если до этого Дюпен была одержима многословием, то теперь же молчала, как рыба об лёд. — Кхм, кхм, — блондин показательно закашлял, желая привлечь внимание попутчицы к себе, — мы что, так и будем всю дорогу молчать? — Агрест немного наклонился вперёд, смотря на девушку, которая, чувствуя на себе посторонний взгляд, ещё сильнее потупила голову вниз. — А ты хочешь от меня что-то услышать? — внезапно пробубнила та, когда парень уже начал смотреть на дорогу. — Хочу. Например, твои извинения. — А, ты про то… Прости, я не думала, что все так обернется… -Кое-как собравшись с мыслями, произнесла Маринетт, закусив губу. — Я понимаю, если ты меня ненавидишь, то знай, что я сама себя ненавижу. Мне тошно от самой себя слышать то, что я иногда говорю, но по какой-то неведомой причине не могу вовремя закрыть рот. Прости. — Дюпен-Чен взглянула на внимательно слушающего одноклассника. — Я тебя ни ненавижу, — усмехнулся тот, засунув руки в карманы, — Но я был зол на тебя и очень сильно. В тот день, когда я узнал, что моего отца вызывают в школу, я вдруг ощутил себя совсем беззащитным, ведь никто бы меня не поддержал тогда, и решил, что если бы ни ты, то все бы было в порядке, и мне опять сошло с рук. Но потом я вдруг осознал, что таким образом я могу научится контролировать свои действия. Да, мой отец сильно проехал мне по моей макушке, но с того момента, — блондин развел руки в стороны, — видишь, я не пропускаю школу! — Вау, ты молодец! — с ноткой сарказма проговорила Маринетт. — И все-таки, ты ведь избегал меня. — Ну, ты ведь тоже. — Но у меня есть причина. — Какая? — встав перед Маринетт, поинтересовался Агрест. — Ты так сильно хочешь знать? — пристально посмотрев на Адриана, ответила Маринетт, отчего тот невольно улыбнулся, но больше ничего не спросил. Внезапно откуда-то подул сильный ветер, обдав холодом Дюпен-Чен, и та тут же обняла себя руками, заметно начиная постукивать зубами. Обернувшись назад, парень увидел невдалеке небольшое кафе, которое, по всей видимости, работало круглосуточно, и предложил девушке зайти, и она сразу же согласилась.       Внутри помещения было тепло и, кажется, уютно. Стены теплых оттенков рябины, хорошее освещение, мягкая бархатная мебель того же цвета, что и стены, приятная музыка и чудесный аромат, который окутал все кафе — все это сразу бросалось в глаза при входе вовнутрь. Удивительно, что сейчас, в такое позднее время, здесь сидит достаточно посетителей, конечно же молодых, что-то обсуждающих и заказывающих какие-то напитки. — А ничего, что таким как мы здесь не место? — тревожно поинтересовалась Мари, обращаясь к развалившемуся на мягком диване Агресту. Парень отрицательно показал головой, улыбаясь какой-то девушке. — Знакомая что ли? — Что? Да нет, просто она официантка, вроде. — Ответил блондин, подзывая девушку к себе. — Пусть обслужит. Ты же хочешь что-нибудь? — Не хочу, — резко ответила Маринетт, стоя возле одноклассника. — Да не будь ты такой букой! Сядь! — проговорил парень, повелительно указав темноволосой на диван. — Добрый вечер, что-то желаете? — молоденькая официантка быстро подбежала к парочке, положив на стол меню. — Маринетт? — посмотрев на одноклассницу, спросил Агрест. Дюпен демонстративно отвернула голову в сторону, недовольно скрестив руки перед собой. — Ладно, дайте нам какое-то время. — Официантка оставила пару наедине, озарив Агреста на по следок теплой улыбкой. — Что с тобой? В чем дело? Маринетт, ты не хочешь со мной разговаривать? Маринетт ничего не ответила, продолжая смотреть в сторону. Агрест удрученно вздохнул, понимая, что на разговоры девушку не сможет раскрутить.       Тело Маринетт окутала дрожь, а к горлу подскочил ком, так что она с трудом смогла сглотнуть, зажимая дрожащие губы и чувствуя, как по лицу полились жгучие слезы. — А знаешь, на что это похоже? — неожиданно начала она, резко повернув голову в сторону парня. — Все это… как будто свидание какое-то. Я не понимаю, почему ты так беспечно относишься ко всему?! — Я не понимаю, что ты хочешь мне сказать, — растерянно ответил Агрест. — Да все ты понял! Не на ту напал! — воскликнула Дюпен-Чен, выбегая на улицу.